надо натаскать кряжей, вымостить, выровнять площадку. Пока греется вода, подтащить электростанцию, подключить, подготовить снаряды, заборники, желонки*. Вот и день прошел. Еще беспокоит неизвестность - какой грунт, не попал бы гранит. Наконец пробили скважину, забили сваи... И опять тащись к следующей опоре.
_______________
* Ж е л о н к а - один из видов земляного бура - трубкой.
А линейщикам что? Ломы, ваги в руки - и начинай собирать опоры.
Когда будет готова опора, бригадир подаст команду, подручные будут следить за растяжками, а тягач натянет трос через подающую стрелу, и опора медленно поползет к небу. Каждый четко знает, что ему делать, никакой толкотни.
Тракторист впивается глазами в бригадира, а тот задерет голову и только машет руками. Тут ошибаться не положено: сорвется опора - "дров" много будет. Когда она станет буквой "П", ею займутся верхолазы: натяжка провода, подвеска изоляторов, гирлянд. Лазят, как обезьяны, по опорам, висят на проводах; заделывают шлейфы (свободные концы). Смотреть на них без привычки - заболят позвоночник и шея.
...Как-то мне было предложено поискать лесоделянку для заготовки дров да присмотреть заодно строительный лес. Это между Мирным и Заполярным. Тогда еще не было ни дорог, ни пролазов. Напросились со мной Димка с Талипом. Вот мы трое вертолетом и выбрались. Все как полагается: поставили палатку, установили рацию, печь, уложили продукты, соорудили нары, Димка заправил пилу "Дружба" бензином, и собрались посмотреть округу. Не успели отойти и полкилометра, как кто-то из нас - уж не помню кто - обернулся и крикнул: "Палатка горит!" Наверное, отстрелил уголек из печки. Бросились мы обратно, Димка тогда здорово обгорел. А из всей провизии пригоршня сухарей осталась в котелке (котелок висел на сучке за палаткой).
Разложили мы сухари на три равные кучки. Я взял один сухарь из своей пайки и засобирался в дорогу.
- Смотри за больным, - сказал Талипу, - готовься встречать вертолет.
Дорога раскисла. Шел и думал, вернее, не думал - мечтал... Вот так бы прямо в Иркутск, к ребятам. В мокрых сапогах, с отросшей бородой... А не откусить ли кусочек от сухаря? Так, лишь бы подсластить во рту...
На вторые сутки вышел к речке. Лед посинел. Берег подъело солнце, до кромки льда надо водой брести. Переложил спички из кармана в шапку, ступил в воду, переждал, пока привыкну, и побрел дальше. Один шаг - и тут же по пояс. Хватаюсь за кромку льда, пытаюсь подтянуться, лед острый, из рук брызжет кровь. Кое-как вернулся на берег - торчат обломанные ветром стволы сушин. Надо торопиться, а то застряну. Разрываю майку, перевязываю порезанные пальцы. Принес три валежины. Попробовал ногой - крепкие. Годятся. Забрел в воду, уложил сушины на лед. Наконец-то отжался и распластался на настиле у кромки льда. Валежины прогнулись, вода подкатилась под самое горло.
Ух ты! Напряг силы, потянулся вперед вместе с валежинами. Приподнялся на локтях и коленях, вода с меня стекает ручейками. Медленно поднялся и, осторожно переставляя ноги, зашагал к середине реки. Не успел сделать и тридцати шагов, как лед треснул и словно его из-под меня выдернули. Приподнялся: противоположный берег поплыл, завращался тальник, сухостоины. Все быстрее и быстрее. Я понял, что плыву на льдине, набирая скорость. Пропаду - пропадут и парни. На четвереньках пополз вперед. Удивительно, лед как-то сразу обмяк. У самой кромки я оттолкнулся, сколько было силы, и съехал, как со стапелей, в воду. Барахтаюсь, хватаюсь за кусты. Берег. Слышу какой-то непонятный шум. Оглянулся - вода кромсает лед, ломает, крошит. Вскарабкался повыше. Разулся, выкрутил портянки, отжал. Разбросал на кусты рубаху, штаны. Главное - согреться.
Скачу, прыгаю... Теперь можно и перекусить. Дорога, правда, еще длинная, но подкрепиться не мешает. Достал из мешка мокрое вафельное полотенце. Развернул. Вместо одного сухаря лежала пригоршня! Парни подсунули свои порции. Быстренько натягиваю сапоги, за плечи мешок, одновременно сую в рот намокшие сухари... Словно сил прибавила забота парней. Одолел дорогу, вызвал для них вертолет.
...Думаю о Димке. Лет шесть, а то и семь назад Димка приехал из Москвы. Парень долговязый, как жираф. Рассказывал о себе просто: "Надоели моему бате материны слезы да штрафы за меня в милицию платить, он и говорит: "Молодец, Димка, смотри, какой верзила вымахал, настоящий мужчина. Что тебе сидеть за мамкиной юбкой? Ступай на стройку, попытай счастья, возмужаешь - вернешься".
