— Виктор раскололся!» Значит, с домом придется подождать. Единственный мой компьютер, подключенный к Интернету, находился в Бродвее. Уортингтон покорно развернул машину. Остановившись перед входом в магазин, он настоял на том, чтобы войти туда вместе со мной, на случай если внутри поджидают черные маски.
Однако в магазине было пусто. Никакой Розы. Мы с Уортингтоном вернулись к «Роллс-Ройсу», пожали друг другу руки, Уортингтон посоветовал мне беречь себя и беспечно укатил, предсказав, что не пройдет и двух недель, как он вернется.
Я тотчас же почувствовал, как мне не хватает моего верного телохранителя — и его мускулов, и его трезвого взгляда на жизнь. Да, Париж и горные лыжи — дело хорошее… Я покряхтел, растирая ноющие синяки, разбудил спящий компьютер, подключился к Интернету и отправил Виктору свой почтовый адрес.
Я рассчитывал на долгое ожидание, но ответ пришел почти сразу. Значит, парень сидел за компьютером и ждал моего письма.
На экране моего ноутбука появился вопрос:
«Кто вы?».
Я набрал и отправил ответ: «Друг Мартина Стакли».
«Имя?» — спросил он.
«Джерард Логан», — ответил я.
«Что вы хотите?»
«Откуда ты знаешь Мартина Стакли?»
«Я с ним знаком уже тыщу лет. Мы часто виделись на скачках, я там бывал с дедом».
«Почему ты отправил Мартину то письмо? Откуда ты узнал про кассету? Пожалуйста, расскажи мне всю правду».
«Я слышал, как моя тетя говорила маме».
«А откуда тетя это знала?»
«Тетя все знает».
Я начинал утрачивать веру в здравомыслие парня. Мне вспомнилось, как он утверждал, что играл в игру.
«Как зовут твою тетю?» Ничего особенного я не ожидал. Однако ответ меня ошеломил.
«Тетю зовут Роза. А фамилию она то и дело меняет. Она сестра моей мамы». И тут же, почти без перерыва, пришла следующая реплика: «Я лучше пока отключусь. Она как раз пришла».
«Погоди!» И я поспешно набрал следующий вопрос: «Не знаешь ли ты худощавого старика с белой бородой?»
Я уже смирился с тем, что не получу ответа, когда на экране появились три слова: «Доктор Форс. Пока».
Глава 5
К моей великой радости, у дверей магазина снова затормозил мотоцикл Кэтрин Додд, и она снова сняла шлем перед тем, как пересечь тротуар. Я встречал ее у порога, распахнув дверь настежь. Мы поцеловались так естественно, словно были знакомы уже давным-давно. Не менее естественным было то, что она сразу же пошла полюбоваться на распростертые крылья. Я как раз закончил устраивать подсветку.
— Круто! — совершенно искренне восхитилась она. — Пожалуй, слишком круто для Бродвея.
— Лесть может завести чересчур далеко, — предупредил я и повел ее в мастерскую — там было потеплее.
На катальной плите лежала распечатка моего разговора с Виктором. Я протянул ее Кэтрин.
— Ну, что ты думаешь?
— Я думаю, что тебе нужно болеутоляющее понадежнее.
— Да нет, насчет Виктора.
На этот раз Кэтрин села в кресло, заручившись моим обещанием, что завтра я пробегусь по комиссионкам и антикварным магазинам и подыщу второе.
— При условии, что ты будешь приходить и сидеть в нем, — уточнил я.
Она кивнула так, словно это само собой разумелось, и принялась читать переписку с Виктором. Закончив, она положила листок на колени, обтянутые черной кожей, и принялась задавать собственные вопросы:
— Прекрасно. Для начала напомни мне, кто такой этот Виктор?
— Пятнадцатилетний внук Эда Пэйна, помощника Мартина Стакли. Это Эд дал мне видеокассету, которую украли отсюда, — из-за чего, собственно, мы с тобой и познакомились. Виктор прислал Мартину вот это письмо.
Я протянул Кэтрин письмо. Она прочла его и недоверчиво вскинула брови.
— Виктор утверждал, что это всего лишь игра, — признался я.
— По-моему, ни единому его слову верить нельзя, — согласилась Кэтрин.
— Да нет, думаю, что можно. Он играет, да, но играет обрывками реальных фактов. Или, во всяком случае, с ним произошло то, что может произойти с кем угодно: он услышал нечто и неправильно это понял.
— Слышал звон, да не знает, где он? А откуда звон на самом деле?
— Ну… по крайней мере, насколько я могу судить…
Я прервался на пару минут, чтобы сварить кофе: Кэтрин была не на дежурстве, но сказала, что все равно предпочитает кофе вину. Без молока, без сахара и не слишком горячий.
— Мне придется начать с «предположим», — сказал я.
— Ну, предполагай.
