— В чем дело? — спросила Белинда.
— Ни в чем. — Он открыл глаза, улыбнулся и полез за бумажником. — Солнышко, сходи, поставь для меня пятерочку на номер восемь. Ты же знаешь, я не люблю, когда люди видят, как я делаю ставки.
— Восьмой безнадежен, — заявила она.
— Все равно…
— Ладно, но ты сумасшедший.
Она пошла к кассам тотализатора, а Кен тут же спросил:
— Почему ты не хочешь, чтобы она тоже пришла?
— Если ты будешь один, ты расскажешь мне больше и подробнее. А с ней я поговорю в другой раз.
Он подумал и сказал:
— Может, ты и прав. Ты потрясающий врун.
— Я решил, что так будет лучше.
— Все равно, ты меня удивил. Так быстро нашелся!
— Годы практики.
— Надо же.
Когда Белинда вернулась, мы поднялись на трибуну, чтобы посмотреть забег. Ко всеобщему удивлению, номер восемь пришел первым. Трибуны встретили победу безнадежного участника молчанием. А довольная улыбка Кена потухла, когда он узнал, что Белинда поставила его пятерку не на номер восемь, а на фаворита.
— Люди и из-за меньшего разводились, — сказал Кен, стараясь сохранить доброе расположение духа.
— Восьмой никуда не годился, — настаивала Белинда. — Я хотела, чтобы ты выиграл.
Восьмой номер принес целое состояние тотализатору и стал причиной ссоры между обрученными. Я оставил их одних решать возникшую проблему, а сам отправился искать Аннабель. Я нашел ее возле загона, куда она привела своих подопечных.
После двадцатиминутной разлуки мы приветствовали друг друга, как старые друзья. Экспедиция к призовому столбу заставила быстрее забиться наши сердца и явно подняла настроение. Наши японцы оживленно спорили о том, на кого ставить в следующем забеге. А мы с Аннабель смотрели друг на друга, и масса невысказанных вопросов переполняла нас.
Наконец Аннабель задала один из них:
— С кем это вы разговаривали, когда мы вернулись? Какой-то высокий светловолосый молодой человек и норовистая девушка.
— Норовистая?
Она пожала плечами:
— Называйте, как хотите.
— Это Кен Макклюэр и Белинда Ларч. Свадьба через три недели.
Аннабель нахмурилась, но вовсе не из-за того что услышала.
— Он ветеринар?
— Да.
— Ваш друг?
— Я познакомился с ним позавчера и, насколько это возможно, подружился.
Она помолчала, а потом сказала:
— Спасибо, что помогли мне. Но я бы не хотела, чтобы вы совершили ошибку, общаясь с этим ветеринаром. Там, наверху, о нем говорили.
— Кто?
— Директора и распорядители. По крайней мере один из них. Он показал его другим, когда они стояли у окна и выпивали перед обедом. Он сказал, что ваш приятель скоро будет отстранен от практики или что-то в этом роде, так как он убивает лошадей направо и налево, нечестен, вороват и вообще является позором своей профессии.
— Так и сказал?
— Пожалуй, еще покруче. В его словах слышалась какая-то ненависть.
— Правда? — заинтересовался я. — И кто же это был?
— Мне представили сразу человек восемь, а я, в свою очередь, спешила представить наших гостей, — она кивнула в сторону японцев, — так что я не запомнила его имени, но, по-моему, он один из распорядителей.
— Давайте посмотрим, — сказал я и открыл первую страничку своей программки. Там, как ни досадно, в списке распорядителей я нашел имя, которое тщетно искал на остальных страницах.
Р. Д. Апджон, эсквайр.
— Ронни! — воскликнула Аннабель. — Не могу вспомнить его фамилии, но они называли его Ронни, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Это о чем-нибудь вам говорит?
Я объяснил, почему Ронни Апджон ненавидел Кена Макклюэра:
— Кен поставил его в дурацкое положение, а некоторые этого не прощают.
Аннабель с открытым ртом слушала сагу о торжестве справедливости и восстановлении чести изгнанника, одержавшего победу в борьбе со злом.
— Я понимаю досаду недоброжелателей, вызванную спасением лошади, но почему же погибли остальные? Ведь не только Ронни говорил об этом, другие тоже.
— А как этот Ронии выглядит? — спросил я.
— Вы отвлекаетесь от темы.
— Почему умерли лошади, не знаю ни я, ни Кен. Мы пока еще работаем в этом направлении. Вы при случае узнаете Ронни Апджона?
Она поправила рукой прическу.
— На скачках все распорядители так похожи друг на друга.
— Иногда люди говорят то же о японцах.
— Ну уж нет, — мгновенно возразила Аннабель, — своих троих я узнаю где угодно.
Она взглянула на часы.
— А сейчас мне нужно отвести этих двоих наверх, там должны собраться все местные шишки. Ничего, если я вас покину?
Они пошли туда, как мне показалось, из чувства вежливости. Гораздо интереснее было проводить время здесь, в толпе, с такой милашкой, как Аннабель. Неожиданно я заметил, что с их уходом для меня тоже потускнели все краски праздника. И я сказал себе: «Так, так, так, Питер, дружище, не увлекайся. За ней бы пол-Лондона увязалось, к тому же ты ничего о ней не знаешь, кроме того, как она выглядит и говорит…»
А нужно ли знать больше? В конце концов, все должно иметь свое начало.
Я поднялся на трибуны и присоединился к Викки и Грэгу. Они рассказали, что нашли в баре два свободных места и просидели там целый час, потягивая джин с тоником и наблюдая за скачками по телевизору. Они играли в тотализатор, не задумываясь поставили на двух победителей и сорвали большой куш на восьмом номере.
— У меня день рождения восьмого числа восьмого месяца, — сказала Викки. — Восемь — мое счастливое число.
Они признались, что в целом неплохо проводили время.
К ним подошла Белинда, выглядевшая довольно мрачно, поинтересовалась, как дела, и была вне себя, узнав, что они много выиграли, поставив на восьмерку.
— Эта скотина никуда не годится, — не соглашалась Белинда, — а Кен теперь рвет и мечет.
— Почему, дорогая? — озадаченно спросила Викки.
— Он дал мне пятерку, чтобы я поставила за него на восьмой номер, а я вместо этого взяла и поставила на фаворита. Так он теперь ходит с таким видом, будто из-за меня потерял мешок золота.
— Ему сейчас несладко приходится, — тихо сказал Грэг. — Ты ведь и сама это знаешь.
— Он гордец и упрямец, — возразила Белинда, — и со мной не разговаривает.
Тут все заметили, как у нее в глазах блеснули две слезинки. Она вскинула голову так, словно хотела загнать их обратно, и с силой сжала ресницы.
Викки облегченно вздохнула при таком проявлении эмоций со стороны ее властной доченьки.
— Ничего, это пройдет, — успокоила она Белинду.
Та продолжала жаловаться:
— Я предложила вернуть ему те несчастные деньги, которые он мог бы выиграть. А он сказал, что не в этом дело. Хорошо, если не в этом, то в чем?
— Дело в его собственном «я», дорогая, — сказала Викки. — Ты попыталась оспорить принятое им решение. Более того, ты его переиграла. Вот из-за чего он бесится, а вовсе не из-за денег.
Белинда смотрела на мать широко раскрытыми, полными удивления глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82