Из самого центра реки, плавно изгибаясь, уходил в грозное бушующее небо разноцветный столб радуги.
Витька подплыл к вышке, взобрался на первую площадку и стал подниматься по скользким ступенькам наверх. Здесь было прохладнее, чем в воде. На верхней площадке Витька ступил на колеблющуюся доску. Над ним — клубящееся дождем небо с радугой, внизу — пузырящаяся шумная река.
Ему показалось, что никакая в мире сила не оторвет прилипшие к концу мокрой доски подошвы ног, но это продолжалось одно мгновение; затем Витька пригнулся, раскачал гибкую податливую доску и, будто подхваченный ветром, сначала взмыл вверх, потом красиво изогнулся и без всплеска вошел головой в кипящую воду…
Грохотов не подозревал, что за ним наблюдали две пары глаз. Завеса дождя стала немного тоньше, и Принцесса и Гошка Буянов видели Витькин прыжок.
— Как красиво! Будто он прыгнул с тучи в море… — сказала Алла. — В море Дождя.
— Это не считается, — сказал Гошка. — Никто не видел.
Алла удивленно взглянула на него.
— А мы?
— Будет хвастать, я скажу — ничего не видел.
— Он не будет хвастать, — сказала Алла.
Белая Витькина голова еще долго мелькала в темной неспокойной воде. Дождь было утих, и затем с новой силой хлынул из тучи. Радуга померкла, а потом совсем исчезла. Песок на пляже стал темным. С навеса брызгали упругие белые струи. Наконец Витька вылез на берег и поискал глазами одежду. Одежды на месте не было. Ее забрал под крышу Коля. Когда Витька подошел к нему, Бэс стоял без очков, прислонившись к столбу, и моргал своими темными глазами.
Очки он держал в руке.
— В мире одновременно происходит до двух тысяч гроз, — сказал Коля. — Ежесекундно — сто молний. Это колоссально!
— Я прыгнул с вышки, — сказал Витька.
— В такую грозу бывают шаровые молнии. Ты видел когда-нибудь шаровую молнию?
— Нет, не видел, — сказал Витька.
— Два года я наблюдаю за каждой грозой, но шаровая молния так и не появляется.
— Жаль… — сказал Витька.
— Увижу еще. В нашей области в год бывает до пятнадцати гроз.
— Я не про молнию, — сказал Витька. — Жаль, что ты не видел, как я прыгнул с вышки.
Город будто на сто лет помолодел после грозы. Деревянные и каменные дома стояли чистые, умытые. Крыши влажно блестели. Булыжная мостовая сияла, будто ее только что отшлифовали. Позолоченные купола Троицкой церкви пускали прохожим в глаза зайчики. Благоухающие кусты сирени свешивались через заборы. На деревьях лоснился каждый лист в отдельности. Пахло грозой, цветущими липами и сиренью.
Гошка и Принцесса шли рядом по чистому, без единого пятнышка тротуару. Солнце снова сияло на небе. Над головой величаво плыли пышные кучевые облака. Туча ушла, и облакам больше некуда спешить. Алла перекинула косу на спину, Мокрая коса оставила на сарафане темную влажную полосу. Алла сосредоточенно смотрела под ноги и молчала.
Гошка чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Позади, шагах в десяти, плелись Коля Бэс и Грохотов. Они делали вид, что не замечают Аллу и Буянова. Но стоило Гошке замедлить шаги, как они тоже отставали. Эта игра продолжалась минут десять. Буянов понимал, что он виноват, подвел ребят, но подойти к ним и покаяться гордость не позволяла. Так они и шли по городу на расстоянии десяти шагов друг от друга.
Один раз Принцесса остановилась возле афиши, на которой были изображены маленькие собачки и большая полная женщина в платье до пят. В город приехали на гастроли артисты цирка. Гошка думал, что ребята подойдут к ним, но они тоже остановились у другой афиши и стали внимательно изучать ее. Коля Бэс даже очки снял и протер носовым платком. И лишь когда Алла двинулась дальше, они оторвались от своей афиши.
— Ты поссорился с ними? — спросила Принцесса.
— Придуриваются, — усмехнулся Гошка. Алла посмотрела на него своими темно-синими глазами и отвернулась.
— Я забыл, — сказал Гошка. — Ты ведь колдунья… У меня сегодня из головы вон, что мы играем в волейбол. Ну, а они без меня, конечно, продули. Вот и злятся.
— Это я виновата. Ты из-за меня на речку пошел, Я извинюсь перед ними.
— Ты тут ни при чем, — сказал Гошка.
Принцесса повернулась и пошла навстречу ребятам. Те хотели свернуть в глухой переулок, но не успели. Гошка не слышал, о чем разговаривала она с ними, но видел Витькино лицо. Грохотов, хмуря светлые брови, молча слушал Принцессу и смотрел на дощатый забор. Коля Бэс жевал зеленый стебелек. Вот Витька наморщил нос, будто собрался чихнуть, потом широко улыбнулся. Коля выплюнул травинку и тоже заулыбался.