— Начнем с белобородого человека, который похож на профессора и которого, возможно, зовут доктор Форс. Предположим, что этот доктор Форс каким-то образом познакомился с Мартином. У доктора Форса имеется информация, которую он желает передать в надежные руки. Поэтому он приезжает на скачки в Челтнем и передает ее Мартину.
— Псих, — вздохнула Кэтрин. — Что бы ему стоило положить ее в банк?
— Это у него надо спросить.
— И ты тоже псих. Как же его найдешь?
— Кто у нас офицер полиции, я или ты? — улыбнулся я.
— Ладно, попробую. — Она улыбнулась в ответ. — Итак?
— Итак, доктор Форс приехал на скачки, как и собирался. Он отдал кассету Мартину. Когда Мартин разбился, доктор Форс, должно быть, испытал большое потрясение. Подозреваю, что он долго топтался у раздевалки, не зная, что делать. Потом он увидел, как Эд Пэйн отдал сверток с кассетой мне. Форс знал, что это та самая кассета, потому что он сам заворачивал ее в бумагу.
— Тебе бы в полиции работать! — усмехнулась Кэтрин. — Ладно, хорошо. Доктор Форс узнает, кто ты такой, приезжает сюда, в Бродвей, и, когда ты на некоторое время оставляешь дверь незапертой, он проникает в магазин и забирает свою кассету обратно.
— Верно.
— И под влиянием внезапного порыва крадет деньги.
— Верно. Но поначалу он не подозревал, что в магазине кто-то есть. А между тем там находится Ллойд Бакстер, у которого начинается эпилептический припадок.
— Что очень нервирует белобородого доктора Форса, — сухо заметила Кэтрин.
Я кивнул.
— И он смывается.
— Один из наших детективов, — задумчиво сообщила Кэтрин, — допросил Ллойда Бакстера, еще в больнице. И мистер Бакстер сказал, что при нем в магазин никто не заходил.
— Ллойду Бакстеру было наплевать на то, получу ли я обратно свою кассету и свои деньги. Главным для него было — сохранить в тайне от всех свою болезнь.
— Нет, ну как мы можем расследовать преступления, если люди не говорят нам всей правды? — возмутилась Кэтрин.
— Я думал, ты к этому уже привыкла.
Кэтрин ответила, что, если ты привык к чему-то плохому, оно от этого хорошим не становится. На какое-то время в ней проступила суровость, характерная для представителей ее профессии. «Не забывай, — сказал я себе, — что блюститель закона в душе Кэтрин не спит, что он всегда на посту». Впрочем, Кэтрин тут же встряхнулась и, хотя и с видимым усилием, заставила себя переключиться обратно в штатское состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Однако в магазине было пусто. Никакой Розы. Мы с Уортингтоном вернулись к «Роллс-Ройсу», пожали друг другу руки, Уортингтон посоветовал мне беречь себя и беспечно укатил, предсказав, что не пройдет и двух недель, как он вернется.
Я тотчас же почувствовал, как мне не хватает моего верного телохранителя — и его мускулов, и его трезвого взгляда на жизнь. Да, Париж и горные лыжи — дело хорошее… Я покряхтел, растирая ноющие синяки, разбудил спящий компьютер, подключился к Интернету и отправил Виктору свой почтовый адрес.
Я рассчитывал на долгое ожидание, но ответ пришел почти сразу. Значит, парень сидел за компьютером и ждал моего письма.
На экране моего ноутбука появился вопрос:
«Кто вы?».
Я набрал и отправил ответ: «Друг Мартина Стакли».
«Имя?» — спросил он.
«Джерард Логан», — ответил я.
«Что вы хотите?»
«Откуда ты знаешь Мартина Стакли?»
«Я с ним знаком уже тыщу лет. Мы часто виделись на скачках, я там бывал с дедом».
«Почему ты отправил Мартину то письмо? Откуда ты узнал про кассету? Пожалуйста, расскажи мне всю правду».
«Я слышал, как моя тетя говорила маме».
«А откуда тетя это знала?»
«Тетя все знает».
Я начинал утрачивать веру в здравомыслие парня. Мне вспомнилось, как он утверждал, что играл в игру.
«Как зовут твою тетю?» Ничего особенного я не ожидал. Однако ответ меня ошеломил.
«Тетю зовут Роза. А фамилию она то и дело меняет. Она сестра моей мамы». И тут же, почти без перерыва, пришла следующая реплика: «Я лучше пока отключусь. Она как раз пришла».
«Погоди!» И я поспешно набрал следующий вопрос: «Не знаешь ли ты худощавого старика с белой бородой?»
Я уже смирился с тем, что не получу ответа, когда на экране появились три слова: «Доктор Форс. Пока».
Глава 5
К моей великой радости, у дверей магазина снова затормозил мотоцикл Кэтрин Додд, и она снова сняла шлем перед тем, как пересечь тротуар. Я встречал ее у порога, распахнув дверь настежь. Мы поцеловались так естественно, словно были знакомы уже давным-давно. Не менее естественным было то, что она сразу же пошла полюбоваться на распростертые крылья. Я как раз закончил устраивать подсветку.
