Я уговорилась с мамой вытащить тебя, как только ты опомнишься.
– Значит, ты, наконец, познакомишь меня со своей семьей? Как же мне себя вести? Может, мне нужно что-нибудь о них узнать заранее?
Она засмеялась.
– Ты и так все о них знаешь. Будь самим собой. Ты им уже заочно нравишься.
– Я их всех люблю. Ты им это говорила? Но я тебя так давно не видел. По-моему – уже несколько месяцев.
Придя к Хэвиленду, чтобы сообщить о том, что он выдержал экзамены, Эрик не узнал лаборатории. Три больших электрических трансформатора, окруженные дощатыми подмостками, были установлены один на другом. Прикрытые стальными, обтянутыми клеенкой футлярами, они напоминали гору новых чемоданов в магазине. Четыре стройные белые изоляционные колонки вышиною в два ярда были прикреплены к полу, образуя между собою ромб. Стеклянная трубка, похожая на пушку, длиною в шесть футов и диаметром в восемь дюймов, была укреплена на подвижных шасси с помощью колец с фетровой прокладкой. Трубка была тщательно отделана, и в ней на определенном расстоянии друг от друга просверлены отверстия с загнутыми и отшлифованными краями. Какой-то человек в грязном комбинезоне возился с водопроводными трубами, по которым из крана подавалась вода для охлаждения прибора. Водопроводчик обернулся – оказалось, что это Хэвиленд. Он сел на пол и улыбнулся.
– Хэлло, хэлло, хэлло! – сказал он. – Поздравляю с возвращением.
– Я выдержал экзамены.
– Знаю. Мне сообщали результаты после каждого экзамена. Я получал о вас сведения всю неделю. Вы выдержали очень хорошо.
– Почему же вы мне ничего не сказали? Я так волновался.
– Я бы вам сказал, если бы вы зашли ко мне, – спокойно ответил Хэвиленд. – Но я не знал, что вы волнуетесь. Я за вас не волновался.
– Я слышу это уже от второго человека. Жаль, что не вы держали за меня экзамены.
– Ну, теперь все это позади, по крайней мере на ближайшее время. Когда вы приступите к работе? Завтра можете прийти?
– Непременно. Но как наши дела? Когда, по-вашему, мы закончим сборку?
– Вероятно, в июне или в июле, если все будет благополучно. Это займет больше времени, чем я предполагал.
– Я июне или в июле! Господи, как же мне быть? Летом истекает срок моего контракта, а мы в это время только еще будем приступать к опытам! – Эрик с досадой огляделся кругом, и на глазах его выступили злые слезы – постоянное напряжение давало себя знать. – Все места на осенний семестр распределены заранее, а до окончания опыта я даже не могу заикнуться о том, чтобы мне дали работу. Послушайте, мне необходимо к июню устроиться куда-нибудь на службу. Вы же знаете, здесь никогда не продлевают контрактов с аспирантами!
Хэвиленд поднялся с пола.
– Вы хотите сказать, что вас волнует денежный вопрос?
Эрик поглядел на него с удивлением. Хэвиленд относился к нему с явным участием, но произнес слово «денежный» с такой презрительной небрежностью, словно речь шла о каких-то совершенных пустяках. Эрик вспыхнул от возмущения, и Хэвиленд заметил краску на его лице.
– Пусть это вас не тревожит, – сказал Хэвиленд. – Мы что-нибудь сообразим, чтобы вы могли закончить работу. Я поговорю с Фоксом. Студенческая ассоциация может дать вам стипендию, и вы будете получать столько же, сколько получаете сейчас.
Эрик покачал головой. Даже в лучшем случае это означает, что ему еще целый год придется с огромным трудом сводить концы с концами. Когда же, наконец, у него будет лишняя монета в кармане? Проклятый Хэвиленд, – внутренне бесился Эрик, – как он может так небрежно относиться к этому?
– Скажите, есть ли хоть какая-нибудь возможность закончить опыт летом? – спросил Эрик.
– Конечно, такая возможность есть.
– Тогда давайте работать так, чтобы ее осуществить.
– Чудесно, – вежливо отозвался Хэвиленд. – Но не очень-то рассчитывайте на это.
Эрик зашагал к двери, вне себя от злости и горького разочарования.
– Ладно. Спасибо, – еле выдавил он из себя.
«Почему вы хотите стать ученым?» – спросил тогда Фокс. Сейчас Эрик не мог даже думать об этом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
1
Семья Вольтерра жила в пятикомнатной квартире с коридором, который, словно, длинная кишка, соединял вместе маленькие клетушки. Возле входной двери помещалась кухня, потом шли три спальни, ванная, столовая и в самом конце коридора – гостиная. Несмотря на тесноту, комнатки были опрятные, уютные, и Эрик сразу же почувствовал себя легко и просто. Сабина встретила его у дверей и тотчас очутилась в его объятиях. Она показалась ему очень нарядной, хотя на ней было то же темное, с красными пуговицами платье, что и в тот вечер, когда они познакомились, – больше года назад.