А потом они все вместе направились к Гошке.
— Понимаете, встал я утром… — стал было оправдываться Буянов.
— Ты это о чем? — спросил Витька.
— Из головы вон эта игра…
— А-а, ты про волейбол, — сказал Грохотов. — Так мы выиграли — С разгромным счетом, — добавил Коля.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЯЩИК С ИРИСКАМИ.
Ночью к Ладонщиковым приехал Сашкин дядя. А утром уже весь дом знал об этом. У Сашкиного дяди был густой мужественный бас. Глухая как пень бабушка Толика Воробьева и то услышала его голос. А отец Гошки Буянова — он дежурил всю ночь на электростанции — проснулся утром и недовольно сказал:
— Что это еще за протодьякон в нашем доме объявился? Но Сашкин дядя не был протодьяконом. Он был майором. Его вызвали зачем-то в Москву, в наркомат обороны. На обратном пути майор на два дня заехал к брату. Звали его Сидор Владимирович. Был он такой же рослый и широкоплечий, как и дядя Костя, Сашин отец. Вместе с Сашкой он с утра отправился в гастроном и вернулся оттуда с плоским ящиком под мышкой.
Сияющий Сашка шагал рядом и поглаживал ящик ладонью.
Дядя и племянник расположились в парке под кленом. Ящик положили на землю. Сашка не сводил с него завороженного взгляда.
— Я сбегаю за клещами, — сказал он.
— Обойдемся, — пробасил дядя и, понатужившись, голыми руками отковырнул приколоченную гвоздями крышку. В ящике были сливочные ириски — любимое лакомство мальчишек и девчонок этого дома. Ириски лежали ровными рядами одна к другой и были переложены вощеной бумагой.
— Я могу сто штук съесть, — алчно заявил Сашка. И запихал в рот сразу несколько ирисок.
— Э-э, брат, так не годится, — сказал Сидор Владимирович. — Зови приятелей…
Сашка воспринял дядины слова без всякого энтузиазма. Он даже не поднялся с места. Взглянув на окна, авторитетно заверил:
— Черти, уже на речку умотали!
Но тут как из-под земли появился Соля Шепс. Он давно стоял за соседним деревом и смотрел на них. Соля вежливо поздоровался с майором и сказал:
— Никто на речку не ушел… Все дома.
— Что же ты, Сашок? — укоризненно взглянул на племянника дядя.
Сашка хотел было что-то ответить, но не смог: тягучие ириски намертво сковали рот. Соля заглянул в ящик и радостно удивился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Витька подплыл к вышке, взобрался на первую площадку и стал подниматься по скользким ступенькам наверх. Здесь было прохладнее, чем в воде. На верхней площадке Витька ступил на колеблющуюся доску. Над ним — клубящееся дождем небо с радугой, внизу — пузырящаяся шумная река.
Ему показалось, что никакая в мире сила не оторвет прилипшие к концу мокрой доски подошвы ног, но это продолжалось одно мгновение; затем Витька пригнулся, раскачал гибкую податливую доску и, будто подхваченный ветром, сначала взмыл вверх, потом красиво изогнулся и без всплеска вошел головой в кипящую воду…
Грохотов не подозревал, что за ним наблюдали две пары глаз. Завеса дождя стала немного тоньше, и Принцесса и Гошка Буянов видели Витькин прыжок.
— Как красиво! Будто он прыгнул с тучи в море… — сказала Алла. — В море Дождя.
— Это не считается, — сказал Гошка. — Никто не видел.
Алла удивленно взглянула на него.
— А мы?
— Будет хвастать, я скажу — ничего не видел.
— Он не будет хвастать, — сказала Алла.
Белая Витькина голова еще долго мелькала в темной неспокойной воде. Дождь было утих, и затем с новой силой хлынул из тучи. Радуга померкла, а потом совсем исчезла. Песок на пляже стал темным. С навеса брызгали упругие белые струи. Наконец Витька вылез на берег и поискал глазами одежду. Одежды на месте не было. Ее забрал под крышу Коля. Когда Витька подошел к нему, Бэс стоял без очков, прислонившись к столбу, и моргал своими темными глазами.
Очки он держал в руке.
— В мире одновременно происходит до двух тысяч гроз, — сказал Коля. — Ежесекундно — сто молний. Это колоссально!
— Я прыгнул с вышки, — сказал Витька.
— В такую грозу бывают шаровые молнии. Ты видел когда-нибудь шаровую молнию?
— Нет, не видел, — сказал Витька.
— Два года я наблюдаю за каждой грозой, но шаровая молния так и не появляется.
— Жаль… — сказал Витька.
— Увижу еще. В нашей области в год бывает до пятнадцати гроз.
— Я не про молнию, — сказал Витька. — Жаль, что ты не видел, как я прыгнул с вышки.
