Я намереваюсь снова захватить свою башню, коли получится. И в случае удачи я поднимусь на самый верх и позабочусь о них. Но события здесь происходят медленно, тогда как в Митгартре время течет быстро.
– А именно там они и находятся.
– Совершенно верно. Для них могут пройти десятилетия, пока я собираю войско. Вы пользуетесь влиянием в Митгартре. Вы можете собрать войско там и морем отправиться к ним на помощь. Такая вот мысль мне явилась. Но если вы предпочтете присоединиться к нам, мы будем очень рады.
Я обдумывал вопрос столько времени, сколько потребовалось бы человеку для молитвы, глядя на далекие буруны, чтобы не смотреть в глаза Гарсегу. Мне казалось, вся моя жизнь вела меня к этому моменту: мое рыцарство, Вальфатер и Леди, даже Дизири.
Наконец я сказал:
– Вы дракон Муспеля. Разве не таково ваше истинное обличье?
– Да, – кивнул Гарсег, – хотя мой отец был королем в Митгартре.
– И ваши друзья. Ведь они тоже драконы Муспеля?
– Одни – да. Другие имеют обличье морских эльфов.
– Разве несколько драконов не могут одержать победу над одним?
– Мы постараемся, выступив во главе эльфийского войска. Вы видели меня в обличье дракона. Я был таким же большим, как белый дракон?
– Гораздо меньше. Так то было ваше истинное обличье?
Я снял шлем и положил на гальку.
– Да.
Я стянул с себя кольчугу; набранная из тончайших колец, она могла целиком поместиться в шлем, куда я и положил ее, восхищаясь ею, вполне возможно, в последний раз в жизни и задаваясь вопросом, замечательна ли она потому, что я ношу ее, или просто потому, что владею ею. В конце концов, некогда она принадлежала Гренгарму.
– Вы собираетесь поплыть туда? – спросил Гарсег.
– Вы знаете, что да. Я дал клятву сразиться с Кулили.
Я разделся и наказал Гильфу сторожить мои доспехи и одежду и не доверять никому. Он ничего не ответил, но оскалился на Гарсега, показывая, что все понял.
Эльфрис отличается от Митгартра так же, как Скай. Я пытался объяснить тебе, насколько они разные, но знаю, что у меня не получилось. Здесь, Бен, я должен признаться тебе, что даже я не понимал, насколько сильно Эльфрис отличается от Митгартра, покуда не извлек Этерне из ножен.
Звук клинка, покидающего ножны, превратился в ветер. (Тебе такого не представить.) Ветер разогнал последние клочья тумана. В Эльфрисе нет солнца. Но с неба льется ровный свет; и теперь, когда туман окончательно рассеялся, свет стал ярче, и морская гладь засияла точно зеркало.
По морю неслись старинные корабли, длинные корабли с многочисленными веслами, похожими на крылья; с расшитыми парусами, красными, черными, зелеными и золотыми; с высокими носами и высокими разукрашенными кормами.
На носу и на корме каждого корабля стояли рыцари Этерне, такие же реальные, как я сам. Доспехи, обнаженные мечи (все до единого тоже Этерне) и белозубые улыбки сверкали в ослепительном свете.
Крепко сжимая Этерне, я нырнул в море.
Плыть с тяжелым мечом в руке непросто. Я старался изо всех сил, почти все время оставаясь под водой и используя ноги и левую руку в качестве весел. Мое преимущество (и огромное) заключалось в том, что море не утопило меня, но приняло благосклонно. Не скажу, что я дышал водой, как дышал воздухом на суше, – я не сознавал, что вообще дышу. Возможно, я дышал через кожу, а возможно, мне просто не нужно было дышать, пока я находился там.
Подплыли акулы, стремительные и безмолвные. Одна, вторая, третья – последняя была чудовищного размера. Я понимал, что даже если сумею убить одну, мне никак не убить всех троих, если они нападут одновременно. В отчаянии я рубанул мечом ближайшую. Легендарный клинок Этерне отделил голову от туловища, выпустив клубы темной крови и ошметки потрохов. Остальные две акулы набросились на добычу, точно ястребы, а я всплыл на поверхность воды, как умирающий человек взмывает в Скай.
Повсюду вокруг я видел корабли рыцарей Меча, один на расстоянии половины полета стрелы. До сих пор я не думал, что они реальные, и мне в голову не приходило, что на борт одного из них можно забраться. Но я забрался – и как чудесно было оказаться на палубе такого корабля, где на веслах сидели не заключенные, а бородатые воины в кожаных куртках с бронзовыми заклепками, мужчины с мускулистыми руками и глазами, сверкающими, точно льдинки.
– Я сэр Ханбальт, – представился один из рыцарей. – Добро пожаловать к нам.
Мы обменялись рукопожатием и обнялись.