Так он попал к нам и прижился. Вначале я незаметно опекал его. Парень честный, смышленый, но шалопай. Хлебом не корми - танцы, девочки, и все тут. Стал я его брать на охоту, смотрю: пристрастился, полюбил тайгу, рыбалку, ко мне привязался.
Потом Димка стал бригадиром. Было это глубокой осенью прошлого года. Помню, хвоя с лиственниц уже опала и лежала желтыми кружками вокруг лесин на синем снегу. Деревья почернели, а перевал Багровый кипел и дымил белой изморозью. Бригада в это время подтянула буровые станки, передвижные электростанции и как раз подобралась к самому перевалу. Но сколько ребята ни пытались подняться, сколько ни таранили гору, не смогли одолеть даже первый уступ. Применяли даже ворот, так ничего и не получилось. Мешал сплошной валунник. Димка тогда охрип, стараясь перекричать надрывающийся тягач, а потом, сморенный, опустился на камень, будто переломился в пояснице.
Вот и пришлось мне срочно ехать в район, чтобы выбить для Димки бульдозер. Не просто это далось, но бульдозер заказчик дал, и я его немедля отправил. А когда вернулся в бригаду, поначалу ничего не понял. Димка какой-то странный: без шапки, лицо, шея - бронза, даже волосы выгорели, двух цветов стали, как вода - на мели одна, на глубине другая. Полбульдозера раскидано, парни вокруг этой техники с ключами, кувалдами. Стучат, крутят гайки, на меня ноль внимания, будто не замечают.
- Почему не работает бульдозер? Ремонтом, что ли, занялись? И что вообще происходит, можешь объяснить толком, Ланцов?
В ответ улыбочка, мнется.
Подхожу к ребятам. Талип сразу:
- Кувалду, дед, притаскивать надо. Лошадь ковать.
- Сам ты кувалда, - начинаю сердиться. - Чем занимаетесь?
- Лошадиным силам овес даем, добавляем мощь, сил не хватает, - не моргнув глазом выпаливает Талип.
Димка тянет меня за рукав:
- Погоди, дед!
- Брось, Ланцов, эти шуточки, - говорю. - Выкладывай все начистоту.
Но Димка оттесняет меня в сторонку.
- Понимаешь, дед, - понижает он голос до шепота, - такое дело, ты только выслушай, дед... - и тащит меня в палатку.
Палатка тут же рядом, в распадке, с подветренной стороны горы. Заходим. Повар гремит посудой, расставляет на столе чашки в два ряда.
Димка отодвигает своей ручищей чашки и сразу освобождает половину стола. Достает из-под нар ящик, ставит на лавку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
_______________
* Ж е л о н к а - один из видов земляного бура - трубкой.
А линейщикам что? Ломы, ваги в руки - и начинай собирать опоры.
Когда будет готова опора, бригадир подаст команду, подручные будут следить за растяжками, а тягач натянет трос через подающую стрелу, и опора медленно поползет к небу. Каждый четко знает, что ему делать, никакой толкотни.
Тракторист впивается глазами в бригадира, а тот задерет голову и только машет руками. Тут ошибаться не положено: сорвется опора - "дров" много будет. Когда она станет буквой "П", ею займутся верхолазы: натяжка провода, подвеска изоляторов, гирлянд. Лазят, как обезьяны, по опорам, висят на проводах; заделывают шлейфы (свободные концы). Смотреть на них без привычки - заболят позвоночник и шея.
...Как-то мне было предложено поискать лесоделянку для заготовки дров да присмотреть заодно строительный лес. Это между Мирным и Заполярным. Тогда еще не было ни дорог, ни пролазов. Напросились со мной Димка с Талипом. Вот мы трое вертолетом и выбрались. Все как полагается: поставили палатку, установили рацию, печь, уложили продукты, соорудили нары, Димка заправил пилу "Дружба" бензином, и собрались посмотреть округу. Не успели отойти и полкилометра, как кто-то из нас - уж не помню кто - обернулся и крикнул: "Палатка горит!" Наверное, отстрелил уголек из печки. Бросились мы обратно, Димка тогда здорово обгорел. А из всей провизии пригоршня сухарей осталась в котелке (котелок висел на сучке за палаткой).
Разложили мы сухари на три равные кучки. Я взял один сухарь из своей пайки и засобирался в дорогу.
- Смотри за больным, - сказал Талипу, - готовься встречать вертолет.
Дорога раскисла. Шел и думал, вернее, не думал - мечтал... Вот так бы прямо в Иркутск, к ребятам. В мокрых сапогах, с отросшей бородой... А не откусить ли кусочек от сухаря? Так, лишь бы подсластить во рту...
