– Она погибла в автокатастрофе, когда мне было шесть лет. – «Она погибла, пытаясь спасти мою жизнь».
Через три недели Дайана узнала все и о матери, и об отце Сэма.
Она сидела дома, занимаясь и слушая одну из пленок Сэма, которую он записал для нее. Это было попурри из ее любимых песен о любви, а также ее самая любимая песня, написанная самим Сэмом. И вдруг в середине кассеты зазвучала инструментальная «Песня колоколов». За годы, проведенные в Лос-Анджелесе, Сэм по воскресеньям частенько ездил по калифорнийским миссиям и слушал звон городских колоколов. Результатом этого стала потрясающая «Песня колоколов», исполненная талантливыми пальцами Сэма.
…В тот ноябрьский вечер Сэм, как обычно, был в «Двух фонарях» – модном кафе, где он подрабатывал официантом и пел. Когда в одиннадцать часов позвонили в дверь, Дайана заглянула в глазок. Сэм должен был скоро прийти, и она решила уже, что это он позвонил, забыв свой ключ. Только это был не Сэм, а кто-то похожий на него.
Открывая дверь, Дайана улыбалась. Она уже хотела сказать: «Должно быть, вы отец Сэма. Вы так похожи. Как мило, что вы приехали». Но что-то остановило ее. «Будь начеку!» Этот человек и впрямь был похож на Сэма – такой же красивый, высокий и поджарый брюнет с темными глазами и очень длинными ресницами. Но что-то в нем было не то! У Сэма – теплые, нежные, любящие глаза, а взор этого мужчины жесткий и холодный.
– Чем могу вам помочь?
– Я разыскиваю Сэма.
– Сэма? – переспросила Дайана.
– Вы Дайана Шеферд?
– Да.
– Значит, вы знает Сэма Хантера.
Дайана сначала нахмурилась, потом улыбнулась:
– Ну да, конечно. Мы вместе учились в Далласе. – Тряхнув головой, она спросила: – Вы его брат?
– Я его отец.
– О! Что я могу сделать для вас, мистер Хантер?
– Вы можете сказать, где Сэм.
«Не красней. Выдержи его взгляд». Дайана никогда не лгала, но в этот вечер ложь с легкостью слетала с ее языка.
– Не представляю. Мне очень жаль.
– Когда в последний раз вы видели его или что-либо слышали о нем?
– Дайте подумать. Кажется, на выпускном вечере. Мы с ним не встречались, но были знакомы. Мне не с кем было пойти на вечер, вот Сэм по доброте душевной и пригласил меня. Мистер Хантер, что-нибудь случилось? Что-то стряслось с Сэмом?
Отец Сэма улыбнулся, и Дайана немного расслабилась, даже подумала, что его ледяные глаза полны ярости.
Дайану словно обдало холодом – она почувствовала приближающуюся опасность и испытала невероятное желание убежать. Но бежать было некуда. Дайана начала лихорадочно придумывать, что бы еще соврать этому человеку, как вдруг он схватил ее.
Все ее прежние ощущения были ничем по сравнению с тем ужасом, который она испытала, когда его цепкие пальцы впились в ее нежную кожу.
– Я не верю вам, мисс, – прошипел он. Такой звук мог издать дикий зверь, но не человек. – Он ведь здесь, не так ли?
– Нет! Отпустите меня! Как вы смеете прикасаться ко мне?!
– Как я смею? – Он хрипло рассмеялся и, рванув Дайану к себе, повторил прямо ей в лицо: – Как я смею?!
Почувствовав запах спиртного, Дайана кое-что вспомнила. На предпоследнем курсе Редклиффа она работала добровольной помощницей в палате скорой помощи бостонской больницы. И там не раз видела, в каком состоянии бывают люди, перебравшие наркотиков или алкоголя. Ее всегда восхищало, с каким холодным спокойствием разговаривают с этими людьми врачи и медсестры. Да, она только видела, но ни разу не пробовала сама сладить с наркоманами или алкоголиками.
Теперь ей предстояло сделать это.
– Мистер Хантер… – начала она спокойно, пытаясь говорить умиротворяющим тоном. – Я правда не знаю, где ваш сын. Зато я вижу, что вы пьяны, вы делаете мне больно, хотя, думаю, не хотите этого. Если вы немедленно не отпустите меня, я закричу, и соседи вызовут полицию. Уверена, что вам это ни к чему.
– Ах, так ты, значит, уверена, да?! – ухмыльнулся он, ничуть не испугавшись ее угроз.
Собственно, угроза-то была пустая. Большинство соседей Дайаны – пожилые люди, которые давно легли спать, и даже если она закричит, никто ничего не услышит сквозь толщу стен. И тут вдруг Дайана подумала о другом: у нее за спиной играла «Песня колоколов». Через минуту-другую на пленке зазвучит голос Сэма, да и сам он должен минут через пятнадцать прийти домой.
– Итак, мистер Хантер, мне позвать полицию?
