..”
Клинг яростно уставился на Хэвиленда.
– А не хотелось бы тебе схлопотать по морде, Хэвиленд? – выдавил он из себя.
– О Господи! – заржал Хэвиленд. – Этот мальчишка решил совсем уморить меня. Что ты, дорогой, я ведь совсем не против твоего приобщения к сексуальной жизни. Валяй себе на здоровье, давно пора. Просто я предупреждаю тебя, чтобы ты не пересекал для этого границу штата!
– Отстань от него, Род, – сказал Мейер.
– А в чем дело? – спросил Хэвиленд. – Да я просто завидую мальчишке. Ему и отпуск в июне, и хорошенькая бабенка, с которой...
– Отстань от него! – сказал на этот раз довольно резко Мейер.
Он успел заметить, как сердито сверкнули глаза Клинга и как сжались его кулаки.
Хэвиленд был значительно выше и тяжелее Клинга, а кроме того, в драках Хэвиленд отнюдь не отличался честностью и чистотой приемов. И Мейеру совсем не хотелось пролития крови в помещении участка. И уж во всяком случае ему не хотелось, чтобы это была кровь Клинга.
– Нет, в этой дыре уже ни у кого не сохранилось ни капельки чувства юмора, – мрачно изрек Хэвиленд. – Здесь просто необходимо чувство юмора, иначе мы тут все передохнем.
– Сходи-ка ты лучше в картотеку и помоги Брауну с работой. Он там разбирает карточки мошенников, – сказал Мейер.
– А у вашего Брауна тоже отсутствует чувство юмора, просто начисто отсутствует, – сказал Хэвиленд и направился к выходу.
– Ну что за дубина, – сказал Клинг. – Он когда-нибудь...
– Ну что же – заговорил Мейер, а глаза его при этом подозрительно поблескивали, – в известном смысле он не так-то уж и не прав. Нарушение закона Манна считается серьезным преступлением. И даже очень серьезным.
Клинг внимательно посмотрел на него. Мейер говорил сейчас о том же самом и почти теми же самыми словами, что и Хэвиленд, но звучало это у него как-то совсем по-другому.
– Я понимаю, что это очень серьезно, – сказал он. – И я буду соблюдать предельную осторожность, Мейер.
– Осторожность – это для вас ключевое слово, – сказал, улыбаясь, Мейер.
– Да, собственно, если говорить по правде, – сказал Клинг, – так этот чертов срок – с десятого июня – может вообще все испортить. Клер, как вы, конечно, знаете, учится в колледже. И может оказаться, что на эти дни придется самый разгар её выпускных экзаменов.
– А вы, небось, уже давно планировали эту поездку? – спросил Мейер.
– Да-а, – неуверенно протянул Клинг, все ещё обдумывая эту чертову дату – десятое июня, которая может войти в столкновение с расписанием Клер, и пытался найти хоть какой-нибудь выход, учитывая при этом и тот случай, если такого столкновения не произойдет.
Мейер с сочувствием покивал головой.
– Наверное, для вас это будет целое событие? – спросил он. – Это первая совместная поездка, я так понимаю.
Погруженный в свои размышления и связанные с этим расчеты, Клинг совершенно машинально ответил, правду, снова не думая о том, что разговаривает сейчас с одним из своих коллег – с полицейским.
– Да, – сказал он. – Мы ведь влюблены друг в друга.
* * *
– Самое паршивое в тебе – это то, – сказал Хэвиленд, наблюдая, как Браун сосредоточенно изучает карточки, – так это то, что ты просто влюблен в свою работу.
– Если не считать сна, то большую часть своей жизни я провожу в этом помещении, – сказал Браун. – Черт возьми, было бы, по-видимому, просто ужасно, если бы при этом я не любил того дела, которым занимаюсь.
– Ничего подобного, ничего страшного не было бы, – сказал Хэвиленд. – Я, например, просто ненавижу работу полицейского.
– Так почему же ты в таком случае не уходишь с этой – работы? – прямо спросил Браун.
– Просто я им необходим, – сказал Хэвиленд.
– Это уж точно.
– Конечно, точно. Да ведь наш отдел и недели бы не просуществовал, если бы я не вел его за руку.
– В таком случае не отпускай эту руку, – сказал Браун.
– Преступность сразу же расцвела бы пышным цветом, – невозмутимо продолжал Хэвиленд. – Город целиком оказался бы во власти мелких жуликов и всякого ворья.
– Роджер Хэвиленд – Защитник Народа, – сказал торжественно Браун.
– Да, я таков, – скромно признался Хэвиленд.
– Послушай-ка, Защитник Народа, – сказал Браун. – Погляди-ка вот на эту анкету.
– А что это?
– Карточка жителя района с уголовным прошлым. – Перед ним на столе лежала картонная карточка, на лицевой стороне которой значилось:
ИМЯ: Фредерик Дойч (клички: Фритци, Датч, Голландец).
АДРЕС: д. 67, 4-я Саут-стрит.
ЭТАЖ: 2-й.
КВАРТИРА: 1”С”.
