Она пробежала полмили, милю и не задохнулась, не устала, а испытывала лишь радость общения с природой… Она почувствовала себя свободной!
А потом пляж неожиданно кончился, уткнувшись в гряду крутых скал. Пляж кончился, но в море уходила узкая коса, покрытая белым песком. Если она хотела увидеть закат (а Кейси, конечно же, хотела этого), то ей надо было найти тропинку, ведущую вверх, на скалы. Впрочем, если пробежать на самый конец песчаной косы, то перед ней, наверное, откроется потрясающий вид.
Кейси предпочла песчаный полуостров. Добежав до его конца, она остановилась и стала любоваться заходящим солнцем. Но оно тут же спряталось за скалы. Кейси выбралась на большой валун, обласканный волнами. Теплые соленые брызги обдавали ее тело, ее лицо…
Теплые… горячие…
Потому что брызги смешались со слезами на ее разгоряченном лице.
Слезы? Но Кейси никогда не плакала. Однако сейчас, оказавшись в этом райском уголке, преследуя заходящее солнце, она думала о прошлом, а может, и о будущем и… расплакалась.
Неужели она плакала потому, что не догнала солнце? Потому, что пылающее светило садилось в океан, скрывшись от ее глаз? Или слезы текли по ее щекам, потому что она пыталась поймать нечто более важное, вечно ускользающее от нее, – себя саму, свое счастье, свою свободу? Или все это тоже было недостижимо для нее?
Вдохнув теплый соленый воздух, Патрик ощутил чувство удивительного покоя.
Это был редкий, но такой желанный гость в его тревожной жизни. Правда, в прежние дни он знавал спокойные минуты. Патрик изо всех сил пытался продлить их, но они быстро заканчивались. И вдруг он обрел покой – в то самое время, когда снова вынужден был бежать. Он был в восторге от этого неожиданного дара, который удивил его так же, как удивляет луч солнца, прорвавшийся сквозь черные грозовые тучи. Было это три месяца назад.
В тот мартовский день Патрик завернул на стоянку грузовиков в Нью-Джерси в поисках работы. Он надеялся найти водителя, которому нужен второй шофер для трансконтинентального рейса, или еще кого-нибудь, кто только что прибыл с западного побережья и кому нужно помочь с разгрузкой фургона. Такой образ жизни Патрик вел уже пять лет – кочевал с места на место, изъездив всю страну, менял работу, жил каждый раз под новым именем, не имея крыши над головой.
Впрочем, дома у него никогда и не было.
Как-то раз за чашкой кофе Патрик просматривал «Нью-Йорк таймс» и заглянул на полосу, где печатались объявления о найме на работу. Это была своеобразная пытка, мрачное напоминание себе о собственной судьбе. Ему никогда не получить настоящую работу, потому что для этого требовались документы, настоящее имя, номер социальной страховки и свидетельство о рождении. Патрик не мог устроиться на постоянную работу – до этого дня.
«Срочно требуется опытный инструктор по обучению верховой езде. Саутгемптонский клуб. Звонить…»
Сердце Патрика забилось быстрее, когда он прочел это объявление. Если бы он снова смог ездить верхом… Тогда бы он обрел почти настоящий покой, почувствовал себя так, словно у него есть дом.
Итак, клуб. Патрик никогда не участвовал в соревнованиях, проводимых в Саутгемптоне. Возможно, он когда-нибудь соревновался с каким-нибудь членом клуба? Нет, Патрик был почти уверен, что этого не было. Стало быть, дело безопасное. Никто не узнает его.
Для работы требовался опыт. Патрик никогда не обучал кого-то верховой езде, но он был чемпионом. О своем опыте он мог наврать, принести с собой фальшивые рекомендации, надеясь на то, что раз уж инструктор требовался срочно, то долго раздумывать владельцы клуба не станут.
И в самом деле, менеджер клуба был в отчаянии. Весенние каникулы вот-вот начнутся. Не пройдет и нескольких дней, как конюшня клуба наполнится голосами саутгемптонских детей, которые будут ждать, что с ними займется опытный инструктор, а он взял да и ушел из клуба в другое место.
Через три часа после звонка менеджеру Патрик уже был в его кабинете.
Все свои деньги – двести двадцать долларов, – заработанные с таким трудом, Патрик собирался истратить на дорогую стрижку и клубный костюм. Он знал, как одеваются богатые, знал их привычки. К счастью, умел непринужденно носить элегантную одежду и с легкостью правильно говорил. Однажды он уже притворялся богатым, да так удачно, что все подумали, будто он и в самом деле родился в рубашке, посещал частную школу, учился в Гарварде или Йеле, а на каникулы ездил развлекаться в Европу. Ему не составит труда снова сыграть эту роль и получить работу. Однако менеджер клуба не дал ему времени приодеться и даже подстричь черные как вороново крыло волосы.
