- переспросил я, удивляясь накатившейся легкой обиде. - Не я ли только что дал тебе таблетку? К тому же я в гораздо худшем положении, чем ты. Он собирался помочь мне вернуть альбом.
- Может, он еще не умер…
Она потрясла его чуточку сильнее.
- Он мертв, а нам пора выбираться отсюда. Копы скоро вернутся.
- Ты не знаешь копов. Они внизу, ждут подкрепления. Меня больше беспокоит мертвец.
- Он не мертв. - Лужица крови на спине гражданского все еще пузырилась. - Я даже не уверен, что он коп. Кто-то знакомый.
Я перевернул гражданского. Он все еще напоминал мне кого-то, но я никак не мог припомнить кого. Я выключил свет. И в темноте узнал его.
- Данте, - сказал я. - Что ты здесь делаешь?
- Ты мертвец, - прошептал он. В его груди зияла дыра в дополнение к дыре на спине. Воздух булькал и свистел, всасываясь внутрь и выходя наружу. - Твоя подружка тоже.
- Пошел ты к черту! - прошипела Генри, склоняясь над ним. - Ты сам умираешь.
- Вы все покойники, - прошептал Данте.
Он улыбался, его зубы от крови окрасились в пурпурное.
Генри отшатнулась.
- Кто он такой, в конце концов? С чего он взял, что мы покойники? Это полицейские из Бюро?
- Принуждение? Не думаю, - ответил я. - Однако нам все же стоит отсюда убраться.
- Как?
- Мой лектро стоит внизу. Проблема в том, что заряд кончается.
- И на нем скорее всего жучок… А она права, понял я.
- …и как быть с твоей ногой?
- Мне уже лучше.
Я похлопал себя по бедру. Почувствовал теплый куппер сквозь ткань штанов. Что-то лежало у меня в кармане. Что-то маленькое и твердое. Я вытащил маленький баллончик с монахом в капюшоне.
- Стой! Что там у тебя? - спросила Генри. Но она и так знала, потому что выхватила спрей у меня из рук. - «Последняя воля», для мертвецов. Откуда он у тебя?
Я рассказал.
- Фантастика. Он для исповедей и тому подобного, - пояснила она. - Последние распоряжения, признания и так далее. Чтобы купить его, надо быть священником или юристом. Теперь я могу поговорить с Бобом. Помоги-ка мне!
- Поговорить с Бобом? Мне не понравилось, как это прозвучало. Он лежал в большой красной луже на полу. Глаза широко распахнуты.
Он умер.
Но какой у нас выбор? Как еще мне вернуть мой альбом?
Генри села на пол рядом с Бобом. Завернула его голову в полотенце и положила ее себе на колени. Потом обеими руками раскрыла ему рот.
- Давай, - приказала она.
С неохотой я побрызгал на его нёбо «Последней волей». Я знал, как он действует. Но, конечно, не на покойника.
Боб дернулся и закрыл глаза.
- О, нет! - сказал он.
Руки сложились на груди, пальцы сплелись, как в молитве. Я понимал его ощущения.
- Боб, слышишь меня? - позвала Генри.
- Кого тебя?
- Генри.
- Почему я тебя не вижу? О, нет! Я умер?
- Все нормально, - сказал я, пытаясь помочь.
- Кто ты? Что значит - «все нормально»? Я умер?
- Кажется. Да, - подтвердила Генри.
- Тебе кажется? Я знаю! Что тут нормального? Что может быть хуже?
- Боб, ты должен помочь мне найти Панаму. Он нужен мне теперь, когда…
- Теперь, когда что? Когда я умер, так?
- Боб, я не виновата. Мне жаль, что ты умер.
- Тебе жаль? Представь, как я себя чувствую!
- Зря мы его оживили, - упрекнул я Генри.
- Почему я тебя не вижу? - прокаркал Боб. - Мои глаза закрыты? Здесь темно. Темно как в аду!
- Ты по дороге в ад, - жестоко прокомментировал я. - Потому что украл мой альбом Хэнка Вильямса.
- И вовсе не твой, - возразил он. - Мне жаль. Я просто хотел быть александрийцем.