Город будто на сто лет помолодел после грозы. Деревянные и каменные дома стояли чистые, умытые. Крыши влажно блестели. Булыжная мостовая сияла, будто ее только что отшлифовали. Позолоченные купола Троицкой церкви пускали прохожим в глаза зайчики. Благоухающие кусты сирени свешивались через заборы. На деревьях лоснился каждый лист в отдельности. Пахло грозой, цветущими липами и сиренью.
Гошка и Принцесса шли рядом по чистому, без единого пятнышка тротуару. Солнце снова сияло на небе. Над головой величаво плыли пышные кучевые облака. Туча ушла, и облакам больше некуда спешить. Алла перекинула косу на спину, Мокрая коса оставила на сарафане темную влажную полосу. Алла сосредоточенно смотрела под ноги и молчала.
Гошка чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Позади, шагах в десяти, плелись Коля Бэс и Грохотов. Они делали вид, что не замечают Аллу и Буянова. Но стоило Гошке замедлить шаги, как они тоже отставали. Эта игра продолжалась минут десять. Буянов понимал, что он виноват, подвел ребят, но подойти к ним и покаяться гордость не позволяла. Так они и шли по городу на расстоянии десяти шагов друг от друга.
Один раз Принцесса остановилась возле афиши, на которой были изображены маленькие собачки и большая полная женщина в платье до пят. В город приехали на гастроли артисты цирка. Гошка думал, что ребята подойдут к ним, но они тоже остановились у другой афиши и стали внимательно изучать ее. Коля Бэс даже очки снял и протер носовым платком. И лишь когда Алла двинулась дальше, они оторвались от своей афиши.
— Ты поссорился с ними? — спросила Принцесса.
— Придуриваются, — усмехнулся Гошка. Алла посмотрела на него своими темно-синими глазами и отвернулась.
— Я забыл, — сказал Гошка. — Ты ведь колдунья… У меня сегодня из головы вон, что мы играем в волейбол. Ну, а они без меня, конечно, продули. Вот и злятся.
— Это я виновата. Ты из-за меня на речку пошел, Я извинюсь перед ними.
— Ты тут ни при чем, — сказал Гошка.
Принцесса повернулась и пошла навстречу ребятам. Те хотели свернуть в глухой переулок, но не успели. Гошка не слышал, о чем разговаривала она с ними, но видел Витькино лицо. Грохотов, хмуря светлые брови, молча слушал Принцессу и смотрел на дощатый забор. Коля Бэс жевал зеленый стебелек. Вот Витька наморщил нос, будто собрался чихнуть, потом широко улыбнулся. Коля выплюнул травинку и тоже заулыбался.
А потом они все вместе направились к Гошке.
— Понимаете, встал я утром… — стал было оправдываться Буянов.
— Ты это о чем? — спросил Витька.
— Из головы вон эта игра…
— А-а, ты про волейбол, — сказал Грохотов. — Так мы выиграли — С разгромным счетом, — добавил Коля.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЯЩИК С ИРИСКАМИ.
Ночью к Ладонщиковым приехал Сашкин дядя. А утром уже весь дом знал об этом. У Сашкиного дяди был густой мужественный бас. Глухая как пень бабушка Толика Воробьева и то услышала его голос. А отец Гошки Буянова — он дежурил всю ночь на электростанции — проснулся утром и недовольно сказал:
— Что это еще за протодьякон в нашем доме объявился? Но Сашкин дядя не был протодьяконом. Он был майором. Его вызвали зачем-то в Москву, в наркомат обороны. На обратном пути майор на два дня заехал к брату. Звали его Сидор Владимирович. Был он такой же рослый и широкоплечий, как и дядя Костя, Сашин отец. Вместе с Сашкой он с утра отправился в гастроном и вернулся оттуда с плоским ящиком под мышкой.
Сияющий Сашка шагал рядом и поглаживал ящик ладонью.
Дядя и племянник расположились в парке под кленом. Ящик положили на землю. Сашка не сводил с него завороженного взгляда.
— Я сбегаю за клещами, — сказал он.
— Обойдемся, — пробасил дядя и, понатужившись, голыми руками отковырнул приколоченную гвоздями крышку. В ящике были сливочные ириски — любимое лакомство мальчишек и девчонок этого дома. Ириски лежали ровными рядами одна к другой и были переложены вощеной бумагой.
— Я могу сто штук съесть, — алчно заявил Сашка. И запихал в рот сразу несколько ирисок.
— Э-э, брат, так не годится, — сказал Сидор Владимирович. — Зови приятелей…
Сашка воспринял дядины слова без всякого энтузиазма. Он даже не поднялся с места. Взглянув на окна, авторитетно заверил:
— Черти, уже на речку умотали!
Но тут как из-под земли появился Соля Шепс. Он давно стоял за соседним деревом и смотрел на них. Соля вежливо поздоровался с майором и сказал:
— Никто на речку не ушел… Все дома.
— Что же ты, Сашок? — укоризненно взглянул на племянника дядя.
Сашка хотел было что-то ответить, но не смог: тягучие ириски намертво сковали рот. Соля заглянул в ящик и радостно удивился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86