Высвободилось человек семь дизелистов, энергетиков, ими пополнили звено Талипа, четырех человек поставили вязать опоры.
Как-то прикинули - получалось неплохо, производительность подскочила раза в два с половиной. И парни вдохновились, ходят именинниками.
- А мы думали, что вы не возьмете перевал, - заговорили подъехавшие заказчики. - Честно говоря, мы уже намеревались менять трассу, делать обходы, да вот обойти перевал негде.
И тут попалось на глаза заказчикам наше изобретение.
- А это что за чудо-юдо, откуда?
- Как откуда, - сказал Славка, - ПЛЭВХАХАММ, разве не слыхали?
- Неужто в первый раз видите? - без улыбки поддержал Димка.
Пригляделись.
- Да это же наш бульдозер!!!
ИСТОРИЯ С ЛЕСОМ
А сейчас главное - строевой лес на изготовление опор.
Славка садится на лесовоз. До поселка Артанаха хорошая дорога, только под колесами шипит. В распадке узорчатые следы драг. В Артанахе дороги расходятся - одна в Якутск, другая на лесосеку. Здесь и останавливаемся. Славка достает термос с измятыми боками, наливает кипяток, берет сахар. Пьем кипяток по очереди, жаль, заварку забыли.
- Цвет лица портится от заварки, - бурчит Славка.
- Пишет дружок из Заполярного? - спрашиваю.
Славка кивает головой.
- Я ведь не умею в дружбу играть. Схожусь трудно, но уж если дружба не предам. Не-е. Душу заложу за друга. Помню, они поженились, а у меня радости полон рот. Бегаю, как чокнутый, компенсацию взял за год. Всякую муру тащу, подушки, посуду, то, се. Комнату отдал свою. По первости не соглашались: живи, Славка, за брата. Как уживешь, комната-то: свинья ляжет, и хвост некуда откинуть. Сам понимаю, молодые. Мне что, я и в общаге перебуду. Ну конечно, забегаю проведать. Мы ведь с ним в тундре, на Диксоне где-нибудь, бывало, в зимовьюшке припухаем, слушаем, как пурга заливается, и о чем только не перетолкуем, чего не перещупаем, и в понятиях были одной стороны...
Машина заходит в лес. Вроде наступают сумерки, но за поворотом светлеет. Под горою видны квадраты вырубки, обдутые ветрами ряды валков из сучьев, будто покосы. Въезжаем по косогору и упираемся в лесоделянку: ухает и стонет лес. Наперерез нам трелевщик волочит разлапистый кедр, он вздрагивает, переливается сине-черная хвоя. Я ищу мастера. Куда запропастился этот Леший? (Интересно, в самом деле, фамилия мастера Леший.)
Леший у штабеля головешкой ставит кресты на торцах бревен. Заросший рыжей щетиной дядя-кряж, руки ниже колен, в спине сутул, широк, что-то у него есть от гориллы. Ни дать ни взять - леший. На меня не обращает никакого внимания. Поверх валенок навыпуск штаны, чтобы снег не попал. Облезлая цигейковая дошка. Ну, думаю, этого надо брать на испуг.
- Где, - спрашиваю, - гидролес? Приказ получили?
Баском стараюсь. Вид у меня ничего, внушительный.
- Гидролес, говоришь? - Леший сдвигает с затылка деревянным метром шапку на лохматые брови. И когда шапка ложится на переносицу, поднимает бороду и беззвучно смеется. - Вы откель? - показывает он тем же метром на наш драндулет и садится на пень. Свежий срез похож на рулет.
Я смотрю на мастера, а он спокойно набивает трубочку. Сидит как ни в чем не бывало. Подходят лесорубы, садятся невдалеке от нас на бревна, как воробьи на провода.
- Сейчас у нас произойдет перебазировка на другую делянку, - поясняет Леший.
А я ему опять насчет леса, откуда и зачем мы приехали.
