И почему он ко мне привязался? К нему же все хорошо относятся. Некоторые очень ласково. Может, меня отличает власть прораба. Но и Седого он любит, хотя тот относится к нему по-другому: строг с ним. Может, их сроднили походы по лесу и та кукша?.. Прилетела ухватить кусок из капкана и попалась лапкой. Вот тогда Седой пристроил ей деревянный протез. Так они с Андрюхой выходили птаху и выпустили на волю.
Но Димка-бригадир не менее уважаемый человек. Андрей слушается его, но большой дружбы у них нет. Меня Андрей действительно считает дедом, хотя я бываю наездами. Как-то говорит: "Почему ты долго не находился, ты не забыл про меня, дедушка?"
Сегодня воскресенье, мы не работаем. Повар уехал на медосмотр. Я разогрел суп, развел сухое молоко, залил им гречневую кашу. Бригадир вернулся из поселка с хлебом и сообщил, что в клубе новый фильм. Но денег ни у кого нет - перед получкой. Выворачиваем и трясем карманы. На билет, кажется, наскребли. Как же быть с Андрейкой? Тащить его на руках - за полсуток не доберешься. Ребята предлагают поехать на лесовозе. Но как всем уместиться? Решаем оставить прицеп, снять седло для бревен, а на раму положить лист железа и приварить. Приволокли лист, разметили, обрезали, положили на раму, получилась площадка два на четыре. Приварили. Ребята вскочили, отплясывают чечетку на железе. Мы с Андреем в кабине. Предупреждаю: "Ребята, осторожнее!"
Едем в поселок. Дорога крутая. На повороте останавливаемся: трое слетели с площадки. Выясняется: кто-то из ребят ради шутки смазал лист автолом. На площадке, как на льду. Вот бы узнать, кто смазал. Ох бы и смазал! Смеются, ругаются, но едут, никому оставаться неохота.
Кое-как успели на шестичасовой.
Я замешкался, Андрейку уже протащили. Все в порядке, пора начинать, но тут объявляется директриса:
- Пока не удалим из зала ребенка, сеанс не начнем.
Это, значит, нам.
Зал - одно название. Сарай. В зале шум, возмущение. Я встаю между рядами и прошу публику оставить Андрейку. Не возражают. Но директриса неумолима. Выходим из клуба, все семеро. Наш лесовоз угнали. Ребята пошли его искать. Мы с Андрейкой решаем не ждать их и идем пешком через поселок в горы. Поселок - одна улица - стоит на камнях, в ущелье.
Уже стемнело, снег метет мне в бороду. Я прикрываю Андрейку, грею собой.
В крайнем домишке мигает свет.
- Замерз, Андрей?
- Нет, - и втягивает голову в воротник. - А это тетка больше начальник, чем ты, да?
- Больше, - говорю.
- Даже больше Семенова? - удивляется он. (Семенов - начальник управления строительства ЛЭП и подстанции.)
- Больше.
Я оставляю Андрея у крыльца. Стучу в дверь. Андрей приседает от ветра к стенке.
- Что стучишь? Видишь, дома нет никого.
Оборачиваюсь: хозяин-румын идет из бани. Дает мне веник подержать, сам открывает домишко.
Чай на плитке долго не закипает. Румын режет хлеб и жалуется на плохое напряжение. Андрей сидит на скамейке, дремлет в тепле.
- Кончай кемарить, мужик, пить чай будем, - дергаю за нос Андрея.
Хозяин ставит на стол чайник, приносит заиндевелую бруснику. Андрей вопросительно смотрит на меня - я киваю. Он берет ягоду, кладет в рот, морщится. Румын смеется, выставляет банку с сахаром.
- Пей, ешь, спи. Пойдешь, когда ветер утихнет, а то занесет.
- Ребята волноваться будут, искать. Надо двигаться, - говорю я.
- Он один живет, этот дядька? - шепчет Андрей. - У него нет даже щенка? Давай отдадим ему одного, у нас же два.
- Давай.
