Вдруг из-за поворота вырос дом. Он стоял на высоком берегу, с закрытыми ставнями, под тесовой крышей.
- Замок! - удивленно крикнул Андрей. - Смотри-ка, еще дом, два, три.
- Крепость!
- Нет, замок!
Мы высадились на берег и направились в замок. Постройка была обнесена тесаными жердями, вместо ворот раздвижное прясло. Мы раздернули звено и вошли во двор, обширный, заросший высоким пыреем. Кисточки на нем оборвало ветром, торчали безголовые серые дудки. Обошли двор. Осмотрели усадьбу. Видимо, это была работа одного и того же мастера, что и на перевале в часовне. Резьба по дереву. Карнизы, ставни, резные колонны - все выполнено со вкусом и старанием. Кроме большого пятистенного дома во дворе стоял амбар, летняя кухня, лабаз, а в дальнем углу, к которому примыкал сосновый лес, загон для оленей с остроконечной дымокурней и ряслом для привязи лошадей.
Линялая массивная дверь в дом была закрыта, и в пробое вместо замка торчал сучок.
В пазухе между домом и пристройкой еще лежал снег.
Поднялись по широким, отбеленным дождями ступеням на крыльцо.
Я взялся за мелкую литую дверную ручку и тогда увидел под дверью потускневшую металлическую пластину, на ней гравировка: "Щадовъ Л. И.".
- Дергай же, - сказал Андрей.
- Давай вначале откроем ставни. - Ставни пристоялись и открывались со скрипом.
- Ожил дом, запел, - заметил пацан.
Дверь тоже подалась со стоном. Постояли на пороге, сначала заглянули внутрь и тогда только переступили порог.
Дом разгорожен капитальными стенами. В первой комнате - кухне русская глинобитная печь в углу, мельница с ручным жерновом. Стол квадратный на массивных ножках, под стенкой ларь. Из кухни через дверь столовая. Длинный резной стол, по обе стороны скамейки - у одной скамьи, заметил Андрей, недоставало ножки. Из столовой двухстворчатая крашеная дверь приоткрыта. Заходим - комната на шесть окон. Широкий, на якутский манер, камин облицован кварцем. На потрескавшемся глинобитном полу куча снега. Заглянул в дымоход - кусок неба синего. Рядом с камином долбленное из пня роскошное резное кресло. Андрей уже уселся, только не хватает короны. Из этого зала низкая с порожком дверь, толкнул ее ногой - легко, без шума распахнулась.
Комната узкая, с одним окном на реку. Деревянная с глухими высокими стенками кровать, на ней оленьи шкуры, заячье одеяло. Русская печь выступает задней стенкой на полметра.
- Попробуй, дед, какая кровать!
- Слезь, Андрей, нехорошо с ногами.
Андрей спрыгнул и подбежал к окну.
- А наших нигде нет - ни Гольца, ни Ветки.
- Найдутся, - неопределенно говорю я.
В ларь заглянули - кроме мышиного помета, ничего нет. Около лари на полу кольцо.
- Потайной ход из крепости.
- Ну-у? - тянет Андрей. - Откроем?
Открыли, потянуло сыростью. Лестница - верхние ступени выхвачены светом из окна, а ниже черная дыра. Андрей уже на лестнице, я тоже спускаюсь и чиркаю спичкой. Сходим вниз. За ворот сыплется снег. На полу лед. Стены отделаны кругляком, забраны в столбы с раскосами, все в курже, под стенками туески, кадки, вешала. Уже полкоробки исчиркал.
- Нету хода, - говорит разочарованный Андрей. - Возьму один? показывает на туесок.
- Бери.
Вылезаем из погреба. Рассматриваем на свету туесок - расписан тонкой резьбой по бересте. Вырезаны упряжки, олени, гон лосей. Андрей переворачивает туесок кверху дном, на стол сыплется чешуя с пятак величиной, только гораздо тоньше, а цветом такая же. Не могу понять, от какой рыбины, в жизни не видел такую крупную чешую. Загадка.