ИЗМЕНЕНИЕ АДРЕСА: Переехал в отель “Картер”, угол Калвер и 11-й Саут-стрит.
СПЕЦИАЛИЗИРУЕТСЯ: В мошенничестве.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК: 87-й.
НАЗВАНИЕ ТЮРЬМЫ: Находится на свободе.
– Ну, как ты смотришь на такого кандидата?
– А что тут смотреть? – спросил Хэвиленд.
– Это профессиональный мошенник, – сказал Браун.
Он подал Хэвиленду картонный квадратик. По старой полицейской привычке тот тщательно осмотрел карточку.
– Она мне ни о чем не говорит, – изрек он наконец.
– А ты переверни и посмотри с обратной стороны.
На оборотной стороне была приклеена фотография довольно молодого сухощавого мужчины, кроме того, был указан его возраст (тридцать один год), рост, вес и особые приметы. В графе “Примечания” было впечатано:
“Молод, но довольно искусен в азартных играх и шулерстве. Приемы меняются в зависимости от обстановки. Работает в одиночку или с напарником, однако, напарника ни разу не удалось задержать. Отсидел по приговору суда 18 месяцев. По отбытии срока выпущен и в настоящее время находится на свободе”.
– Подходит, – сказал Хэвиленд.
– Почему он меня особенно заинтересовал – дело в том, что он, так сказать, мастер на все руки, – сказал Браун. – Вот, возьми, например, обычного мошенника, так тот чаще всего придерживается какого-то одного, хорошо отработанного приема. А этот парень меняет и приемы, и игры. Точно так же, как тот, которым занимается сейчас наш восемьдесят седьмой участок. И должно быть, он очень осторожен – промышляет этим чуть ли не с детства, а влип только один раз. Браун ещё раз внимательно оглядел карточку. – И какой только болван составляет их? Ведь тут нужно было бы по крайней мере указать, где он “ломал” свой срок и на чем именно попался.
– А какая тебе разница? – безразлично поинтересовался Хэвиленд.
– Так должен же я знать, с кем имею дело, – сказал Браун.
– Зачем?
– А затем, что я сейчас собираюсь в отель “Картер”, где, надеюсь, и заберу его.
Глава 8
Отель “Картер” оказался на поверку довольно грязной дырой.
Однако, с другой стороны, для тех его обитателей, которые только недавно перебрались сюда со Скид-Роу, он наверняка казался величавым и роскошным, не уступая в блеске “Уолдорф-Астории”.
Все зависит от того, с какой позиции вы его рассматриваете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Клинг яростно уставился на Хэвиленда.
– А не хотелось бы тебе схлопотать по морде, Хэвиленд? – выдавил он из себя.
– О Господи! – заржал Хэвиленд. – Этот мальчишка решил совсем уморить меня. Что ты, дорогой, я ведь совсем не против твоего приобщения к сексуальной жизни. Валяй себе на здоровье, давно пора. Просто я предупреждаю тебя, чтобы ты не пересекал для этого границу штата!
– Отстань от него, Род, – сказал Мейер.
– А в чем дело? – спросил Хэвиленд. – Да я просто завидую мальчишке. Ему и отпуск в июне, и хорошенькая бабенка, с которой...
– Отстань от него! – сказал на этот раз довольно резко Мейер.
Он успел заметить, как сердито сверкнули глаза Клинга и как сжались его кулаки.
Хэвиленд был значительно выше и тяжелее Клинга, а кроме того, в драках Хэвиленд отнюдь не отличался честностью и чистотой приемов. И Мейеру совсем не хотелось пролития крови в помещении участка. И уж во всяком случае ему не хотелось, чтобы это была кровь Клинга.
– Нет, в этой дыре уже ни у кого не сохранилось ни капельки чувства юмора, – мрачно изрек Хэвиленд. – Здесь просто необходимо чувство юмора, иначе мы тут все передохнем.
– Сходи-ка ты лучше в картотеку и помоги Брауну с работой. Он там разбирает карточки мошенников, – сказал Мейер.
– А у вашего Брауна тоже отсутствует чувство юмора, просто начисто отсутствует, – сказал Хэвиленд и направился к выходу.
– Ну что за дубина, – сказал Клинг. – Он когда-нибудь...
– Ну что же – заговорил Мейер, а глаза его при этом подозрительно поблескивали, – в известном смысле он не так-то уж и не прав. Нарушение закона Манна считается серьезным преступлением. И даже очень серьезным.
Клинг внимательно посмотрел на него. Мейер говорил сейчас о том же самом и почти теми же самыми словами, что и Хэвиленд, но звучало это у него как-то совсем по-другому.
– Я понимаю, что это очень серьезно, – сказал он. – И я буду соблюдать предельную осторожность, Мейер.
– Осторожность – это для вас ключевое слово, – сказал, улыбаясь, Мейер.
– Да, собственно, если говорить по правде, – сказал Клинг, – так этот чертов срок – с десятого июня – может вообще все испортить. Клер, как вы, конечно, знаете, учится в колледже. И может оказаться, что на эти дни придется самый разгар её выпускных экзаменов.