- Но ты и есть александриец, - заметила Генри.
- Не совсем. Мне жаль. Но теперь все кончено, - сухо проговорил он.
- Не совсем? А что с Панамой? - потребовала Генри.
- На западе, - сказал Боб. - Возьмите грузовик. Генри?
Он поднял голову с колен Генри. Полотенце слетело, и меня чуть не вырвало. У него отстрелило весь затылок. Кое-что пристало к полотенцу.
- Что?
- Все кончено, Генри. Мне жаль.
- Жаль? Почему жаль?
- Я ничего не вижу. Я скажу тебе позже.
- Позже? Нет никакого позже! Ты же умер!
- О нет, - застонал он. - Я знал! А все остальные живы, так? Все, кроме меня!
- Правильно, - сказал я. Мне хотелось сделать ему больно, хоть он уже и умер. - Ты мертв и украл мой альбом.
- Может, еще не поздно, - воодушевился он. - Ситуация из ряда вон выходящая, но, может, ты еще можешь забрать его. У моего брата.
- Панама, - умоляла Генри. - Пожалуйста…
- Возьмите грузовик, - разрешил Боб. - На запад. В Джерси. Четырнадцать по искателю. Но не оставляйте меня здесь.
Я услышал, как что-то ревет в отдалении. Сирена?
- Нам надо убираться отсюда, - рявкнул я. - Где грузовик?
- За углом, - ответил Боб. - На Четвертой авеню. Не оставляйте меня здесь! Обещайте мне! Я не могу поверить, что мертв. Я боялся смерти всю жизнь.
- Ладно, обещаю, - сказала Генри.
Она внезапно встала, и голова Боба с мокрым всхлипом ударилась об пол. Его глаза опять широко распахнулись. Руки снова сплелись вместе.
- Готов, - определил я. - Снова готов.
- Ш-ш-ш! Что за шум? - спросила Генри.
Я его тоже услышал. Бип-бип-бип, как автонабор номера на телефоне.
Я посмотрел в коридоре. Посмотрел в кухне. Моя нога вновь заболела, но я не собирался применять спрей, по крайней мере после того, как увидел, для чего на самом деле он предназначается. Снаружи начинало светать.
- Четвертая авеню, - сказал глухой голос. - А?
Мы оба повернулись.
- Данте! - воскликнул я.
Он держал мобильный в одной руке и пистолет в другой.
- Я думала, что ты умер, - сказала Генри, отбрасывая его телефон в сторону.
- Хотела бы, - поправил Данте. - Теперь вы покойники. Все вы.
Она перешагнула через Данте и выбила пистолет из другой его руки. И сделала это так профессионально, будто всю жизнь только и выбивала телефоны и пистолеты из рук у кого-то.
- Кто он такой? Принуждение? Бутлегер? Коп? - спросила она.
- Наверное, бывший коп. Он скорее всего следил за мной. Или, возможно, за Бобом.
- Кончено! - сказал Данте. - Не важно, куда вы пойдете!
- Сейчас выясним, - пообещала Генри. - Под действием «Последней воли» не лгут.
- Но он не умер.
- Сейчас исправим.
Генри стащила подушку с кушетки, положила ее на лицо Данте и села сверху.
- Может, не надо, - засомневался я.
Руки и ноги Данте взлетали верх и с грохотом опадали вниз, на деревянный пол.
- Почему нет? - спросила Генри. - Ты уже убил его. Я только соучастник.
Она попрыгала на его лице, потом убрала подушку. Глаза Данте закрылись, а рот широко распахнулся. - дай мне, - потребовала Генри, указывая на рот мертвеца.
- Осталось не так много, - запротестовал я, хватая ее за руку и поднимая на ноги. - Не расходуй понапрасну.
Я отдал ей баллончик. Она взвесила его в руке, подумала и сунула под свитер. Я испытал облегчение. Мне не хотелось слышать правду и вообще что-либо от Данте.
Я подошел к окну. Нога задеревенела и потяжелела, я как будто таскал с собой костыль.
- Я действительно считаю, что нам пора убираться отсюда, - высказался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54