— Круто! — совершенно искренне восхитилась она. — Пожалуй, слишком круто для Бродвея.
— Лесть может завести чересчур далеко, — предупредил я и повел ее в мастерскую — там было потеплее.
На катальной плите лежала распечатка моего разговора с Виктором. Я протянул ее Кэтрин.
— Ну, что ты думаешь?
— Я думаю, что тебе нужно болеутоляющее понадежнее.
— Да нет, насчет Виктора.
На этот раз Кэтрин села в кресло, заручившись моим обещанием, что завтра я пробегусь по комиссионкам и антикварным магазинам и подыщу второе.
— При условии, что ты будешь приходить и сидеть в нем, — уточнил я.
Она кивнула так, словно это само собой разумелось, и принялась читать переписку с Виктором. Закончив, она положила листок на колени, обтянутые черной кожей, и принялась задавать собственные вопросы:
— Прекрасно. Для начала напомни мне, кто такой этот Виктор?
— Пятнадцатилетний внук Эда Пэйна, помощника Мартина Стакли. Это Эд дал мне видеокассету, которую украли отсюда, — из-за чего, собственно, мы с тобой и познакомились. Виктор прислал Мартину вот это письмо.
Я протянул Кэтрин письмо. Она прочла его и недоверчиво вскинула брови.
— Виктор утверждал, что это всего лишь игра, — признался я.
— По-моему, ни единому его слову верить нельзя, — согласилась Кэтрин.
— Да нет, думаю, что можно. Он играет, да, но играет обрывками реальных фактов. Или, во всяком случае, с ним произошло то, что может произойти с кем угодно: он услышал нечто и неправильно это понял.
— Слышал звон, да не знает, где он? А откуда звон на самом деле?
— Ну… по крайней мере, насколько я могу судить…
Я прервался на пару минут, чтобы сварить кофе: Кэтрин была не на дежурстве, но сказала, что все равно предпочитает кофе вину. Без молока, без сахара и не слишком горячий.
— Мне придется начать с «предположим», — сказал я.
— Ну, предполагай.
— Начнем с белобородого человека, который похож на профессора и которого, возможно, зовут доктор Форс. Предположим, что этот доктор Форс каким-то образом познакомился с Мартином. У доктора Форса имеется информация, которую он желает передать в надежные руки. Поэтому он приезжает на скачки в Челтнем и передает ее Мартину.
— Псих, — вздохнула Кэтрин. — Что бы ему стоило положить ее в банк?
— Это у него надо спросить.
— И ты тоже псих. Как же его найдешь?
— Кто у нас офицер полиции, я или ты? — улыбнулся я.
— Ладно, попробую. — Она улыбнулась в ответ. — Итак?
— Итак, доктор Форс приехал на скачки, как и собирался. Он отдал кассету Мартину. Когда Мартин разбился, доктор Форс, должно быть, испытал большое потрясение. Подозреваю, что он долго топтался у раздевалки, не зная, что делать. Потом он увидел, как Эд Пэйн отдал сверток с кассетой мне. Форс знал, что это та самая кассета, потому что он сам заворачивал ее в бумагу.
— Тебе бы в полиции работать! — усмехнулась Кэтрин. — Ладно, хорошо. Доктор Форс узнает, кто ты такой, приезжает сюда, в Бродвей, и, когда ты на некоторое время оставляешь дверь незапертой, он проникает в магазин и забирает свою кассету обратно.
— Верно.
— И под влиянием внезапного порыва крадет деньги.
— Верно. Но поначалу он не подозревал, что в магазине кто-то есть. А между тем там находится Ллойд Бакстер, у которого начинается эпилептический припадок.
— Что очень нервирует белобородого доктора Форса, — сухо заметила Кэтрин.
Я кивнул.
— И он смывается.
— Один из наших детективов, — задумчиво сообщила Кэтрин, — допросил Ллойда Бакстера, еще в больнице. И мистер Бакстер сказал, что при нем в магазин никто не заходил.
— Ллойду Бакстеру было наплевать на то, получу ли я обратно свою кассету и свои деньги. Главным для него было — сохранить в тайне от всех свою болезнь.
— Нет, ну как мы можем расследовать преступления, если люди не говорят нам всей правды? — возмутилась Кэтрин.
— Я думал, ты к этому уже привыкла.
Кэтрин ответила, что, если ты привык к чему-то плохому, оно от этого хорошим не становится. На какое-то время в ней проступила суровость, характерная для представителей ее профессии. «Не забывай, — сказал я себе, — что блюститель закона в душе Кэтрин не спит, что он всегда на посту». Впрочем, Кэтрин тут же встряхнулась и, хотя и с видимым усилием, заставила себя переключиться обратно в штатское состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63