– Да ладно тебе, я ухожу. Уверен, что нам еще доведется встретиться. Буду с нетерпением ждать этого. – Его последние слова звучали угрожающе, и угрозу он подкрепил, еще сильнее сжав руку Дайаны. Потом, подняв на нее обезумевшие глаза, расхохотался и ушел.
Дайана закрыла дверь, ее била дрожь. Она судорожно хватала ртом воздух, словно задыхалась. Но ей нужно было убедиться в том, что он и в самом деле ушел. Бросившись к окну, Дайана с облегчением увидела, как отец Сэма сел в машину, которая тут же рванула вперед, едва не сбив стоявший на углу знак.
Чудовище исчезло… По крайней мере на время.
Забыв даже прихватить куртку, чтобы не замерзнуть на холодном ноябрьском ветру, Дайана побежала в «Два фонаря» – предупредить Сэма. Совсем недавно она открывала дверь человеку, похожему на Сэма, который вызвал у нее ужас; теперь, отворив дверь, она увидела знакомую фигуру и закричала от ужаса, заливаясь слезами.
Но перед ней был Сэм. Его сильные руки обняли ее, и вдруг весь страх исчез. Она была с Сэмом. Под защитой его любви.
– Дайана, дорогая, что случилось? – спросил Сэм, когда ее рыдания немного утихли. Он боялся услышать ответ, потому что успел заметить страх в ее глазах.
– У меня был твой отец.
Ночью Дайана узнала, что далеко не все шрамы на теле Сэма были результатом футбольных баталий. Большая их часть – следствие другой войны, той, что он вел со своим жестоким, своенравным отцом. Самые глубокие травмы – одни видимые, а другие незаметные внешне, но оставившие след в его душе – появились, когда отца обуревали внезапные вспышки ярости. Ему вдруг приходило в голову, что сын сделал что-то заслуживающее сурового наказания.
– Знаешь, Дайана, я долго старался понять, что делаю не так и что надо сделать, чтобы предотвратить его гнев.
– Но ты не совершал ничего плохого.
– Нет. Я поступал так, как он хотел. Отец мечтал стать футбольной звездой, но у него ничего не получилось, поэтому он возложил все свои надежды на меня. И я играл по его сценарию – до сих пор… До сих пор я был примерным сыном… И все же…
– Так тем вечером, когда ты в первый раз должен был петь в больнице… – прошептала Дайана. Она в мельчайших подробностях помнила тот вечер. Помнила, как сильно рассердилась на него тогда. Не забыла Дайана и звонок Сэма, его осунувшееся лицо, даже через четыре дня оно оставалось смертельно бледным…
– Да… В тот вечер я позвонил тебе, как только смог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Через три недели Дайана узнала все и о матери, и об отце Сэма.
Она сидела дома, занимаясь и слушая одну из пленок Сэма, которую он записал для нее. Это было попурри из ее любимых песен о любви, а также ее самая любимая песня, написанная самим Сэмом. И вдруг в середине кассеты зазвучала инструментальная «Песня колоколов». За годы, проведенные в Лос-Анджелесе, Сэм по воскресеньям частенько ездил по калифорнийским миссиям и слушал звон городских колоколов. Результатом этого стала потрясающая «Песня колоколов», исполненная талантливыми пальцами Сэма.
…В тот ноябрьский вечер Сэм, как обычно, был в «Двух фонарях» – модном кафе, где он подрабатывал официантом и пел. Когда в одиннадцать часов позвонили в дверь, Дайана заглянула в глазок. Сэм должен был скоро прийти, и она решила уже, что это он позвонил, забыв свой ключ. Только это был не Сэм, а кто-то похожий на него.
Открывая дверь, Дайана улыбалась. Она уже хотела сказать: «Должно быть, вы отец Сэма. Вы так похожи. Как мило, что вы приехали». Но что-то остановило ее. «Будь начеку!» Этот человек и впрямь был похож на Сэма – такой же красивый, высокий и поджарый брюнет с темными глазами и очень длинными ресницами. Но что-то в нем было не то! У Сэма – теплые, нежные, любящие глаза, а взор этого мужчины жесткий и холодный.
– Чем могу вам помочь?
– Я разыскиваю Сэма.
– Сэма? – переспросила Дайана.
– Вы Дайана Шеферд?
– Да.
– Значит, вы знает Сэма Хантера.
Дайана сначала нахмурилась, потом улыбнулась:
– Ну да, конечно. Мы вместе учились в Далласе. – Тряхнув головой, она спросила: – Вы его брат?
– Я его отец.
– О! Что я могу сделать для вас, мистер Хантер?
– Вы можете сказать, где Сэм.
«Не красней. Выдержи его взгляд». Дайана никогда не лгала, но в этот вечер ложь с легкостью слетала с ее языка.
– Не представляю. Мне очень жаль.
– Когда в последний раз вы видели его или что-либо слышали о нем?
– Дайте подумать. Кажется, на выпускном вечере. Мы с ним не встречались, но были знакомы. Мне не с кем было пойти на вечер, вот Сэм по доброте душевной и пригласил меня. Мистер Хантер, что-нибудь случилось? Что-то стряслось с Сэмом?