- Мы, паря, ведем сплошной повал, и не станем гоняться по тайге за отдельным сутунком*, понял? Одна морока. У нас план навалом, в кубах, а не поштучно.
Понимаю, начинаю агитировать.
_______________
* С у т у н о к - обрубок.
- Поштучно не можем! И все тут. Я че, я ни че, как они, - скалится Леший.
С народом так с народом. Что делать, без леса ехать? Лезу на штабель по бревнам, как по лестнице. Забираюсь на самый верх, держу речь. Откуда и слова берутся.
Лесорубы сидят на бревнах в позах, будто я собираюсь их фотографировать. Подкрались из-за штабеля тягачи, выбросили сизые кольца выхлопного газа, умолкли. Трактористы пялят чумазые рожи. Меня так и подмывает закатить что-нибудь такое геройское, а сам думаю, как бы вовремя закруглиться, не переборщить. Обвожу взглядом эту рать. Сидит и стоит войско с баграми, вагами - трелевщики, "дружбисты", вальщики. Вместо лат и кольчуг - войлочные доспехи на плечах, на груди.
- Выручите, рабочие ждут лес...
- Так бы сразу и говорил, - сказал похожий на Чингисхана мужичок и сует мне твердую, как жесть, руку, тянет вниз.
До чего же плутоваты и симпатичны у него глаза!
- Пять лесовозов завернем сегодня, - говорит, словно гвозди вбивает, - остальные потом.
Сумасшедший что ли, этот Чингисхан. Пять лесовозов - сто кубов... Шутит? Откуда возьмет? А Чингисхан уже на штабеле, как петух на заборе. Туда-сюда разгоняет лесорубов. Делает это все он молчком: три пальца выкинул кверху, и вдруг сразу без команды заворочались тягачи, затараторили трелевщики. Тут, видно, разговоры не принято говорить. Дирижирует Чингисхан. Четко получается! Тряхнет шибче бородой - бегом бегут. Пуще прежнего застонал лес, заголосили "Дружбы", затараторили тракторы.
Наседаю на Лешего.
- Не сумлевайся, - говорит, - народ порядочный, скажут - отрубят. Вали за лесовозами, гони.
Верю и не верю. Ну, думаю, обманут.
К сумеркам возвращаюсь с лесовозами. Не узнаю лесосеку: просветлела вся, насколько хватает глаз.
Смотрю. Один на вид такой невзрачный мужичишка стоит и вращает топором, будто колесо крутит. Топорище длинное, метра полтора. Перед лесорубом протягивают дерево с ветвями, а он все крутит топором вдоль него, и лесина на глазах становится окатой, как яичко, без единого сучка. Вот здорово! Стою как завороженный. Вот это работа! Чингисхан вершит штабеля, их кладут под угор, чтобы легче накатывать.
Чингисхан торопит машины под погрузку. Прямо не верится: неужели ночью будут грузить? Сумерки приближаются, жмет мороз.
Как только лесовоз выравнивается со штабелем, Чингисхан бросает кверху растопыренные пальцы и свистит соловьем-разбойником. Пять человек, вооруженные баграми, подходят к штабелю. Мужики сбрасывают телогрейки, остаются в нательных рубахах. Один запрыгивает на лесовоз с коротким крюком на палке. Другие по двое забегают с торцов штабеля, предварительно захватив багры. Рассматриваю багры, оказывается, они сделаны из выхлопного клапана автомашины. Штабеля высотой с одноэтажный дом. Один становится у вершины, другой - у комля. Вершина лесины в срезе с тарелку.
Погонщик с комля хватает багром дерево и вращает на себя (с комля легче крутить бревно). Как только он его крутнул, напарник с другого конца бросает багор точно в центр лесины и разгоняет бревно. Оно набирает скорость. Тот, кто с вершины, то поддаст, то попридержит сутунок: так легче направлять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28