И это, разумеется, лишь усугубило их соперничество и взаимную неприязнь.
– Он типичный кардиохирург! – как-то воскликнула Дайана, рассказывая о нем Чейзу.
– Ты говоришь о том, что он невероятно сексуален, удивительно умен, или о том, что у него завораживающие сапфировые глаза? – с иронией спросил Чейз у своей жены-кардиохирурга.
– Нет, – улыбнулась Дайана. – Я имею в виду, что он невероятно высокомерен и эгоистичен.
Том Чендлер и впрямь был высокомерен и эгоистичен, но его талант хирурга нельзя было отрицать. Нет, разумеется, ему и Дайане не приходилось сталкиваться в операционной – каждый работал со своей бригадой медиков, – но она знала все о его работе, так же как и он – о ее. Дайана стала необычайно популярной после того, как изобрела искусственное сердце. Однако она была известна как выдающийся детский кардиохирург задолго до своего изобретения. Том завоевал признание своими операциями по пересадке сердца, но и до этого у него была известность в медицинском мире – он славился операциями на сердце у детей.
Оба – Том и Дайана – обладали талантом, преданностью своему делу и немалым опытом в детской хирургии. Им бы стать уважающими друг друга коллегами, а вместо этого они оказались вовлеченными в войну нервов. Причем удары по вражескому лагерю наносились с хирургической точностью и изяществом.
Разумеется, этим вечером у Тома была причина находиться в комнате медсестер при детской палате. Он, как и Дайана, проводил послеоперационный осмотр пациентов. Но зачем он затеял с Дайаной разговор о разводе?
Дайана понимала, что он проверял ее. Она знала: Том хотел увидеть, не появилась ли дрожь в ее пальцах, не заметно ли по ее глазам или голосу потрясение. Дурные новости о Чейзе . В голосе Тома Дайана уловила намек на то, что развод может повлиять каким-то образом на ее продвижение по службе. Потому что счастливый брак с богатым и влиятельным Чейзом имел не меньшее значение, чем ее талант хирурга. Ведь лишь с помощью Чейза Дайана могла заполучить щедрые пожертвования для института. Так ей казалось.
Неужели Том и впрямь полагал, что объявление о разводе может оказать влияние на правление? Правление «Мемориал хоспитал» состояло из консервативных, добропорядочных людей, которые считались с общественным мнением. Это так.
Вздохнув, Дайана кончила записи в карте и посмотрела на часы: семь вечера. Все ее пациенты в стабильном состоянии, а в случае необходимости могли рассчитывать на помощь умелых дежурных врачей.
Пора домой.
Она и пойдет домой, только сначала выполнит то, что задумала после пресс-конференции.
Джеффри находился в своем кабинете. Вечерняя передача только что закончилась, и он уже собирался домой, когда в дверях неожиданно появилась Дайана. Джеффри не ждал гостью. Охранники студии узнали ее, а она пробормотала им, что должна забрать у ведущего модель сердца. Охранники не предупредили Джеффри, иначе он ждал бы ее у лестницы. Однако никто ему не позвонил, и это был промах охраны. Психи то и дело пытались проникнуть в студию или даже прорваться в открытый эфир. А в прошлом году на телевидении в округе Колумбия даже произошло убийство.
А что, ели доктор Дайана Шеферд принесла с собой пистолет? Ледяные голубые глаза смотрели на Джеффри с таким выражением, что вот-вот мог действительно прозвучать выстрел. Впрочем, Королева Сердец вполне могла бы воспользоваться и чисто медицинскими средствами. В кармашке ее модного платья, скажем, прятался шприц с кураре.
Сапфировые глаза Дайаны горели яростью. Джеффри успел заметить: на безымянном пальце левой руки не было кольца. Редкой красоты бриллиант исчез.
– Добрый вечер, доктор.
– А вы и вправду мерзавец, – вместо приветствия заявила гостья.
– Благодарю. И что же я такого сделал? – Джеффри мог бы не прикидываться невинным агнцем. Он знал, что разозлило Дайану. Его эта история и самого возмутила. Однако ничуть не меньше его сердило, что она могла подумать, будто это он спровоцировал журналиста на бестактный вопрос о разводе.
– Если бы мне пришло в голову разболтать конфиденциальные подробности о пациенте, против меня возбудили бы судебное дело. От работы я была бы отстранена, а может, даже лишена лицензии. В медицине это называется соблюдением профессиональной этики. Каждый человек по закону имеет право на личную жизнь. Однако вы, журналисты, вообразили, что можете внести поправку в этот закон! Вы готовы на все, лишь бы повысить рейтинг программы! Давайте, мол, посмотрим, как доктор поведет себя в передаче национального телевидения! И тогда узнаем, действительно ли у Королевы Сердец нет сердца! Это мерзко! Я, черт возьми, не заслуживаю ничего подобного!