– Ты все еще нервничаешь? – сказала она.
В эту минуту он любил ее так сильно! Мог ли он сказать ей о том, что им, возможно, придется ждать еще целый год.
– Я не нервничаю, – прошептал он ей в ухо. – Я просто рад, что мы снова вместе.
Она отступила назад, поправила на нем галстук и, взяв за руку, повела на кухню, к матери. Миссис Вольтерра была в черном платье и белом переднике с оборками. У нее была довольно полная фигура и иссиня-черные волосы, разделенные прямым пробором и схваченные сзади узлом. Когда она улыбалась, ее строгое лицо становилось молодым и милым, как у Сабины.
Миссис Вольтерра пожала Эрику руку.
– Здравствуйте, – сказала она, – очень рада наконец с вами познакомиться. – Она окинула его внимательным взглядом, и не переставая улыбаться, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
– Вот как здороваются по-настоящему, – засмеялась она.
Сабина, все еще держа Эрика за руку, стояла рядом и, слегка покраснев, смотрела на них блестящими глазами.
Выходя из кухни, Эрик чуть не столкнулся с девушкой немного старше Сабины, но совсем на нее не похожей, если не считать серых глаз. У девушки были пушистые каштановые волосы и миловидное лицо. Улыбаясь, она щурила глаза, и на щеках ее появлялись ямочки. На ней было светло-коричневое шерстяное платье и красный клетчатый фартук.
– Это моя сестра Мэри, – сказала Сабина.
Мэри тоже внимательно оглядела Эрика и пожала ему руку.
– Наши мужчины в гостиной, – сказала она, – пойдемте туда.
Сабина провела Эрика в гостиную, где в разных углах две развернутые газеты скрывали за собою читающих. Газеты тотчас полетели в сторону, и в одном углу Эрик увидел пожилого человека с точно таким же лицом, как у Мэри, но с седыми волнистыми волосами. Длинные седые усы придавали ему очень лихой вид, как-то не вязавшийся с его манерой добродушно посматривать поверх очков. В другом углу сидел человек лет тридцати, среднего роста, черноволосый, с черными живыми глазами, черными усиками, оттопыренной нижней губой и выдающимся вперед подбородком. И тот и другой были в жилетах. На обоих были свежие рубашки, надетые в честь гостя, и аккуратно завязанные галстуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Значит, ты, наконец, познакомишь меня со своей семьей? Как же мне себя вести? Может, мне нужно что-нибудь о них узнать заранее?
Она засмеялась.
– Ты и так все о них знаешь. Будь самим собой. Ты им уже заочно нравишься.
– Я их всех люблю. Ты им это говорила? Но я тебя так давно не видел. По-моему – уже несколько месяцев.
Придя к Хэвиленду, чтобы сообщить о том, что он выдержал экзамены, Эрик не узнал лаборатории. Три больших электрических трансформатора, окруженные дощатыми подмостками, были установлены один на другом. Прикрытые стальными, обтянутыми клеенкой футлярами, они напоминали гору новых чемоданов в магазине. Четыре стройные белые изоляционные колонки вышиною в два ярда были прикреплены к полу, образуя между собою ромб. Стеклянная трубка, похожая на пушку, длиною в шесть футов и диаметром в восемь дюймов, была укреплена на подвижных шасси с помощью колец с фетровой прокладкой. Трубка была тщательно отделана, и в ней на определенном расстоянии друг от друга просверлены отверстия с загнутыми и отшлифованными краями. Какой-то человек в грязном комбинезоне возился с водопроводными трубами, по которым из крана подавалась вода для охлаждения прибора. Водопроводчик обернулся – оказалось, что это Хэвиленд. Он сел на пол и улыбнулся.
– Хэлло, хэлло, хэлло! – сказал он. – Поздравляю с возвращением.
– Я выдержал экзамены.
– Знаю. Мне сообщали результаты после каждого экзамена. Я получал о вас сведения всю неделю. Вы выдержали очень хорошо.
– Почему же вы мне ничего не сказали? Я так волновался.
– Я бы вам сказал, если бы вы зашли ко мне, – спокойно ответил Хэвиленд. – Но я не знал, что вы волнуетесь. Я за вас не волновался.
– Я слышу это уже от второго человека. Жаль, что не вы держали за меня экзамены.
– Ну, теперь все это позади, по крайней мере на ближайшее время. Когда вы приступите к работе? Завтра можете прийти?
– Непременно. Но как наши дела? Когда, по-вашему, мы закончим сборку?
– Вероятно, в июне или в июле, если все будет благополучно. Это займет больше времени, чем я предполагал.