Пока поезд мчал его из Нью-Джерси в Саутгемптон, Патрик успокаивал себя тем, что настоящие наездники обычно носят джинсы, а не брюки для верховой езды.
– Вы давали уроки верховой езды? – спросил его менеджер клуба. Он скептически поглядывал на взлохмаченные волосы и поношенную одежду Патрика, однако правильная речь молодого человека произвела на него благоприятное впечатление.
– Да.
– Где?
– Везде.
– Работник нужен нам всего на месяц. – Менеджер решил не обещать пока ему золотые горы. Однако ему позарез нужен был человек, который начнет работать завтра же. После весенних каникул у него будет время подыскать более подходящего тренера на летний сезон.
– Мне будут платить наличными?
– Как хотите.
– Хочу. И раз уж я нужен всего на месяц, мне понадобится здесь жилье. Я могу спать в конюшне, а мыться в душевой для клиентов. По вечерам, разумеется.
– При конюшне есть квартирка. Она маленькая, но там есть все необходимое. Вы можете поселиться в ней.
Менеджер ждал, что Патрик Джеймс выразит недовольство тем, что его нанимают всего лишь на месяц, но, к его удивлению, молодой человек только благодарил его. Патрик оказался терпеливым, неутомимым и вообще замечательным тренером. Клиентам понравились даже его потертые джинсы, хлопковые рубашки и разношенные сапоги. По сути, его ковбойский вид даже вошел в моду. Дорогущие свитера ручной вязки от Миллера, льняные штаны для верховой езды и шелковые косынки на шею от Ральфа Лорена, а также изящные сапоги от Беверли Фелдмана были забыты в шкафах богатых поместий. Вместо них на свет извлекли старенькие джинсы, бумажные рубашки и простые сапоги. Даже обычные драгоценности для занятий верховой ездой – бриллианты, сапфиры, изумруды и рубины – остались в стенных сейфах, прячущихся за полотнами импрессионистов.
Патрик много времени отдавал тренерской работе, а в свободные вечерние часы подрабатывал барменом в клубе.
К концу весны менеджер поинтересовался, не согласится ли Патрик задержаться на некоторое время. Тренер принял предложение и не выказывал недовольства по поводу его неопределенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
А потом пляж неожиданно кончился, уткнувшись в гряду крутых скал. Пляж кончился, но в море уходила узкая коса, покрытая белым песком. Если она хотела увидеть закат (а Кейси, конечно же, хотела этого), то ей надо было найти тропинку, ведущую вверх, на скалы. Впрочем, если пробежать на самый конец песчаной косы, то перед ней, наверное, откроется потрясающий вид.
Кейси предпочла песчаный полуостров. Добежав до его конца, она остановилась и стала любоваться заходящим солнцем. Но оно тут же спряталось за скалы. Кейси выбралась на большой валун, обласканный волнами. Теплые соленые брызги обдавали ее тело, ее лицо…
Теплые… горячие…
Потому что брызги смешались со слезами на ее разгоряченном лице.
Слезы? Но Кейси никогда не плакала. Однако сейчас, оказавшись в этом райском уголке, преследуя заходящее солнце, она думала о прошлом, а может, и о будущем и… расплакалась.
Неужели она плакала потому, что не догнала солнце? Потому, что пылающее светило садилось в океан, скрывшись от ее глаз? Или слезы текли по ее щекам, потому что она пыталась поймать нечто более важное, вечно ускользающее от нее, – себя саму, свое счастье, свою свободу? Или все это тоже было недостижимо для нее?
Вдохнув теплый соленый воздух, Патрик ощутил чувство удивительного покоя.
Это был редкий, но такой желанный гость в его тревожной жизни. Правда, в прежние дни он знавал спокойные минуты. Патрик изо всех сил пытался продлить их, но они быстро заканчивались. И вдруг он обрел покой – в то самое время, когда снова вынужден был бежать. Он был в восторге от этого неожиданного дара, который удивил его так же, как удивляет луч солнца, прорвавшийся сквозь черные грозовые тучи. Было это три месяца назад.
В тот мартовский день Патрик завернул на стоянку грузовиков в Нью-Джерси в поисках работы. Он надеялся найти водителя, которому нужен второй шофер для трансконтинентального рейса, или еще кого-нибудь, кто только что прибыл с западного побережья и кому нужно помочь с разгрузкой фургона. Такой образ жизни Патрик вел уже пять лет – кочевал с места на место, изъездив всю страну, менял работу, жил каждый раз под новым именем, не имея крыши над головой.