– Я не хотел ничего подобного.
– Да что вы? Тогда зачем же вы это подстроили?
– Я этого не делал.
– Не верю. Это был репортер с вашего канала.
– Из местного отделения, а не из этой студии, – поправил ее Джеффри.
– Как удобно! Достаточно далеко, чтобы не раздувать пламя, но довольно близко, чтобы повысить рейтинг!
– Вчера вечером вы терпимо, даже умно подсмеивались над журналистами, и в этом был своеобразный шарм. Однако сейчас, доктор, вы ставите под сомнение мой профессионализм, а это уже недопустимо.
– Недопустимо? – переспросила Дайана. – Вы хотите сказать, что ваш профессионализм вне критики?
– Как и ваша врачебная этика. Кстати, бумаги на развод уже с утра были в суде. Так что судебные репортеры с местной станции знали об этом часам к десяти.
– И вы хотите сказать, что их никто не подтолкнул?
– Только не я.
– Возможно, эту пакость сделал кто-то из ваших знакомых?
Джеффри сдержал обещание и не чувствовал себя виноватым. И теперь она обвиняет его в утечке информации. Но она его обвиняет!
– Я не в ответе за ваш развод, доктор Шеферд. – Джеффри помолчал, а его синие глаза сказали ей: «Ты сама во всем виновата». – Как не отвечаю и за то, что эта информация просочилась в прессу. Ищите другой источник. Это вполне мог быть ваш муж или один из его друзей.
Она поняла, кого он имеет в виду под друзьями – женщину, разумеется.
Дайана не сводила сверкающих от ярости глаз с Джеффри. А может, в них сверкали слезы? Знак того, что и лед может таять? Джеффри уже было решил извиниться перед ней, он должен был это сделать, но…
– Я повторяю, мистер Лоуренс, – отчеканила Дайана, – вы – мерзавец.
С этими словами она вылетела из его кабинета. Коробка с искусственным сердцем так и осталась на его столе. Он отправит коробку с курьером. А вот пошлет ли записку? С дюжиной красных роз и извинениями? Сегодня Дайана просто вне себя, но он-то помнил, какой она была вчера…
Она прибежала к нему, гонимая болью. Он понимал это, но не мог ее простить. Может быть, потом, придя в себя, Дайана поймет, как оскорбила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Он типичный кардиохирург! – как-то воскликнула Дайана, рассказывая о нем Чейзу.
– Ты говоришь о том, что он невероятно сексуален, удивительно умен, или о том, что у него завораживающие сапфировые глаза? – с иронией спросил Чейз у своей жены-кардиохирурга.
– Нет, – улыбнулась Дайана. – Я имею в виду, что он невероятно высокомерен и эгоистичен.
Том Чендлер и впрямь был высокомерен и эгоистичен, но его талант хирурга нельзя было отрицать. Нет, разумеется, ему и Дайане не приходилось сталкиваться в операционной – каждый работал со своей бригадой медиков, – но она знала все о его работе, так же как и он – о ее. Дайана стала необычайно популярной после того, как изобрела искусственное сердце. Однако она была известна как выдающийся детский кардиохирург задолго до своего изобретения. Том завоевал признание своими операциями по пересадке сердца, но и до этого у него была известность в медицинском мире – он славился операциями на сердце у детей.
Оба – Том и Дайана – обладали талантом, преданностью своему делу и немалым опытом в детской хирургии. Им бы стать уважающими друг друга коллегами, а вместо этого они оказались вовлеченными в войну нервов. Причем удары по вражескому лагерю наносились с хирургической точностью и изяществом.
Разумеется, этим вечером у Тома была причина находиться в комнате медсестер при детской палате. Он, как и Дайана, проводил послеоперационный осмотр пациентов. Но зачем он затеял с Дайаной разговор о разводе?
Дайана понимала, что он проверял ее. Она знала: Том хотел увидеть, не появилась ли дрожь в ее пальцах, не заметно ли по ее глазам или голосу потрясение. Дурные новости о Чейзе . В голосе Тома Дайана уловила намек на то, что развод может повлиять каким-то образом на ее продвижение по службе. Потому что счастливый брак с богатым и влиятельным Чейзом имел не меньшее значение, чем ее талант хирурга. Ведь лишь с помощью Чейза Дайана могла заполучить щедрые пожертвования для института. Так ей казалось.
Неужели Том и впрямь полагал, что объявление о разводе может оказать влияние на правление? Правление «Мемориал хоспитал» состояло из консервативных, добропорядочных людей, которые считались с общественным мнением. Это так.
