– Вы так считаете?
– Нет, миледи. Если бы я говорил от своего имени, я бы высказывался не столь смело.
Линнет пошла прочь, не подарив меня ни кивком, ни взглядом на прощание. Я смотрел ей вслед – прямая спина, ровная походка, – покуда она не скрылась во мраке, сгустившемся в конце коридора. Уж я-то знал, что в Утгарде водятся призраки, да и кто пострашнее; но никто не был менее подвержен страху, чем она, и возможно, призраки (как и мы) считали ее своей.
Две девушки (как сказала Линнет), кот (ясное дело, Мани) и какой-то мужчина… Маленькая Этела, надо полагать, – одна из упомянутых девушек. Другая – скорее всего какая-то рабыня, приставленная Таугом присматривать за девочкой.
Мужчина – предположительно сам Тауг, хотя я надеялся увидеть Гарваона.
Пожав плечами, я открыл дверь и вошел. И увидел, что был прав в одних отношениях и ошибался в других. Второй девушкой оказалась Ури, причем не в человеческом обличье, а в образе женщины из клана огненных эльфов. Мужчиной оказался не Тауг и не Гарваон, а слепой раб, мускулистый и почти голый, с подвязанной рукой.
– Здравствуйте, сэр рыцарь, – вежливо сказала Этела. – Мы пришли поговорить с вами. Только я пришла первая.
Ури встала и поклонилась:
– Господин.
Мани тихонько кашлянул на кошачий манер.
– Она боится, что я проскочу вперед нее, как легко мог бы сделать, дорогой хозяин. Я хочу поговорить с вами наедине, когда все остальные уйдут.
Слепой раб погладил Мани могучей мускулистой рукой:
– Это он?
– Да, – ответил Мани. – Это он, мой хозяин, сэр Эйбел Благородное Сердце.
Раб опустился на колени и наклонил голову.
– Это значит, что он хочет чего-то, – пояснила Этела. – Они должны так делать.
Я кивнул.
– Мы все хотим чего-то, – сказал я девочке, – и когда я хочу, я тоже точно так же преклоняю колени. Как его имя?
– Вил.
Я кивнул.
– Встань, Вил.
Он подчинился.
– Можно, все-таки я первая начну? – спросила Этела.
– Разумеется. Это твое право, и у меня есть еще один вопрос к тебе.
– Ну а у меня целая куча. Если хотите, начинайте первый.
– Нет. – Я снял шлем и положил в огромный шкаф, куда позже собирался повесить и свою кольчугу. – Ты же пришла первой, а я последним.
На самом деле я надеялся, что после вопросов Этелы отпадет необходимость в моих собственных.
– Я не знаю, с чего начать.
– В таком случае, вероятно, это не имеет значения.
Я расстегнул перевязь, сел на скамеечку для ног (единственный предмет обстановки человеческих размеров) и положил Этерне на колени.
– А меч вы не собираетесь убрать?
Я помотал головой:
– Я повешу его над кроватью. Ночью может случиться что-нибудь, хотя я надеюсь, ничего не случится.
– Я часто сторожила ваш сон, господин, – тихо проговорила Ури, и тогда я вспомнил, что моряки, завлеченные на остров Глас, служили кормом для химер, но ничего не сказал.
– Новый король не станет обижать нас? Нас с мамой?
Я снова помотал головой:
– Я не дам вас в обиду, но сомневаюсь, что он имеет такое намерение.
– Тауг не хочет быть рыцарем. Больше не хочет.
– Знаю.
– Только я хочу, чтобы он стал рыцарем, – и из него получился бы хороший рыцарь, правда ведь?
Вопрос был обращен к Ури, которая промолвила:
– Я тоже так считаю.
– Вот видите? Мама говорит, мы с ним поженимся, и мы уже спали в одной кровати и все такое.
– Я так не думаю, господин, – сказала Ури.
– Да, спали! И сегодня снова ляжем вместе, и я помылась и все такое. Поэтому он должен стать рыцарем.
– Каковым уже является, – кивнул я.
Голос Этелы возвысился до жалобного крика:
– Но вы же сказали, что он не рыцарь!
– Я не говорил ничего подобного. Ты сказала, что он не хочет быть рыцарем, и я ответил, что знаю это. Когда я перевязывал Тауга, то сделал все возможное, чтобы не дать ему произнести слова, которые никто из нас не хотел услышать. Возможно, я сказал также, что он уже является рыцарем, хотя никто не называет его «сэр Тауг». Кажется, я именно так и сказал, а коли нет, запросто мог бы сказать.
Этела открыла было рот, но я продолжил, не дав ей заговорить:
– Будь здесь герцог Мардер, как мне хотелось бы, он сказал бы тебе, что в мече, которым он дотрагивается до плеча рыцаря во время обряда посвящения, нет ничего волшебного. Королева Дизири, возведшая меня в рыцарское достоинство, могла бы сказать тебе все, что угодно, а она обладает большей магической силой, чем лорд Тиази и лорд Бил, вместе взятые. Но никакая магия не может сделать мужчину рыцарем. Даже оверкины не могут. Мужчина сам становится рыцарем. Другого способа нет. Подойди ко мне.
Она подчинилась, и я обнял ее за плечи.
– Многие люди знают то, что я тебе сказал. Сам я узнал это от славного и доблестного рыцаря еще мальчишкой. Но не столь многие знают одну вещь, которую я узнал в далекой стране.
– Где живут говорящие коты? – спросил Мани.
– Говорящие коты, которых запрягают в колесницу, – кивнул я. – А узнал я, Этела, следующее: рыцарь не может по собственной воле отказаться от своего почетного звания. Рыцаря можно только лишить рыцарского достоинства. Это сложно, и такое случается крайне редко, но все же случается.
Этела молчала с блестящими от слез глазами.
– Однако сам рыцарь не в силах сделать этого. Если Тауг когда-нибудь перестанет быть рыцарем, то только по твоей воле, думаю. Хотя существуют и другие возможности.
– Я никогда не пойду на такое!
Я сказал, что искренне на это надеюсь.
– Но он не хочет быть рыцарем – и что я могу поделать?
– Что делаешь. Будь хорошей девочкой, заботься о матери и доказывай Таугу свою любовь.
– Я хотела, чтобы он скакал на белом коне, с мечом… – Она всхлипнула. – И с таким длинным копьем, и со щитом.
– Я надеюсь, завтра мы покинем замок. Я собираюсь попросить у нового короля позволения уехать и постараюсь поторопить лорда Била и его людей со сборами. Если мы тронемся в путь, ты увидишь Тауга на коне и с мечом. На сломанную руку щит не наденешь, конечно, но щит, подаренный Таугу королевой Идн, тот самый, который ты вынесла из битвы на рыночной площади, будет висеть у него на луке седла.
– Вы поможете?
– Всем, чем смогу, – кивнул я.
– Маме стало лучше.
– Знаю. Возможно, она никогда не оправится полностью, Этела. Ты должна помогать матери изо всех сил, каждый день. Ты и Тауг.
– Я постараюсь.
– Знаю. Ты должна заставить Тауга помогать. В конце концов, она принадлежит ему, покуда мы здесь. Еще что-нибудь?
– Нет. – Этела вытерла глаза обтрепанным рукавом. – Только эта девушка собирается говорить обо мне. Она так сказала.
– Тогда ступай, – велел я. – Позаботься о матери и заставь Тауга помогать вам, коли сумеешь.
Этела хотела остаться, но я ее выпроводил. Как только дверь за ней закрылась, Ури сказала:
– Вы могли бы жениться на ней, господин. По-вашему, королева Дизири стала бы возражать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168