Переночевав, мы двинулись. Дорога пустынна. Идем целый день, часто присаживаемся на пеньки, но только в сумерках, на самой макушке горы, показалась наша палатка.
К концу пути у меня заломило раненое колено. То и дело останавливаемся.
- Мы с тобой как дед Архип и Ленька.
Андрей смеется. Его смешит имя Архип.
Я рассказываю про деда Архипа и Леньку, и Андрей уже не смеется. Он жалеет и деда, и Леньку, расспрашивает меня о них, переживает.
Так и коротаем время в пути. Но вдруг Андрей дергает меня за руку и кричит:
- Вон, вижу, наша палатка! Вот мы и пришли. Ты че, дед, а?
Нога ноет, надо же. У меня так иногда бывает. Ребята помогают разуться. Залезаю в мешок. Есть не хочется, знобит. К полуночи стало еще хуже, не могу двинуть ногой. Бужу лежащего рядом Талипа.
- Дерни за ногу, - прошу.
Талип со сна не может ничего понять, зевает:
- Зачем дернуть?
Объясняю. Талип берет за ступню и дергает.
Я издаю такой вопль, что все вскакивают. Сам чуть не теряю сознание. Лежу в испарине. Ребята столпились и не могут понять, в чем дело. Андрейка жмется к Талипу. Судят, рядят. Мне все равно.
- Повезем на лесовозе в больницу, - решает Димка-бригадир.
- Правильно, - подтверждает Талип, - как боевого командира, повезем.
Ребята уходят снаряжать лесовоз.
С рассветом все готово. На лесовоз положили четыре тринадцатиметровых "свечи" (и как только подняли - ведь лиственница!). Собрали матрасы, подушки, одеяла, расстелили на бревнах. Вынесли и уложили меня.
- Закапывать повезем, да? - смеются.
Парни уселись на лафет, укутывают, подтыкают одеяла, чтобы не поддувало. Андрей не отстает.
Больница как больница. Длинный барак, по обе стороны коридора палаты. Верхнюю одежду оставляют в раздевалке, а в пиджаках и шапках идут в палату. Меня несут. Андрей не отстает.
- Не дам ногу деду отрезать, кусаться буду.
- А я деду укол сделаю, - говорит врач.
Ребята оттаскивают Андрея, а то наговорит бог знает что.
На другой день слышу в коридоре шум. Влетает Андрей. Обнял меня, щекочет бороду:
- Ты живой, хорошо!
Потом Андрей задумывается.
- Ты о чем, Андрей?
- Да так. Лесной я, дед, дикий, да? Талип говорит - я дикий, раз обругал врача.
Заходит врач (я уже ей рассказал про Андрея и извинился за него), Андрей заслоняет меня и сжимает острые кулачки. Нина Николаевна отступает и говорит ласково:
- Андрюша, давай знакомиться, ты ведь хороший мальчик.
- Не буду.
- Отчего же не будешь?
- Так, ты ехидная.
Нина Николаевна рассмеялась и сразу посерьезнела.
- Отдайте мне мальчика.
- Берите, если пойдет, - и в шутку подталкиваю Андрея.
Упирается:
- Ты, че, дед?
Я прижимаю пацана к себе.
Нет, не умею я разговаривать с детьми. Не могу даже Андрею объяснить, почему плачут в печи сырые дрова.
- Они же плачут. Я же слышу, а ты не слышишь. Как-то тоненько. Ты оглох, дед, да?
В субботу Славка и Талип вваливаются в палату. Вот не ждал. Я уже двигаюсь вовсю. Талип сует мне телеграмму.
- Дед, бригадиршу встречать надо из Москвы, - говорит он.
На шум заходит врач Нина Николаевна.
- Шапки-то хоть бы сняли, - говорит она.
Талип стаскивает с головы треух, обращается к ней:
- Дохтур, обратно потащим деда?
- Ох ты нехристь! - смеется Нина Николаевна.
- Даже очень верный, - отвечает Талип.
Славка помогает мне надеть валенки и шубу.
Мы прощаемся с доктором, с няней - пожилой, ласковой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28