– Я их как раз покупаю.
– А сколько жемчужин там? – спросил ювелир. – Штук семьдесят пять?
– Сотня, – ответил Парсонс.
– Ну, в таком случае промахнуться вы не можете. Если они выращены, вы получите за них не менее десяти долларов за штуку и, следовательно, вернете свою тысячу. А если же это натуральный жемчуг, то вы получаете феноменальный доход. Если они натуральные, вы получите за них минимум в десять раз больше. На вашем месте я сразу же отправил бы их на рентген.
Парсонс улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он. – Огромное вам спасибо.
– Не за что, – отозвался ювелир и снова взялся за лупу.
Парсонс взял молодого человека под локоть и отвел его в угол лавки.
– Ну и что вы думаете обо всем этом ? – спросил он.
– Похоже, что вам подворачивается очень выгодная сделка.
– Я и сам вижу. Послушайте, мне никак не хотелось бы выпускать из рук этого лопуха.
– Так он же сам хочет продать. Так что же заставляет вас думать, что он вдруг передумает?
– Вот в том-то и заковырка. Ведь если эти жемчужины окажутся натуральными – это настоящее сокровище. Мне следует срочно покупать их, пока он не проверил их под рентгеном.
– Это понятно, – сказал молодой человек.
– Но все дело в том, что я живу по ту сторону реки, в другом штате. И к тому времени, когда я доберусь из кармана кожаный мешочек и вручая его молодому человеку. – А знаете, ребята, вы меня здорово выручили. Благодаря вам я сумею добраться домой, – добавил он, укладывая деньги в бумажник.
– Ну, домой-то вы попадете ещё не скоро, – сказал молодой человек.
О’Нейл поднял голову – в глаза ему смотрел ствол револьвера тридцать восьмого калибра, весьма распространенного среди полицейских.
– Что такое? – только и мог сказать он.
Молодой человек рассмеялся.
– Старый как мир трюк с подменой бриллиантов, – сказал он. – Только на этот раз вы решили проделать его с жемчугом. Вы уже получили у меня тысячу долларов, а жемчуг, который находится в мешочке, наверняка фальшивый. Только куда же делись настоящие жемчужины, которые вы давали ювелиру для оценки?
– Послушайте, – начал Парсонс, – вы совершаете ужасную ошибку. Вы...
– Вы так думаете? – молодой человек уже умело обыскивал О’Нейла. Вскоре он обнаружил и мешочек с настоящим жемчугом. – Завтра утром мне предстояло сидеть в своей квартире и терпеливо дожидаться своего напарничка с полтысячей долларов. Да только партнер этот никогда не появился бы. Он был бы слишком занят мыслями о том, на что ему употребить свою долю в пятьсот долларов, которые он обманным путем выманил у меня.
– Мы впервые в жизни решились на такую вещь, – проговорил О’Нейл, который заметно струхнул и переменился в лице.
– Неужели? А у меня имеется несколько желающих опознать вас, – сказал молодой человек. – Ну ладно, хватит нам тут болтать, нам предстоит небольшая прогулка.
– Какая прогулка? Куда? – спросил Парсонс.
– В восемьдесят седьмой участок полиции, – ответил молодой человек.
Молодого человека звали Артур Браун.
Глава 15
Ателье татуировщика было расположено рядом с причалом военно-морского флота и поэтому “фирменным блюдом” здесь являлись якоря, русалки и рыбы. Имелись также в немалом количестве изображения кинжалов, военных кораблей и сердец с надписью “Мама” в них.
Хозяином этого заведения был человек, известный под прозвищем “Кривой”. Кличку эту он заработал после того, как в один прекрасный день пьяный матрос ткнул его в левый глаз иглой для татуировок. Судя по его теперешнему состоянию, вполне могло случиться так, что в тот день, когда в результате ссоры он лишился глаза, хозяин заведения был ничуть не менее пьян, чем и его клиент-матрос. В данный момент он был явно навеселе. Карелла подумал, что при такой профессии следовало бы быть более воздержанным и что он, например, не доверил бы Кривому даже вытащить прокаленной на огне иголкой мелкую занозу, а не то что украшение собственного тела различными узорами.
– Приходят сюда, а потом уходят, приходят и уходят, – говорил тем временем Кривой. – И так все время. То приходят, то уходят. Они сюда со всего белого света съезжаются. А я даю им красоту. Я. Я украшаю – их тела.
Кареллу не интересовали пришельцы со всего белого света. Его интересовало то, что Кривой успел сообщить ему всего несколько минут назад.
– Так как насчет этой пары? – спросил он. – Расскажите мне о них поподробней.
– Красавец мужик, – сказал Кривой. – Очень красивый – ничего не скажешь. Рослый белокурый парень. И ходит как король. Богатый. Богатого сразу узнаешь. Да, деньжата у него водятся, у этого парня.
– А татуировку вы делали девушке?