– А вы, небось, уже давно планировали эту поездку? – спросил Мейер.
– Да-а, – неуверенно протянул Клинг, все ещё обдумывая эту чертову дату – десятое июня, которая может войти в столкновение с расписанием Клер, и пытался найти хоть какой-нибудь выход, учитывая при этом и тот случай, если такого столкновения не произойдет.
Мейер с сочувствием покивал головой.
– Наверное, для вас это будет целое событие? – спросил он. – Это первая совместная поездка, я так понимаю.
Погруженный в свои размышления и связанные с этим расчеты, Клинг совершенно машинально ответил, правду, снова не думая о том, что разговаривает сейчас с одним из своих коллег – с полицейским.
– Да, – сказал он. – Мы ведь влюблены друг в друга.
* * *
– Самое паршивое в тебе – это то, – сказал Хэвиленд, наблюдая, как Браун сосредоточенно изучает карточки, – так это то, что ты просто влюблен в свою работу.
– Если не считать сна, то большую часть своей жизни я провожу в этом помещении, – сказал Браун. – Черт возьми, было бы, по-видимому, просто ужасно, если бы при этом я не любил того дела, которым занимаюсь.
– Ничего подобного, ничего страшного не было бы, – сказал Хэвиленд. – Я, например, просто ненавижу работу полицейского.
– Так почему же ты в таком случае не уходишь с этой – работы? – прямо спросил Браун.
– Просто я им необходим, – сказал Хэвиленд.
– Это уж точно.
– Конечно, точно. Да ведь наш отдел и недели бы не просуществовал, если бы я не вел его за руку.
– В таком случае не отпускай эту руку, – сказал Браун.
– Преступность сразу же расцвела бы пышным цветом, – невозмутимо продолжал Хэвиленд. – Город целиком оказался бы во власти мелких жуликов и всякого ворья.
– Роджер Хэвиленд – Защитник Народа, – сказал торжественно Браун.
– Да, я таков, – скромно признался Хэвиленд.
– Послушай-ка, Защитник Народа, – сказал Браун. – Погляди-ка вот на эту анкету.
– А что это?
– Карточка жителя района с уголовным прошлым. – Перед ним на столе лежала картонная карточка, на лицевой стороне которой значилось:
ИМЯ: Фредерик Дойч (клички: Фритци, Датч, Голландец).
АДРЕС: д. 67, 4-я Саут-стрит.
ЭТАЖ: 2-й.
КВАРТИРА: 1”С”.
ИЗМЕНЕНИЕ АДРЕСА: Переехал в отель “Картер”, угол Калвер и 11-й Саут-стрит.
СПЕЦИАЛИЗИРУЕТСЯ: В мошенничестве.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК: 87-й.
НАЗВАНИЕ ТЮРЬМЫ: Находится на свободе.
– Ну, как ты смотришь на такого кандидата?
– А что тут смотреть? – спросил Хэвиленд.
– Это профессиональный мошенник, – сказал Браун.
Он подал Хэвиленду картонный квадратик. По старой полицейской привычке тот тщательно осмотрел карточку.
– Она мне ни о чем не говорит, – изрек он наконец.
– А ты переверни и посмотри с обратной стороны.
На оборотной стороне была приклеена фотография довольно молодого сухощавого мужчины, кроме того, был указан его возраст (тридцать один год), рост, вес и особые приметы. В графе “Примечания” было впечатано:
“Молод, но довольно искусен в азартных играх и шулерстве. Приемы меняются в зависимости от обстановки. Работает в одиночку или с напарником, однако, напарника ни разу не удалось задержать. Отсидел по приговору суда 18 месяцев. По отбытии срока выпущен и в настоящее время находится на свободе”.
– Подходит, – сказал Хэвиленд.
– Почему он меня особенно заинтересовал – дело в том, что он, так сказать, мастер на все руки, – сказал Браун. – Вот, возьми, например, обычного мошенника, так тот чаще всего придерживается какого-то одного, хорошо отработанного приема. А этот парень меняет и приемы, и игры. Точно так же, как тот, которым занимается сейчас наш восемьдесят седьмой участок. И должно быть, он очень осторожен – промышляет этим чуть ли не с детства, а влип только один раз. Браун ещё раз внимательно оглядел карточку. – И какой только болван составляет их? Ведь тут нужно было бы по крайней мере указать, где он “ломал” свой срок и на чем именно попался.
– А какая тебе разница? – безразлично поинтересовался Хэвиленд.
– Так должен же я знать, с кем имею дело, – сказал Браун.
– Зачем?
– А затем, что я сейчас собираюсь в отель “Картер”, где, надеюсь, и заберу его.
Глава 8
Отель “Картер” оказался на поверку довольно грязной дырой.
Однако, с другой стороны, для тех его обитателей, которые только недавно перебрались сюда со Скид-Роу, он наверняка казался величавым и роскошным, не уступая в блеске “Уолдорф-Астории”.
Все зависит от того, с какой позиции вы его рассматриваете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51