Снова включил радиотелефон:
– Саблин, как у вас?
– Порядок, – ответил немногословный Саблин.
– Паршин за вами.
– Знаю, – сказал Саблин и отключился.
Гриднев внимательно следил за паршинской машиной: вот-вот увеличит скорость. Увеличил. Отставая на полкорпуса, уже идет рядом.
– Корецкий, – предупредительно напомнил Гриднев.
– Вижу.
Корецкий нажал на акселератор, и «Волга» рванула вперед, перестроилась в левый ряд, пошла впереди Хэммета, И Гриднев не видел, как «жигуленок» Паршина поравнялся о хэмметовской «Волгой», пошел справа от нее, потом Паршин протянул руку и бросил конверт в открытое окно «Волги». Все это заняло считанные секунды. Гриднев потом подсчитал их, – ровно шесть! – когда смотрел эпизод, снятый сразу с двух камер – Хомутовым и Саблиным. Хорошо снятый, несмотря на скупое – дождь! – освещение…
* * *
Паршина взяли просто. Он заметил погоню и понял, что ему не уйти. Щемящая боль в груди затуманила сознание, и он увидел впереди не асфальт дороги, а коридор одесского гестапо с идущим навстречу гауптштурмфюрером Гетцке. Встряхнул головой, будто разгонял видение, замигал указателем правого поворота, перестроился, пошел к тротуару, встал.
– Вы арестованы, – сказал Саблин, открывая дверцу водителя.
Паршин не отозвался. Он сидел, закрыв глаза и запрокинув голову на сиденье. Руки безжизненно висели по бокам.
– Обыщи его, нет ли оружия, – произнес подошедший сзади Ратомский. – Мне что-то не нравится этот обморок.
Саблин нашел зажигалку и фляжку с коньяком. Оружия не было. Паршин открыл глаза.
– Нитроглицерин, – попросил он одними губами, – в кармане.
– Сделано, – ответил Саблин, сунув ему в рот таблетку из тюбика, найденного в лицевом кармане пиджака. Минуту спустя боль отпустила сердце.
– Я давно заметил слежку, – проговорил Паршин, уже оживая. – А свернув, понял, что это конец.
– Почему же вы подарили нам Хэммета? – улыбнулся Ратомский. – Ведь вы могли сказать ему, что за вами следят.
– Надоело быть на побегушках у барина. Мне опять в тюрягу, а ему житье царское?
– Почему опять?
– Хватит, поехали, – оборвал его Саблин: ему не понравился этот псевдодопрос в машине. – Евгеньев поведет свою машину. Ты за рулем, а я с Паршиным. Ему еще надо отлежаться от сердечного приступа.
* * *
С Хэмметом тоже не пришлось повозиться. Говоря об аварии, Гриднев имел в виду стандартную ситуацию. Корецкий резко тормозит, машина Хэммета врезается им в багажник, и дипломат конечно же не успевает уничтожить пакет. Как в кино! Однако обошлось без кинематографических параллелей. Обе машины остановил у кинотеатра «Минск» красный сигнал светофора – обычная ситуация. Корецкий мгновенно выскочил из машины и бросился назад, рванул дверь:
– Руки на руль!..
А справа уже сидел запыхавшийся Хомутов. Их машина стояла позади.
– Успокойтесь, господин Хэммет. Сопротивление бесполезно.
– У вас нет права меня задерживать, – со злостью сказал Хэммет. – Машина дипломатическая.
– У вас не дипломатическая машина, господин Хэммет, – оборвал его Корецкий. – Вы забыли, что едете на «Волге» под городским номером 43–27.
– Вы об этом знаете? – искренне удивился Хэммет.
– Скорее – вижу. Будьте добры, подвиньтесь, пожалуйста.
Хэммет пересел назад, рядом с ним устроился Хомутов. Корецкий сел за руль, и тут только красный свет светофора сменился зеленым. Инспектора ГАИ никто ни о чем не предупреждал, об операции он и не ведал, значит, она заняла не более тридцати секунд. Ловко!
Корецкий тронул машину и пошел на разворот. Следом за гридневской «Волгой».
Хэммет молчал. В конце концов, он имел право на раздумье. Да никто и не торопил его. Откуда чекисты узнали время и место его встречи с агентом? Ведь он говорил из случайно выбранного автомата. Значит, за ним следили. Да, чекисты работать умеют.
– А задерживать меня вы не можете. Я подчиняюсь международному праву. Я дипломат, – сказал он.
– Вы были им, пока не занялись разведывательной деятельностью, – сухо сказал Корецкий. – Теперь, к сожалению, вы только персона нон грата, если согласится на это наше Министерство иностранных дел. Сейчас мы отвезем вас к нам, убедим в том, что деятельность ваша не соответствует статуту международного права, и вызовем представителей посольства и МИДа.
Хэммет замолчал снова и молчал всю дорогу до площади Дзержинского.
Глава девятнадцатая
В кабинете Гриднева Хэммет решил, что может вести себя развязнее. Он в точности знал, что ему угрожает. Так почему бы и не поговорить умному человеку с умными людьми.
– Я вас узнал, – сказал он Гридневу. – Помните, в Доме литераторов?
– Помню, – кивнул Гриднев.
– Хорошо поговорили.
– Продолжим?
– Нет никакого желания. Чем это я нарушил международное право?
– Хотя бы тем, что без разрешения вашего посольства вмешались в наши внутренние дела.
– Как? – сыграл удивление Хэммет.
– Вот в этом конверте находятся переданные вашим агентом формулы секретного опыта лаборатории доктора физических наук Каринцева в Институте новых физических проблем.
«Как они узнали, что Паршин агент? – подумал Хэммет. – Он был засекречен, как невидимка. Может быть, поговорить прежде о нем, а о Максе позже?»
– Почему вы думаете, что он агент? – спросил он.
– А хотите очную ставку?
– Когда, сейчас?
– А когда бы вы думали?
Хэммет вздохнул. Значит, Паршин уже в их руках. Но он же скажет все, что они хотят. Пусть. Он устроит ему маленькую пакость.
– Нет, говорить нам не о чем. Вы знаете хотя бы частично его биографию?
– Превращения одесского полицая: Лобуда – Чернушин – Паршин?
И об этом знают! Но у него есть еще козырная карта – Максим Каринцев.
– А вы знаете, кто нам юридически передал эти формулы? Откуда тянется цепочка к Лобуде – Паршину?
– Знаем, – подвел итог Гриднев. – Он сделал это по нашей просьбе.
На Хэммета было страшно смотреть. Глаза сузились, щеки ввалились…
Но есть еще шпрингеровская штучка. Есть!..
– Нет, – понял его Гриднев. – История, которую вы придумали в ЦРУ для шантажа Максима Каринцева, – липа! На фальшивые ваши документы мы представим свои, действительные. Изобретенный вами абверовский разведчик Мальберг ударит по цеэрушнику Хэммету.
– Подготовились? – с горьким сарказмом протянул Хэммет. Что ему оставалось? Только умолкнуть и ждать прибытия официальных лиц. Умный человек не мог показать своего ума. – Вероятно, и кинофильм сняли?
– Хотите посмотреть? – спросил Гриднев.
– Не хочу, – отрезал Хэммет.
* * *
Через день в том же кабинете состоялась очная ставка. В один ряд были поставлены четыре стула. На них сидели четверо людей примерно одного роста и одной комплекции в похожих по цвету, не новых, но и не очень заношенных костюмах, но с разными лицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30