– Да, Нэнси. Так её звали – Нэнси.
– А это вы откуда знаете?
– Он называл её так. Я сам слышал.
– Расскажите, пожалуйста, как это было?
– А у неё неприятности? У Нэнси этой?
– Да, неприятности у неё самые серьезные, какие только могут быть, – сказал Карелла. – Она мертва.
– Ух ты, – Кривой поднял к нему лицо с одним уцелевшим пока глазом. – Какая жалость, – сказал он. – Значит, бежняжка Нэнси умерла. Попала под машину?
– Нет, – ответил Карелла. – Умерла от дозы мышьяка.
– А что это такое? – спросил Кривой. – Сильный яд.
– Да, не повезло. Девушки не должны травиться. А знаете, она тут у меня плакала. Это когда я делал ей наколку. Плакала как ребенок. А этот подонок, красавчик этот, стоял себе в сторонке и посмеивался. Можно было подумать, что она скотина, на которую я ставлю клеймо. Можно было подумать, что я ставлю на неё товарный знак или ещё там что-то. И мутило её как проклятую, эту Нэнси.
– Как это мутило?
– Ну, мутило.
– Каким образом?
– Блевала она, – сказал Кривой.
– Девушку рвало? – спросил Карелла.
– Она облевалась прямо здесь, – сказал Кривой. – А потом мне пришлось давать ей ведро.
– А в какое время, это происходило?
– Они пришли ко мне сразу после ленча, – сказал Кривой. – Она как раз говорила о ленче, когда они входили в ателье. Она ещё сказала, что у неё в городе нет китайских ресторанов.
– А есть тут где-нибудь поблизости китайский ресторан?
– Да тут, прямо за углом. Выглядит он, правда, как грязная дыра, но кормят там вполне прилично. Кантонская кухня. Понимаете, что значит кантонская?
– А что она говорила?
– Говорила, что там явно перекладывают специй. Это кое-что значит, не так ли?
– Продолжайте.
– Этот красавчик сказал, что он хочет сделать ей татуировку на руке. Маленькое сердечко, а внутри него буквы Н, И и К.
– Это он так сказал?
– Да.
– А почему именно эти буквы? – Кривой склонил голову набок таким образом, что пустой глазницей глядел теперь прямо в лицо Карелле.
– Да потому, что это же их имена.
– Как это?
– Ну, инициалы, я хочу сказать. “Н” – её инициал. “Н” – это Нэнси. – Карелла слушал как громом пораженный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– А сколько жемчужин там? – спросил ювелир. – Штук семьдесят пять?
– Сотня, – ответил Парсонс.
– Ну, в таком случае промахнуться вы не можете. Если они выращены, вы получите за них не менее десяти долларов за штуку и, следовательно, вернете свою тысячу. А если же это натуральный жемчуг, то вы получаете феноменальный доход. Если они натуральные, вы получите за них минимум в десять раз больше. На вашем месте я сразу же отправил бы их на рентген.
Парсонс улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он. – Огромное вам спасибо.
– Не за что, – отозвался ювелир и снова взялся за лупу.
Парсонс взял молодого человека под локоть и отвел его в угол лавки.
– Ну и что вы думаете обо всем этом ? – спросил он.
– Похоже, что вам подворачивается очень выгодная сделка.
– Я и сам вижу. Послушайте, мне никак не хотелось бы выпускать из рук этого лопуха.
– Так он же сам хочет продать. Так что же заставляет вас думать, что он вдруг передумает?
– Вот в том-то и заковырка. Ведь если эти жемчужины окажутся натуральными – это настоящее сокровище. Мне следует срочно покупать их, пока он не проверил их под рентгеном.
– Это понятно, – сказал молодой человек.
– Но все дело в том, что я живу по ту сторону реки, в другом штате. И к тому времени, когда я доберусь из кармана кожаный мешочек и вручая его молодому человеку. – А знаете, ребята, вы меня здорово выручили. Благодаря вам я сумею добраться домой, – добавил он, укладывая деньги в бумажник.
– Ну, домой-то вы попадете ещё не скоро, – сказал молодой человек.
О’Нейл поднял голову – в глаза ему смотрел ствол револьвера тридцать восьмого калибра, весьма распространенного среди полицейских.
– Что такое? – только и мог сказать он.
Молодой человек рассмеялся.
– Старый как мир трюк с подменой бриллиантов, – сказал он. – Только на этот раз вы решили проделать его с жемчугом. Вы уже получили у меня тысячу долларов, а жемчуг, который находится в мешочке, наверняка фальшивый. Только куда же делись настоящие жемчужины, которые вы давали ювелиру для оценки?
– Послушайте, – начал Парсонс, – вы совершаете ужасную ошибку. Вы...