Отец Сэма улыбнулся, и Дайана немного расслабилась, даже подумала, что его ледяные глаза полны ярости.
Дайану словно обдало холодом – она почувствовала приближающуюся опасность и испытала невероятное желание убежать. Но бежать было некуда. Дайана начала лихорадочно придумывать, что бы еще соврать этому человеку, как вдруг он схватил ее.
Все ее прежние ощущения были ничем по сравнению с тем ужасом, который она испытала, когда его цепкие пальцы впились в ее нежную кожу.
– Я не верю вам, мисс, – прошипел он. Такой звук мог издать дикий зверь, но не человек. – Он ведь здесь, не так ли?
– Нет! Отпустите меня! Как вы смеете прикасаться ко мне?!
– Как я смею? – Он хрипло рассмеялся и, рванув Дайану к себе, повторил прямо ей в лицо: – Как я смею?!
Почувствовав запах спиртного, Дайана кое-что вспомнила. На предпоследнем курсе Редклиффа она работала добровольной помощницей в палате скорой помощи бостонской больницы. И там не раз видела, в каком состоянии бывают люди, перебравшие наркотиков или алкоголя. Ее всегда восхищало, с каким холодным спокойствием разговаривают с этими людьми врачи и медсестры. Да, она только видела, но ни разу не пробовала сама сладить с наркоманами или алкоголиками.
Теперь ей предстояло сделать это.
– Мистер Хантер… – начала она спокойно, пытаясь говорить умиротворяющим тоном. – Я правда не знаю, где ваш сын. Зато я вижу, что вы пьяны, вы делаете мне больно, хотя, думаю, не хотите этого. Если вы немедленно не отпустите меня, я закричу, и соседи вызовут полицию. Уверена, что вам это ни к чему.
– Ах, так ты, значит, уверена, да?! – ухмыльнулся он, ничуть не испугавшись ее угроз.
Собственно, угроза-то была пустая. Большинство соседей Дайаны – пожилые люди, которые давно легли спать, и даже если она закричит, никто ничего не услышит сквозь толщу стен. И тут вдруг Дайана подумала о другом: у нее за спиной играла «Песня колоколов». Через минуту-другую на пленке зазвучит голос Сэма, да и сам он должен минут через пятнадцать прийти домой.
– Итак, мистер Хантер, мне позвать полицию?
– Да ладно тебе, я ухожу. Уверен, что нам еще доведется встретиться. Буду с нетерпением ждать этого. – Его последние слова звучали угрожающе, и угрозу он подкрепил, еще сильнее сжав руку Дайаны. Потом, подняв на нее обезумевшие глаза, расхохотался и ушел.
Дайана закрыла дверь, ее била дрожь. Она судорожно хватала ртом воздух, словно задыхалась. Но ей нужно было убедиться в том, что он и в самом деле ушел. Бросившись к окну, Дайана с облегчением увидела, как отец Сэма сел в машину, которая тут же рванула вперед, едва не сбив стоявший на углу знак.
Чудовище исчезло… По крайней мере на время.
Забыв даже прихватить куртку, чтобы не замерзнуть на холодном ноябрьском ветру, Дайана побежала в «Два фонаря» – предупредить Сэма. Совсем недавно она открывала дверь человеку, похожему на Сэма, который вызвал у нее ужас; теперь, отворив дверь, она увидела знакомую фигуру и закричала от ужаса, заливаясь слезами.
Но перед ней был Сэм. Его сильные руки обняли ее, и вдруг весь страх исчез. Она была с Сэмом. Под защитой его любви.
– Дайана, дорогая, что случилось? – спросил Сэм, когда ее рыдания немного утихли. Он боялся услышать ответ, потому что успел заметить страх в ее глазах.
– У меня был твой отец.
Ночью Дайана узнала, что далеко не все шрамы на теле Сэма были результатом футбольных баталий. Большая их часть – следствие другой войны, той, что он вел со своим жестоким, своенравным отцом. Самые глубокие травмы – одни видимые, а другие незаметные внешне, но оставившие след в его душе – появились, когда отца обуревали внезапные вспышки ярости. Ему вдруг приходило в голову, что сын сделал что-то заслуживающее сурового наказания.
– Знаешь, Дайана, я долго старался понять, что делаю не так и что надо сделать, чтобы предотвратить его гнев.
– Но ты не совершал ничего плохого.
– Нет. Я поступал так, как он хотел. Отец мечтал стать футбольной звездой, но у него ничего не получилось, поэтому он возложил все свои надежды на меня. И я играл по его сценарию – до сих пор… До сих пор я был примерным сыном… И все же…
– Так тем вечером, когда ты в первый раз должен был петь в больнице… – прошептала Дайана. Она в мельчайших подробностях помнила тот вечер. Помнила, как сильно рассердилась на него тогда. Не забыла Дайана и звонок Сэма, его осунувшееся лицо, даже через четыре дня оно оставалось смертельно бледным…
– Да… В тот вечер я позвонил тебе, как только смог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97