Практически закоптить можно все, что угодно. Кусочки мяса или курицы.
— Копченый лосось! — воскликнул Кокос. — А почему бы и нет?
— Прежде поймай этого лосося, — сухо сказал Гарет. Гарет захватил с собой фотоаппарат и снимал все, что только было возможно, — наше ложе, еду, нас самих.
— Когда я буду такой же пожилой, как отец, эти фотографии напомнят мне о наших вылазках, — пояснил Гарет. — В свое время отец мечтал иметь фотоаппарат, особенно когда они с дедом путешествовали по свету.
— Неужели? — спросил я. Он кивнул.
— Отец сам сказал об этом, когда подарил мне камеру.
Мы съели форель с пресным хлебом и с прекрасным аппетитом. Трапезу завершило ассорти из сушеных фруктов, жареных каштанов и миндаля. Мальчики заявили, что это настоящий пир по сравнению с прошлым разом, и моментально управились с шоколадом.
— Анжелу Брикс убили примерно в таком же месте? — неожиданно спросил Гарет.
— Ну... Думаю, да. Только где-то примерно в пяти милях отсюда, — ответил я.
— Это было летом, — продолжал Гарет. — Тепло. Листочки на деревьях.
Гм-м... какое у него воображение, подумал я.
— Она хотела меня поцеловать. — Гарет передернул плечами.
Мы с Кокосом как по команде с изумлением уставились на него.
— Не такой уж я уродливый, — уязвленно заявил Гарет.
— Ты вовсе не уродливый, — вежливо уверил я его, — но ты еще молод.
— Она сказала, что я вырасту. — Он выглядел смущенным, Кокос тоже.
— Когда она это сказала? — поинтересовался я.
— Во время пасхальных каникул в прошлом году. Она всегда вертелась на конюшенном дворе. Постоянно высматривала меня. Я сказал об этом отцу, но он никак не отреагировал. Как раз в то время проводились скачки Гранд нэшнл, и, кроме как о Заводном Волчке, он ни о ком и ни о чем не думал. — Он сглотнул. — Потом она уехала, и я вздохнул с истинным облегчением. Когда она крутилась на дворе, я старался там не показываться.
Он тревожно посмотрел на меня и добавил:
— Наверное, грешно радоваться чьей-либо смерти?
— Ты испытываешь именно радость? Он задумался над моими словами.
— Облегчение, — наконец произнес он. — Я ее боялся. — Он выглядел пристыженным. — Тем не менее я часто вспоминал о ней. Ничего не мог с собой поделать.
— На тебя еще будет заглядываться куча девчонок, — сказал я. — В следующий раз не стоит испытывать чувство вины.
Проще сказать, чем сделать, сам себе возразил я. Чувство стыда и вины мучают невинную душу больше, чем любое коварство. Казалось, Гарет освободился от терзавших его мыслей, высказав их вслух: они с Кокосом начали прыгать, бегать вокруг, бросать друг в друга пригоршнями мха, раскачиваться на ветвях деревьев, давая выход своей энергии, сопровождая все это дикими криками. Видимо, и я был таким, но только я этого не помню.
— Правильно, — сказал я после того, как они забрались, тяжело дыша, на наше ложе из веток.
Я же собрал в пакет все обертки и другой мусор, оставшийся после нашего завтрака (прекрасный набор для разжигания костра), и закопал его.
— Каким путем нам пробираться к «лендроверу»?
— Тем, — мгновенно ответил Гарет, указывая на восток.
— Нет, тем, — возразил Кокос, тыча пальцем в западном направлении.
— Покажите направление на север, — потребовал я. Оба опять поторопились и указали неверное направление, правда, потом вычислили его более или менее правильно по расположению солнца. Пришлось показать им, как можно пользоваться часами вместо компаса. Гарет вспомнил, что чему-то подобному их учили в школе.
— Что-то связанное с рукой, поднятой в направлении к солнцу, — предположил он. Я кивнул.
— Необходимо сориентировать часовую стрелку на солнце, тогда на полпути между рукой и двенадцатью часами окажется линия север-юг.
— Только не в Австралии, — сказал Гарет.
— Но мы же не в Австралии, — возразил Кокос. Он посмотрел на часы и оглянулся вокруг.
— Север там, — сказал он, протягивая руку в правильном направлении. — Но с какой стороны мы оставили «лендровер»?
— Если вы пойдете на север, то выйдете на дорогу, — сказал я улыбнувшись.
— Что вы имеете в виду под «вы»? — настойчиво спросил Гарет. — Вы же пойдете вместе с нами. Вы должны нас вывести отсюда.
— Мне показалось, — ответил я, — что вам было бы интереснее самим найти обратную дорогу. А на случай, я не дал возможности Гарету перебить меня, — если вы заблудитесь и зайдет солнце, я дам вам светящейся краски, которой вы будете наносить метки на деревьях. В этом случае вы всегда сможете вернуться назад.