Вскоре белый дракон всплыл на поверхность. Мы обрушили на него град стрел и копий, хотя я ничего не мог сделать, покуда мы не приблизились к нему. Под носом корабля находился таран; я стоял на нем, свободной рукой держась за резное носовое украшение, а весла позади меня мерно вздымались и опускались, подобно белым крыльям грифона, и вспенивали море.
– Дизири! – выкрикнул я. – За Дизири!
Думаю, именно тогда белый дракон узнал меня. Корабль, зажатый в челюстях чудовища, выпал у него из пасти. Наши взгляды встретились, и я увидел, как ярость угасает в его глазах, и почувствовал, как она угасает в моих. Дракон нырнул, и я понял, что должен последовать за ним.
В Скае я видел потрясающие воображение зрелища, каких никогда не встретишь в Митгартре или Эльфрисе, но ни разу столь странного. На моих глазах чудовище начало таять, и мне уже показалось, что сейчас оно полностью растворится в воде. Огромный и ужасный дракон превратился в белое облако, мерцающее и постоянно меняющее очертания. А потом в лицо Кулили.
Ты пощадишь меня?
Я не мог говорить вслух, но сформировал мысль, как уже делал очень давно, в юности:
– Я пощажу тебя, если ты сдашься.
Мы не сражались. Сначала ты должен последовать за мной и увидеть то, что я покажу тебе.
Я согласился и в темной пучине, которую люди называют морским дном, узрел нечто, о чем говорить не стану, хотя надеюсь в свое время рассказать тому, кто могущественнее даже самого Вальфатера.
Тауг, юная Этела, Линнет и Вил стояли, дожидаясь меня, на отлогом берегу у подножья башни Глас. Хотя левая рука у Тауга все еще висела на перевязи, последняя была темно-красной от крови, и Мечедробитель тоже был обагрен кровью по самый эфес. С кем он сражался, пока они спускались с башни, я никогда не спрашивал, но Этела время от времени роняла намеки, по женскому обыкновению. Это не имеет отношения к моему повествованию, и все же я никогда не забуду лицо Тауга, его вылезающие из орбит глаза и крепко стиснутые зубы.
– Вон они! – выкрикнула Этела, указывая рукой. – Нам лучше спрятаться!
Семь драконов – черный, серый, бирюзовый, синий, зеленый, золотой и красный – летели к нам, четко вырисовываясь на фоне сияющего неба.
Я помотал головой и крикнул людям на ближайшем корабле подойти к берегу. Когда киль глухо заскрипел по песку, я поднял и поставил на палубу Этелу, а потом подсадил Линнет и Вила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
– А именно там они и находятся.
– Совершенно верно. Для них могут пройти десятилетия, пока я собираю войско. Вы пользуетесь влиянием в Митгартре. Вы можете собрать войско там и морем отправиться к ним на помощь. Такая вот мысль мне явилась. Но если вы предпочтете присоединиться к нам, мы будем очень рады.
Я обдумывал вопрос столько времени, сколько потребовалось бы человеку для молитвы, глядя на далекие буруны, чтобы не смотреть в глаза Гарсегу. Мне казалось, вся моя жизнь вела меня к этому моменту: мое рыцарство, Вальфатер и Леди, даже Дизири.
Наконец я сказал:
– Вы дракон Муспеля. Разве не таково ваше истинное обличье?
– Да, – кивнул Гарсег, – хотя мой отец был королем в Митгартре.
– И ваши друзья. Ведь они тоже драконы Муспеля?
– Одни – да. Другие имеют обличье морских эльфов.
– Разве несколько драконов не могут одержать победу над одним?
– Мы постараемся, выступив во главе эльфийского войска. Вы видели меня в обличье дракона. Я был таким же большим, как белый дракон?
– Гораздо меньше. Так то было ваше истинное обличье?
Я снял шлем и положил на гальку.
– Да.
Я стянул с себя кольчугу; набранная из тончайших колец, она могла целиком поместиться в шлем, куда я и положил ее, восхищаясь ею, вполне возможно, в последний раз в жизни и задаваясь вопросом, замечательна ли она потому, что я ношу ее, или просто потому, что владею ею. В конце концов, некогда она принадлежала Гренгарму.
– Вы собираетесь поплыть туда? – спросил Гарсег.
– Вы знаете, что да. Я дал клятву сразиться с Кулили.
Я разделся и наказал Гильфу сторожить мои доспехи и одежду и не доверять никому. Он ничего не ответил, но оскалился на Гарсега, показывая, что все понял.
Эльфрис отличается от Митгартра так же, как Скай. Я пытался объяснить тебе, насколько они разные, но знаю, что у меня не получилось. Здесь, Бен, я должен признаться тебе, что даже я не понимал, насколько сильно Эльфрис отличается от Митгартра, покуда не извлек Этерне из ножен.