– Вы так думаете? – молодой человек уже умело обыскивал О’Нейла. Вскоре он обнаружил и мешочек с настоящим жемчугом. – Завтра утром мне предстояло сидеть в своей квартире и терпеливо дожидаться своего напарничка с полтысячей долларов. Да только партнер этот никогда не появился бы. Он был бы слишком занят мыслями о том, на что ему употребить свою долю в пятьсот долларов, которые он обманным путем выманил у меня.
– Мы впервые в жизни решились на такую вещь, – проговорил О’Нейл, который заметно струхнул и переменился в лице.
– Неужели? А у меня имеется несколько желающих опознать вас, – сказал молодой человек. – Ну ладно, хватит нам тут болтать, нам предстоит небольшая прогулка.
– Какая прогулка? Куда? – спросил Парсонс.
– В восемьдесят седьмой участок полиции, – ответил молодой человек.
Молодого человека звали Артур Браун.
Глава 15
Ателье татуировщика было расположено рядом с причалом военно-морского флота и поэтому “фирменным блюдом” здесь являлись якоря, русалки и рыбы. Имелись также в немалом количестве изображения кинжалов, военных кораблей и сердец с надписью “Мама” в них.
Хозяином этого заведения был человек, известный под прозвищем “Кривой”. Кличку эту он заработал после того, как в один прекрасный день пьяный матрос ткнул его в левый глаз иглой для татуировок. Судя по его теперешнему состоянию, вполне могло случиться так, что в тот день, когда в результате ссоры он лишился глаза, хозяин заведения был ничуть не менее пьян, чем и его клиент-матрос. В данный момент он был явно навеселе. Карелла подумал, что при такой профессии следовало бы быть более воздержанным и что он, например, не доверил бы Кривому даже вытащить прокаленной на огне иголкой мелкую занозу, а не то что украшение собственного тела различными узорами.
– Приходят сюда, а потом уходят, приходят и уходят, – говорил тем временем Кривой. – И так все время. То приходят, то уходят. Они сюда со всего белого света съезжаются. А я даю им красоту. Я. Я украшаю – их тела.
Кареллу не интересовали пришельцы со всего белого света. Его интересовало то, что Кривой успел сообщить ему всего несколько минут назад.
– Так как насчет этой пары? – спросил он. – Расскажите мне о них поподробней.
– Красавец мужик, – сказал Кривой. – Очень красивый – ничего не скажешь. Рослый белокурый парень. И ходит как король. Богатый. Богатого сразу узнаешь. Да, деньжата у него водятся, у этого парня.
– А татуировку вы делали девушке?
– Да, Нэнси. Так её звали – Нэнси.
– А это вы откуда знаете?
– Он называл её так. Я сам слышал.
– Расскажите, пожалуйста, как это было?
– А у неё неприятности? У Нэнси этой?
– Да, неприятности у неё самые серьезные, какие только могут быть, – сказал Карелла. – Она мертва.
– Ух ты, – Кривой поднял к нему лицо с одним уцелевшим пока глазом. – Какая жалость, – сказал он. – Значит, бежняжка Нэнси умерла. Попала под машину?
– Нет, – ответил Карелла. – Умерла от дозы мышьяка.
– А что это такое? – спросил Кривой. – Сильный яд.
– Да, не повезло. Девушки не должны травиться. А знаете, она тут у меня плакала. Это когда я делал ей наколку. Плакала как ребенок. А этот подонок, красавчик этот, стоял себе в сторонке и посмеивался. Можно было подумать, что она скотина, на которую я ставлю клеймо. Можно было подумать, что я ставлю на неё товарный знак или ещё там что-то. И мутило её как проклятую, эту Нэнси.
– Как это мутило?
– Ну, мутило.
– Каким образом?
– Блевала она, – сказал Кривой.
– Девушку рвало? – спросил Карелла.
– Она облевалась прямо здесь, – сказал Кривой. – А потом мне пришлось давать ей ведро.
– А в какое время, это происходило?
– Они пришли ко мне сразу после ленча, – сказал Кривой. – Она как раз говорила о ленче, когда они входили в ателье. Она ещё сказала, что у неё в городе нет китайских ресторанов.
– А есть тут где-нибудь поблизости китайский ресторан?
– Да тут, прямо за углом. Выглядит он, правда, как грязная дыра, но кормят там вполне прилично. Кантонская кухня. Понимаете, что значит кантонская?
– А что она говорила?
– Говорила, что там явно перекладывают специй. Это кое-что значит, не так ли?
– Продолжайте.
– Этот красавчик сказал, что он хочет сделать ей татуировку на руке. Маленькое сердечко, а внутри него буквы Н, И и К.
– Это он так сказал?
– Да.
– А почему именно эти буквы? – Кривой склонил голову набок таким образом, что пустой глазницей глядел теперь прямо в лицо Карелле.
– Да потому, что это же их имена.
– Как это?
– Ну, инициалы, я хочу сказать. “Н” – её инициал. “Н” – это Нэнси. – Карелла слушал как громом пораженный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51