Вздохнув, Дайана кончила записи в карте и посмотрела на часы: семь вечера. Все ее пациенты в стабильном состоянии, а в случае необходимости могли рассчитывать на помощь умелых дежурных врачей.
Пора домой.
Она и пойдет домой, только сначала выполнит то, что задумала после пресс-конференции.
Джеффри находился в своем кабинете. Вечерняя передача только что закончилась, и он уже собирался домой, когда в дверях неожиданно появилась Дайана. Джеффри не ждал гостью. Охранники студии узнали ее, а она пробормотала им, что должна забрать у ведущего модель сердца. Охранники не предупредили Джеффри, иначе он ждал бы ее у лестницы. Однако никто ему не позвонил, и это был промах охраны. Психи то и дело пытались проникнуть в студию или даже прорваться в открытый эфир. А в прошлом году на телевидении в округе Колумбия даже произошло убийство.
А что, ели доктор Дайана Шеферд принесла с собой пистолет? Ледяные голубые глаза смотрели на Джеффри с таким выражением, что вот-вот мог действительно прозвучать выстрел. Впрочем, Королева Сердец вполне могла бы воспользоваться и чисто медицинскими средствами. В кармашке ее модного платья, скажем, прятался шприц с кураре.
Сапфировые глаза Дайаны горели яростью. Джеффри успел заметить: на безымянном пальце левой руки не было кольца. Редкой красоты бриллиант исчез.
– Добрый вечер, доктор.
– А вы и вправду мерзавец, – вместо приветствия заявила гостья.
– Благодарю. И что же я такого сделал? – Джеффри мог бы не прикидываться невинным агнцем. Он знал, что разозлило Дайану. Его эта история и самого возмутила. Однако ничуть не меньше его сердило, что она могла подумать, будто это он спровоцировал журналиста на бестактный вопрос о разводе.
– Если бы мне пришло в голову разболтать конфиденциальные подробности о пациенте, против меня возбудили бы судебное дело. От работы я была бы отстранена, а может, даже лишена лицензии. В медицине это называется соблюдением профессиональной этики. Каждый человек по закону имеет право на личную жизнь. Однако вы, журналисты, вообразили, что можете внести поправку в этот закон! Вы готовы на все, лишь бы повысить рейтинг программы! Давайте, мол, посмотрим, как доктор поведет себя в передаче национального телевидения! И тогда узнаем, действительно ли у Королевы Сердец нет сердца! Это мерзко! Я, черт возьми, не заслуживаю ничего подобного!
– Я не хотел ничего подобного.
– Да что вы? Тогда зачем же вы это подстроили?
– Я этого не делал.
– Не верю. Это был репортер с вашего канала.
– Из местного отделения, а не из этой студии, – поправил ее Джеффри.
– Как удобно! Достаточно далеко, чтобы не раздувать пламя, но довольно близко, чтобы повысить рейтинг!
– Вчера вечером вы терпимо, даже умно подсмеивались над журналистами, и в этом был своеобразный шарм. Однако сейчас, доктор, вы ставите под сомнение мой профессионализм, а это уже недопустимо.
– Недопустимо? – переспросила Дайана. – Вы хотите сказать, что ваш профессионализм вне критики?
– Как и ваша врачебная этика. Кстати, бумаги на развод уже с утра были в суде. Так что судебные репортеры с местной станции знали об этом часам к десяти.
– И вы хотите сказать, что их никто не подтолкнул?
– Только не я.
– Возможно, эту пакость сделал кто-то из ваших знакомых?
Джеффри сдержал обещание и не чувствовал себя виноватым. И теперь она обвиняет его в утечке информации. Но она его обвиняет!
– Я не в ответе за ваш развод, доктор Шеферд. – Джеффри помолчал, а его синие глаза сказали ей: «Ты сама во всем виновата». – Как не отвечаю и за то, что эта информация просочилась в прессу. Ищите другой источник. Это вполне мог быть ваш муж или один из его друзей.
Она поняла, кого он имеет в виду под друзьями – женщину, разумеется.
Дайана не сводила сверкающих от ярости глаз с Джеффри. А может, в них сверкали слезы? Знак того, что и лед может таять? Джеффри уже было решил извиниться перед ней, он должен был это сделать, но…
– Я повторяю, мистер Лоуренс, – отчеканила Дайана, – вы – мерзавец.
С этими словами она вылетела из его кабинета. Коробка с искусственным сердцем так и осталась на его столе. Он отправит коробку с курьером. А вот пошлет ли записку? С дюжиной красных роз и извинениями? Сегодня Дайана просто вне себя, но он-то помнил, какой она была вчера…
Она прибежала к нему, гонимая болью. Он понимал это, но не мог ее простить. Может быть, потом, придя в себя, Дайана поймет, как оскорбила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97