— Стремно, — Гарета заинтересовала моя идея.
— Что? — Кокос явно не расслышал моего предложения.
Гарет объяснил ему систему возвращения к исходному месту с помощью светящихся меток.
— Я буду следовать за вами, — сказал я, — но меня вы не будете видеть. Если вы собьетесь с направления, то я помогу вам. Во всем остальном дело выживания в ваших руках.
— Превосходно, — радостно заключил Гарет.
Расстегнув молнию на моем поясном наборе, я достал оттуда маленький пузырек с краской и засохшую кисточку.
— Не забывайте наносить метки так, чтобы их было видно и с той и с другой стороны; последнюю метку держите все время в поле своего зрения.
— О'кей.
— Если вам удастся добраться до дороги, дождитесь меня.
— Разумеется.
— Возьмите свисток. — Я сунул руку в карман. — В случае чего, свистите в него, и я тут же найду вас.
— Какая-то паршивая миля. — Гарет, похоже, обиделся.
— Что прикажешь говорить твоему отцу, если вы заблудитесь?
Никаких возражений от него я больше не услышал. Он явно понял мой замысел, захватил с собой все, что было необходимо, и мальчики ушли.
— Следует придерживаться того пути, которым мы пришли сюда, — сказал Кокос.
— Запросто, — согласился Гарет.
Я заметил, что направление они выбрали не совсем правильное, хотя и пометили краской близлежащее дерево. Может быть, им и удалось бы выйти на нашу утреннюю тропинку, если бы они начали свое продвижение от дороги, но найти обратный путь даже для меня представляло трудную задачу. Поломанные ветви и примятая трава никак не указывали на то, что мы шли туда, а не сюда.
Они сверили часы и пошли в северном направлении, постоянно оглядываясь и делая метки на деревьях. Удаляясь, они подали мне знак, в ответ я махнул им рукой, и их куртки еще некоторое время мелькали перед моими глазами в тени деревьев. Потом, когда они уже скрылись из виду, я неторопливо пошел по их меткам.
Я мог легко нагнать мальчиков, но как только их спины появлялись перед моим взором, я тут же приседал, отдавая себе отчет в том, что, если они оглянутся, оливковое полупальто Тремьена, в которое я был одет, сделает меня неразличимым на фоне зелени.
Помимо карты, со мной был мой верный компас, по которому я все время сверял наше местоположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Копченый лосось! — воскликнул Кокос. — А почему бы и нет?
— Прежде поймай этого лосося, — сухо сказал Гарет. Гарет захватил с собой фотоаппарат и снимал все, что только было возможно, — наше ложе, еду, нас самих.
— Когда я буду такой же пожилой, как отец, эти фотографии напомнят мне о наших вылазках, — пояснил Гарет. — В свое время отец мечтал иметь фотоаппарат, особенно когда они с дедом путешествовали по свету.
— Неужели? — спросил я. Он кивнул.
— Отец сам сказал об этом, когда подарил мне камеру.
Мы съели форель с пресным хлебом и с прекрасным аппетитом. Трапезу завершило ассорти из сушеных фруктов, жареных каштанов и миндаля. Мальчики заявили, что это настоящий пир по сравнению с прошлым разом, и моментально управились с шоколадом.
— Анжелу Брикс убили примерно в таком же месте? — неожиданно спросил Гарет.
— Ну... Думаю, да. Только где-то примерно в пяти милях отсюда, — ответил я.
— Это было летом, — продолжал Гарет. — Тепло. Листочки на деревьях.
Гм-м... какое у него воображение, подумал я.
— Она хотела меня поцеловать. — Гарет передернул плечами.
Мы с Кокосом как по команде с изумлением уставились на него.
— Не такой уж я уродливый, — уязвленно заявил Гарет.
— Ты вовсе не уродливый, — вежливо уверил я его, — но ты еще молод.
— Она сказала, что я вырасту. — Он выглядел смущенным, Кокос тоже.
— Когда она это сказала? — поинтересовался я.
— Во время пасхальных каникул в прошлом году. Она всегда вертелась на конюшенном дворе. Постоянно высматривала меня. Я сказал об этом отцу, но он никак не отреагировал. Как раз в то время проводились скачки Гранд нэшнл, и, кроме как о Заводном Волчке, он ни о ком и ни о чем не думал. — Он сглотнул. — Потом она уехала, и я вздохнул с истинным облегчением. Когда она крутилась на дворе, я старался там не показываться.
Он тревожно посмотрел на меня и добавил:
— Наверное, грешно радоваться чьей-либо смерти?
— Ты испытываешь именно радость? Он задумался над моими словами.
— Облегчение, — наконец произнес он. — Я ее боялся. — Он выглядел пристыженным. — Тем не менее я часто вспоминал о ней. Ничего не мог с собой поделать.