Звук клинка, покидающего ножны, превратился в ветер. (Тебе такого не представить.) Ветер разогнал последние клочья тумана. В Эльфрисе нет солнца. Но с неба льется ровный свет; и теперь, когда туман окончательно рассеялся, свет стал ярче, и морская гладь засияла точно зеркало.
По морю неслись старинные корабли, длинные корабли с многочисленными веслами, похожими на крылья; с расшитыми парусами, красными, черными, зелеными и золотыми; с высокими носами и высокими разукрашенными кормами.
На носу и на корме каждого корабля стояли рыцари Этерне, такие же реальные, как я сам. Доспехи, обнаженные мечи (все до единого тоже Этерне) и белозубые улыбки сверкали в ослепительном свете.
Крепко сжимая Этерне, я нырнул в море.
Плыть с тяжелым мечом в руке непросто. Я старался изо всех сил, почти все время оставаясь под водой и используя ноги и левую руку в качестве весел. Мое преимущество (и огромное) заключалось в том, что море не утопило меня, но приняло благосклонно. Не скажу, что я дышал водой, как дышал воздухом на суше, – я не сознавал, что вообще дышу. Возможно, я дышал через кожу, а возможно, мне просто не нужно было дышать, пока я находился там.
Подплыли акулы, стремительные и безмолвные. Одна, вторая, третья – последняя была чудовищного размера. Я понимал, что даже если сумею убить одну, мне никак не убить всех троих, если они нападут одновременно. В отчаянии я рубанул мечом ближайшую. Легендарный клинок Этерне отделил голову от туловища, выпустив клубы темной крови и ошметки потрохов. Остальные две акулы набросились на добычу, точно ястребы, а я всплыл на поверхность воды, как умирающий человек взмывает в Скай.
Повсюду вокруг я видел корабли рыцарей Меча, один на расстоянии половины полета стрелы. До сих пор я не думал, что они реальные, и мне в голову не приходило, что на борт одного из них можно забраться. Но я забрался – и как чудесно было оказаться на палубе такого корабля, где на веслах сидели не заключенные, а бородатые воины в кожаных куртках с бронзовыми заклепками, мужчины с мускулистыми руками и глазами, сверкающими, точно льдинки.
– Я сэр Ханбальт, – представился один из рыцарей. – Добро пожаловать к нам.
Мы обменялись рукопожатием и обнялись.
Вскоре белый дракон всплыл на поверхность. Мы обрушили на него град стрел и копий, хотя я ничего не мог сделать, покуда мы не приблизились к нему. Под носом корабля находился таран; я стоял на нем, свободной рукой держась за резное носовое украшение, а весла позади меня мерно вздымались и опускались, подобно белым крыльям грифона, и вспенивали море.
– Дизири! – выкрикнул я. – За Дизири!
Думаю, именно тогда белый дракон узнал меня. Корабль, зажатый в челюстях чудовища, выпал у него из пасти. Наши взгляды встретились, и я увидел, как ярость угасает в его глазах, и почувствовал, как она угасает в моих. Дракон нырнул, и я понял, что должен последовать за ним.
В Скае я видел потрясающие воображение зрелища, каких никогда не встретишь в Митгартре или Эльфрисе, но ни разу столь странного. На моих глазах чудовище начало таять, и мне уже показалось, что сейчас оно полностью растворится в воде. Огромный и ужасный дракон превратился в белое облако, мерцающее и постоянно меняющее очертания. А потом в лицо Кулили.
Ты пощадишь меня?
Я не мог говорить вслух, но сформировал мысль, как уже делал очень давно, в юности:
– Я пощажу тебя, если ты сдашься.
Мы не сражались. Сначала ты должен последовать за мной и увидеть то, что я покажу тебе.
Я согласился и в темной пучине, которую люди называют морским дном, узрел нечто, о чем говорить не стану, хотя надеюсь в свое время рассказать тому, кто могущественнее даже самого Вальфатера.
Тауг, юная Этела, Линнет и Вил стояли, дожидаясь меня, на отлогом берегу у подножья башни Глас. Хотя левая рука у Тауга все еще висела на перевязи, последняя была темно-красной от крови, и Мечедробитель тоже был обагрен кровью по самый эфес. С кем он сражался, пока они спускались с башни, я никогда не спрашивал, но Этела время от времени роняла намеки, по женскому обыкновению. Это не имеет отношения к моему повествованию, и все же я никогда не забуду лицо Тауга, его вылезающие из орбит глаза и крепко стиснутые зубы.
– Вон они! – выкрикнула Этела, указывая рукой. – Нам лучше спрятаться!
Семь драконов – черный, серый, бирюзовый, синий, зеленый, золотой и красный – летели к нам, четко вырисовываясь на фоне сияющего неба.
Я помотал головой и крикнул людям на ближайшем корабле подойти к берегу. Когда киль глухо заскрипел по песку, я поднял и поставил на палубу Этелу, а потом подсадил Линнет и Вила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168