Впрочем, дома у него никогда и не было.
Как-то раз за чашкой кофе Патрик просматривал «Нью-Йорк таймс» и заглянул на полосу, где печатались объявления о найме на работу. Это была своеобразная пытка, мрачное напоминание себе о собственной судьбе. Ему никогда не получить настоящую работу, потому что для этого требовались документы, настоящее имя, номер социальной страховки и свидетельство о рождении. Патрик не мог устроиться на постоянную работу – до этого дня.
«Срочно требуется опытный инструктор по обучению верховой езде. Саутгемптонский клуб. Звонить…»
Сердце Патрика забилось быстрее, когда он прочел это объявление. Если бы он снова смог ездить верхом… Тогда бы он обрел почти настоящий покой, почувствовал себя так, словно у него есть дом.
Итак, клуб. Патрик никогда не участвовал в соревнованиях, проводимых в Саутгемптоне. Возможно, он когда-нибудь соревновался с каким-нибудь членом клуба? Нет, Патрик был почти уверен, что этого не было. Стало быть, дело безопасное. Никто не узнает его.
Для работы требовался опыт. Патрик никогда не обучал кого-то верховой езде, но он был чемпионом. О своем опыте он мог наврать, принести с собой фальшивые рекомендации, надеясь на то, что раз уж инструктор требовался срочно, то долго раздумывать владельцы клуба не станут.
И в самом деле, менеджер клуба был в отчаянии. Весенние каникулы вот-вот начнутся. Не пройдет и нескольких дней, как конюшня клуба наполнится голосами саутгемптонских детей, которые будут ждать, что с ними займется опытный инструктор, а он взял да и ушел из клуба в другое место.
Через три часа после звонка менеджеру Патрик уже был в его кабинете.
Все свои деньги – двести двадцать долларов, – заработанные с таким трудом, Патрик собирался истратить на дорогую стрижку и клубный костюм. Он знал, как одеваются богатые, знал их привычки. К счастью, умел непринужденно носить элегантную одежду и с легкостью правильно говорил. Однажды он уже притворялся богатым, да так удачно, что все подумали, будто он и в самом деле родился в рубашке, посещал частную школу, учился в Гарварде или Йеле, а на каникулы ездил развлекаться в Европу. Ему не составит труда снова сыграть эту роль и получить работу. Однако менеджер клуба не дал ему времени приодеться и даже подстричь черные как вороново крыло волосы.
Пока поезд мчал его из Нью-Джерси в Саутгемптон, Патрик успокаивал себя тем, что настоящие наездники обычно носят джинсы, а не брюки для верховой езды.
– Вы давали уроки верховой езды? – спросил его менеджер клуба. Он скептически поглядывал на взлохмаченные волосы и поношенную одежду Патрика, однако правильная речь молодого человека произвела на него благоприятное впечатление.
– Да.
– Где?
– Везде.
– Работник нужен нам всего на месяц. – Менеджер решил не обещать пока ему золотые горы. Однако ему позарез нужен был человек, который начнет работать завтра же. После весенних каникул у него будет время подыскать более подходящего тренера на летний сезон.
– Мне будут платить наличными?
– Как хотите.
– Хочу. И раз уж я нужен всего на месяц, мне понадобится здесь жилье. Я могу спать в конюшне, а мыться в душевой для клиентов. По вечерам, разумеется.
– При конюшне есть квартирка. Она маленькая, но там есть все необходимое. Вы можете поселиться в ней.
Менеджер ждал, что Патрик Джеймс выразит недовольство тем, что его нанимают всего лишь на месяц, но, к его удивлению, молодой человек только благодарил его. Патрик оказался терпеливым, неутомимым и вообще замечательным тренером. Клиентам понравились даже его потертые джинсы, хлопковые рубашки и разношенные сапоги. По сути, его ковбойский вид даже вошел в моду. Дорогущие свитера ручной вязки от Миллера, льняные штаны для верховой езды и шелковые косынки на шею от Ральфа Лорена, а также изящные сапоги от Беверли Фелдмана были забыты в шкафах богатых поместий. Вместо них на свет извлекли старенькие джинсы, бумажные рубашки и простые сапоги. Даже обычные драгоценности для занятий верховой ездой – бриллианты, сапфиры, изумруды и рубины – остались в стенных сейфах, прячущихся за полотнами импрессионистов.
Патрик много времени отдавал тренерской работе, а в свободные вечерние часы подрабатывал барменом в клубе.
К концу весны менеджер поинтересовался, не согласится ли Патрик задержаться на некоторое время. Тренер принял предложение и не выказывал недовольства по поводу его неопределенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97