На вторые сутки вышел к речке. Лед посинел. Берег подъело солнце, до кромки льда надо водой брести. Переложил спички из кармана в шапку, ступил в воду, переждал, пока привыкну, и побрел дальше. Один шаг - и тут же по пояс. Хватаюсь за кромку льда, пытаюсь подтянуться, лед острый, из рук брызжет кровь. Кое-как вернулся на берег - торчат обломанные ветром стволы сушин. Надо торопиться, а то застряну. Разрываю майку, перевязываю порезанные пальцы. Принес три валежины. Попробовал ногой - крепкие. Годятся. Забрел в воду, уложил сушины на лед. Наконец-то отжался и распластался на настиле у кромки льда. Валежины прогнулись, вода подкатилась под самое горло.
Ух ты! Напряг силы, потянулся вперед вместе с валежинами. Приподнялся на локтях и коленях, вода с меня стекает ручейками. Медленно поднялся и, осторожно переставляя ноги, зашагал к середине реки. Не успел сделать и тридцати шагов, как лед треснул и словно его из-под меня выдернули. Приподнялся: противоположный берег поплыл, завращался тальник, сухостоины. Все быстрее и быстрее. Я понял, что плыву на льдине, набирая скорость. Пропаду - пропадут и парни. На четвереньках пополз вперед. Удивительно, лед как-то сразу обмяк. У самой кромки я оттолкнулся, сколько было силы, и съехал, как со стапелей, в воду. Барахтаюсь, хватаюсь за кусты. Берег. Слышу какой-то непонятный шум. Оглянулся - вода кромсает лед, ломает, крошит. Вскарабкался повыше. Разулся, выкрутил портянки, отжал. Разбросал на кусты рубаху, штаны. Главное - согреться.
Скачу, прыгаю... Теперь можно и перекусить. Дорога, правда, еще длинная, но подкрепиться не мешает. Достал из мешка мокрое вафельное полотенце. Развернул. Вместо одного сухаря лежала пригоршня! Парни подсунули свои порции. Быстренько натягиваю сапоги, за плечи мешок, одновременно сую в рот намокшие сухари... Словно сил прибавила забота парней. Одолел дорогу, вызвал для них вертолет.
...Думаю о Димке. Лет шесть, а то и семь назад Димка приехал из Москвы. Парень долговязый, как жираф. Рассказывал о себе просто: "Надоели моему бате материны слезы да штрафы за меня в милицию платить, он и говорит: "Молодец, Димка, смотри, какой верзила вымахал, настоящий мужчина. Что тебе сидеть за мамкиной юбкой? Ступай на стройку, попытай счастья, возмужаешь - вернешься".
Так он попал к нам и прижился. Вначале я незаметно опекал его. Парень честный, смышленый, но шалопай. Хлебом не корми - танцы, девочки, и все тут. Стал я его брать на охоту, смотрю: пристрастился, полюбил тайгу, рыбалку, ко мне привязался.
Потом Димка стал бригадиром. Было это глубокой осенью прошлого года. Помню, хвоя с лиственниц уже опала и лежала желтыми кружками вокруг лесин на синем снегу. Деревья почернели, а перевал Багровый кипел и дымил белой изморозью. Бригада в это время подтянула буровые станки, передвижные электростанции и как раз подобралась к самому перевалу. Но сколько ребята ни пытались подняться, сколько ни таранили гору, не смогли одолеть даже первый уступ. Применяли даже ворот, так ничего и не получилось. Мешал сплошной валунник. Димка тогда охрип, стараясь перекричать надрывающийся тягач, а потом, сморенный, опустился на камень, будто переломился в пояснице.
Вот и пришлось мне срочно ехать в район, чтобы выбить для Димки бульдозер. Не просто это далось, но бульдозер заказчик дал, и я его немедля отправил. А когда вернулся в бригаду, поначалу ничего не понял. Димка какой-то странный: без шапки, лицо, шея - бронза, даже волосы выгорели, двух цветов стали, как вода - на мели одна, на глубине другая. Полбульдозера раскидано, парни вокруг этой техники с ключами, кувалдами. Стучат, крутят гайки, на меня ноль внимания, будто не замечают.
- Почему не работает бульдозер? Ремонтом, что ли, занялись? И что вообще происходит, можешь объяснить толком, Ланцов?
В ответ улыбочка, мнется.
Подхожу к ребятам. Талип сразу:
- Кувалду, дед, притаскивать надо. Лошадь ковать.
- Сам ты кувалда, - начинаю сердиться. - Чем занимаетесь?
- Лошадиным силам овес даем, добавляем мощь, сил не хватает, - не моргнув глазом выпаливает Талип.
Димка тянет меня за рукав:
- Погоди, дед!
- Брось, Ланцов, эти шуточки, - говорю. - Выкладывай все начистоту.
Но Димка оттесняет меня в сторонку.
- Понимаешь, дед, - понижает он голос до шепота, - такое дело, ты только выслушай, дед... - и тащит меня в палатку.
Палатка тут же рядом, в распадке, с подветренной стороны горы. Заходим. Повар гремит посудой, расставляет на столе чашки в два ряда.
Димка отодвигает своей ручищей чашки и сразу освобождает половину стола. Достает из-под нар ящик, ставит на лавку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28