— На тебя еще будет заглядываться куча девчонок, — сказал я. — В следующий раз не стоит испытывать чувство вины.
Проще сказать, чем сделать, сам себе возразил я. Чувство стыда и вины мучают невинную душу больше, чем любое коварство. Казалось, Гарет освободился от терзавших его мыслей, высказав их вслух: они с Кокосом начали прыгать, бегать вокруг, бросать друг в друга пригоршнями мха, раскачиваться на ветвях деревьев, давая выход своей энергии, сопровождая все это дикими криками. Видимо, и я был таким, но только я этого не помню.
— Правильно, — сказал я после того, как они забрались, тяжело дыша, на наше ложе из веток.
Я же собрал в пакет все обертки и другой мусор, оставшийся после нашего завтрака (прекрасный набор для разжигания костра), и закопал его.
— Каким путем нам пробираться к «лендроверу»?
— Тем, — мгновенно ответил Гарет, указывая на восток.
— Нет, тем, — возразил Кокос, тыча пальцем в западном направлении.
— Покажите направление на север, — потребовал я. Оба опять поторопились и указали неверное направление, правда, потом вычислили его более или менее правильно по расположению солнца. Пришлось показать им, как можно пользоваться часами вместо компаса. Гарет вспомнил, что чему-то подобному их учили в школе.
— Что-то связанное с рукой, поднятой в направлении к солнцу, — предположил он. Я кивнул.
— Необходимо сориентировать часовую стрелку на солнце, тогда на полпути между рукой и двенадцатью часами окажется линия север-юг.
— Только не в Австралии, — сказал Гарет.
— Но мы же не в Австралии, — возразил Кокос. Он посмотрел на часы и оглянулся вокруг.
— Север там, — сказал он, протягивая руку в правильном направлении. — Но с какой стороны мы оставили «лендровер»?
— Если вы пойдете на север, то выйдете на дорогу, — сказал я улыбнувшись.
— Что вы имеете в виду под «вы»? — настойчиво спросил Гарет. — Вы же пойдете вместе с нами. Вы должны нас вывести отсюда.
— Мне показалось, — ответил я, — что вам было бы интереснее самим найти обратную дорогу. А на случай, я не дал возможности Гарету перебить меня, — если вы заблудитесь и зайдет солнце, я дам вам светящейся краски, которой вы будете наносить метки на деревьях. В этом случае вы всегда сможете вернуться назад.
— Стремно, — Гарета заинтересовала моя идея.
— Что? — Кокос явно не расслышал моего предложения.
Гарет объяснил ему систему возвращения к исходному месту с помощью светящихся меток.
— Я буду следовать за вами, — сказал я, — но меня вы не будете видеть. Если вы собьетесь с направления, то я помогу вам. Во всем остальном дело выживания в ваших руках.
— Превосходно, — радостно заключил Гарет.
Расстегнув молнию на моем поясном наборе, я достал оттуда маленький пузырек с краской и засохшую кисточку.
— Не забывайте наносить метки так, чтобы их было видно и с той и с другой стороны; последнюю метку держите все время в поле своего зрения.
— О'кей.
— Если вам удастся добраться до дороги, дождитесь меня.
— Разумеется.
— Возьмите свисток. — Я сунул руку в карман. — В случае чего, свистите в него, и я тут же найду вас.
— Какая-то паршивая миля. — Гарет, похоже, обиделся.
— Что прикажешь говорить твоему отцу, если вы заблудитесь?
Никаких возражений от него я больше не услышал. Он явно понял мой замысел, захватил с собой все, что было необходимо, и мальчики ушли.
— Следует придерживаться того пути, которым мы пришли сюда, — сказал Кокос.
— Запросто, — согласился Гарет.
Я заметил, что направление они выбрали не совсем правильное, хотя и пометили краской близлежащее дерево. Может быть, им и удалось бы выйти на нашу утреннюю тропинку, если бы они начали свое продвижение от дороги, но найти обратный путь даже для меня представляло трудную задачу. Поломанные ветви и примятая трава никак не указывали на то, что мы шли туда, а не сюда.
Они сверили часы и пошли в северном направлении, постоянно оглядываясь и делая метки на деревьях. Удаляясь, они подали мне знак, в ответ я махнул им рукой, и их куртки еще некоторое время мелькали перед моими глазами в тени деревьев. Потом, когда они уже скрылись из виду, я неторопливо пошел по их меткам.
Я мог легко нагнать мальчиков, но как только их спины появлялись перед моим взором, я тут же приседал, отдавая себе отчет в том, что, если они оглянутся, оливковое полупальто Тремьена, в которое я был одет, сделает меня неразличимым на фоне зелени.
Помимо карты, со мной был мой верный компас, по которому я все время сверял наше местоположение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90