Андрей тоже вертит в руках чешуину, пробует на зуб.
- Соленая, - говорит.
Любопытство разгорается, - надо сеть поставить на ночь. Андрей не возражает.
- Давай затопим печь.
- Затопим, Андрюха, и печь, и камин, давай устраиваться.
Принесли свои пожитки. И пошли готовить дрова. Я рублю сушняк. Андрей таскает его в дом.
В печи обнаружили чугунок, треснувшую сковороду и деревянную обожженную по краям лопату. "Хлеб садили", - подумал я. Поленья тоже удобно укладывать: на лопату полено - и в печь. Я взял чугунок и пошел на речку, отдраить его. Речка отливала синевой и исходила прохладой. Кусты нависли над самой водой. Я нарвал пучок прошлогодней травы, обмакнул в воду, сыпанул в чугунок песку и стал тереть. Прибежал запыхавшийся Андрей.
- Дед, - таинственно зашипел он, будто нас могли подслушать, - на печи кто-то сидит.
- Да ну? - вырвалось у меня. - Показалось.
- Честно.
Пошли в дом. Засветил лучину, подставил поленья, полез на печь. Пусто. Только коса лежит со сломанной пяткой.
- Ах, ты, Андрюха!..
- Честно, дед, видел же, белое...
Чертовщина всякая лезет в голову. Не заболел ли уж? Смотрю на Андрея - вроде бы все в порядке и голова холодная. Отвлечь надо парня.
- Пойдем, покидаем, может, на уху надергаем.
- Пошли, - с готовностью говорит Андрей.
Достаю из рюкзака катушку, и идем на берег. Снимаю с накладок у лодки болт - они и на смоле удержатся. Направил спиннинг, сменил блесну - вместо ельчика наладил под гольяна желтенькую, ложечкой. Закинул - чуть не до середины речки достал. Стою, кручу катушку, не торопясь, удилишком подергиваю. Андрей неподалеку в заливчике бродит, червячков-ручейников, что ли, ищет.
Вдруг спиннинг из рук чуть не вылетел - только катушка заскрежетала, и мырь пошла по воде. Захватила за живое, стравил, и опять внатяг леска-миллиметровка черта выдержит, а вот якорек слабоват. И Андрей тут как тут.
- Сидит, - шепчет.
- Сидит, братуха, сидит...
Вдоль берега: то вверх, то вниз водит. Как всплеснет - круги заходят и леска - в-жи-жить, вжить - поет.
- Махина, - с уважением говорит Андрей.
- Тащи, Андрюха, ружье!
А сам в воду забрел, подвести стараюсь, вымотать силенки. А Андрей уже сует ружье. Не могу оторвать рук от спиннинга.
- Поставь на автомат и приготовься.
Андрея учить не надо, в один момент все готово, собачку перевел, стал на изготовку, только ствол нетвердо держит - тяжеловат для него.
- Нажимать? - спрашивает.
- Не надо, так стой. Как выведу на отмель, сразу подавай.
И вдруг леска совсем ослабла. Ушел... Нет, поводит легонько, подергивает. Даже под ложечкой ноет.
Слабины не даю - выбираю: но и через силу не тяну. Оборот за оборотом проворачиваю катушку. Отдыхает. Это плохо, так долго протянет, пока вымотается из сил. В глубине вроде серебрится рыбина. Нахаживаю леску, не спускаю, смотрю - как подводная лодка идет! Уже и жабры ощерились, хвост заломился, сопротивляется. Только бы не рванула!
А стрелять рано - пуля в воде вязнет и направление меняет.
- Видишь, дед! - Андрей тоже азартом исходит. - Оглуши!
- Рано. Андрей!
Уже красные плавники под бело-розовым брюхом выделяются. Если нас увидит, с ходу рванет. Хотя бы еще с метр - вот уже и глаза навыкате видны. Едва дыхание перевожу, даже внутренности дрожат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28