– Я июне или в июле! Господи, как же мне быть? Летом истекает срок моего контракта, а мы в это время только еще будем приступать к опытам! – Эрик с досадой огляделся кругом, и на глазах его выступили злые слезы – постоянное напряжение давало себя знать. – Все места на осенний семестр распределены заранее, а до окончания опыта я даже не могу заикнуться о том, чтобы мне дали работу. Послушайте, мне необходимо к июню устроиться куда-нибудь на службу. Вы же знаете, здесь никогда не продлевают контрактов с аспирантами!
Хэвиленд поднялся с пола.
– Вы хотите сказать, что вас волнует денежный вопрос?
Эрик поглядел на него с удивлением. Хэвиленд относился к нему с явным участием, но произнес слово «денежный» с такой презрительной небрежностью, словно речь шла о каких-то совершенных пустяках. Эрик вспыхнул от возмущения, и Хэвиленд заметил краску на его лице.
– Пусть это вас не тревожит, – сказал Хэвиленд. – Мы что-нибудь сообразим, чтобы вы могли закончить работу. Я поговорю с Фоксом. Студенческая ассоциация может дать вам стипендию, и вы будете получать столько же, сколько получаете сейчас.
Эрик покачал головой. Даже в лучшем случае это означает, что ему еще целый год придется с огромным трудом сводить концы с концами. Когда же, наконец, у него будет лишняя монета в кармане? Проклятый Хэвиленд, – внутренне бесился Эрик, – как он может так небрежно относиться к этому?
– Скажите, есть ли хоть какая-нибудь возможность закончить опыт летом? – спросил Эрик.
– Конечно, такая возможность есть.
– Тогда давайте работать так, чтобы ее осуществить.
– Чудесно, – вежливо отозвался Хэвиленд. – Но не очень-то рассчитывайте на это.
Эрик зашагал к двери, вне себя от злости и горького разочарования.
– Ладно. Спасибо, – еле выдавил он из себя.
«Почему вы хотите стать ученым?» – спросил тогда Фокс. Сейчас Эрик не мог даже думать об этом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
1
Семья Вольтерра жила в пятикомнатной квартире с коридором, который, словно, длинная кишка, соединял вместе маленькие клетушки. Возле входной двери помещалась кухня, потом шли три спальни, ванная, столовая и в самом конце коридора – гостиная. Несмотря на тесноту, комнатки были опрятные, уютные, и Эрик сразу же почувствовал себя легко и просто. Сабина встретила его у дверей и тотчас очутилась в его объятиях. Она показалась ему очень нарядной, хотя на ней было то же темное, с красными пуговицами платье, что и в тот вечер, когда они познакомились, – больше года назад.
– Ты все еще нервничаешь? – сказала она.
В эту минуту он любил ее так сильно! Мог ли он сказать ей о том, что им, возможно, придется ждать еще целый год.
– Я не нервничаю, – прошептал он ей в ухо. – Я просто рад, что мы снова вместе.
Она отступила назад, поправила на нем галстук и, взяв за руку, повела на кухню, к матери. Миссис Вольтерра была в черном платье и белом переднике с оборками. У нее была довольно полная фигура и иссиня-черные волосы, разделенные прямым пробором и схваченные сзади узлом. Когда она улыбалась, ее строгое лицо становилось молодым и милым, как у Сабины.
Миссис Вольтерра пожала Эрику руку.
– Здравствуйте, – сказала она, – очень рада наконец с вами познакомиться. – Она окинула его внимательным взглядом, и не переставая улыбаться, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
– Вот как здороваются по-настоящему, – засмеялась она.
Сабина, все еще держа Эрика за руку, стояла рядом и, слегка покраснев, смотрела на них блестящими глазами.
Выходя из кухни, Эрик чуть не столкнулся с девушкой немного старше Сабины, но совсем на нее не похожей, если не считать серых глаз. У девушки были пушистые каштановые волосы и миловидное лицо. Улыбаясь, она щурила глаза, и на щеках ее появлялись ямочки. На ней было светло-коричневое шерстяное платье и красный клетчатый фартук.
– Это моя сестра Мэри, – сказала Сабина.
Мэри тоже внимательно оглядела Эрика и пожала ему руку.
– Наши мужчины в гостиной, – сказала она, – пойдемте туда.
Сабина провела Эрика в гостиную, где в разных углах две развернутые газеты скрывали за собою читающих. Газеты тотчас полетели в сторону, и в одном углу Эрик увидел пожилого человека с точно таким же лицом, как у Мэри, но с седыми волнистыми волосами. Длинные седые усы придавали ему очень лихой вид, как-то не вязавшийся с его манерой добродушно посматривать поверх очков. В другом углу сидел человек лет тридцати, среднего роста, черноволосый, с черными живыми глазами, черными усиками, оттопыренной нижней губой и выдающимся вперед подбородком. И тот и другой были в жилетах. На обоих были свежие рубашки, надетые в честь гостя, и аккуратно завязанные галстуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167