И вновь громадный меч Скоэла взметнулся вверх, а потом стремительно опустился: такой силы удар легко рассек бы пополам боевого коня.
Но не рассек Свона. Он молниеносно прыгнул вперед, а когда отскочил назад, его клинок был обагрен кровью до половины.
Мани, вспрыгнувший к Таугу на плечо, прошептал:
– Слабые должны держаться по возможности ближе к противнику, а сильным надо стараться не подпускать их к себе. Странная битва, ты не находишь?
Тауг сам удивился своим словам:
– Они похожи на быков, отбивающихся от мух.
– Сэр Гарваон полоснул своего противника по кистям. Отлично! Гарваон действует расчетливо и ловко.
Мани говорил Таугу прямо в ухо, но ангриды-зрители ревели столь оглушительно, что разобрать слова было трудно. Сам Тауг понизил голос:
– Разве твое место не рядом с королем?
– Леди Идн бурно размахивала руками и случайно скинула меня с плеча. Я вернусь, когда все закончится. Смотри! Гарваон повержен!
Да, он действительно лежал на земле – и Тауг, задохнувшись от ужаса, на мгновение исполнился уверенности, что сейчас Битергарм рассечет поверженного рыцаря пополам. Но вместо этого великан повернулся – медленно, как вращаются каменные жернова мельницы, – чтобы прийти на помощь Скоэлу.
Мечи ангридов рубили снова и сновa, мерно взлетая и падая, точно цепы молотильщиков. Сверкающий клинок Свона – смазанный маслом клинок, до блеска отполированный Таугом только сегодня утром, – раз за разом молниеносно вылетал вперед, язвя противника.
Злобно рыча и изрыгая проклятия, ангриды-зрители стали подступать ближе; Тауг и Мани забрались на тюки сена, нагроможденные на стоявшую поблизости телегу.
– Уродливый пытается зайти Свону за спину, – заметил Мани.
– Они оба уродливые. – Тауг старался говорить спокойным тоном.
– По-настоящему уродливый.
По-настоящему уродливым был Битергарм, и он продолжал двигаться влево, пусть медленно и неуклюже, все дальше и дальше оттесняя Свона, занятого схваткой со Скоэлом. Охваченный ужасом, Тауг увидел, как Свон подступил слишком близко к одному из зрителей, который толкнул его в спину навстречу Скоэлу.
Страшный удар огромного меча, пришедшийся по щиту Свона, сбил последнего с ног и отшвырнул далеко в сторону. Ангриды-зрители попытались расступиться, но не успели. Свон ударился о ноги двоих великанов и отлетел под телегу.
Гиллинг с горько плачущей Идн на плече грузной поступью вновь вышел на середину двора. Он поднял руки, требуя тишины, – и смех, торжествующие крики и проклятия ангридов постепенно стихли. Вистан стоял на коленях подле Гарваона. Тауг запоздало осознал, что его место рядом с хозяином, который, возможно, еще жив, и принялся слезать с телеги.
Рука, превосходящая размером любую человеческую, подхватила Тауга с тюков сена и подняла выше, чем он находился прежде.
– Вот он, ваше величество. Кота прибрал слуга, к нему приставленный. – Голос принадлежал Тиази.
– Я… я поймал Мани для вас, ваше величество. – Тауг судорожно сглотнул, гадая, поверит ему король или нет, а если поверит, будет ли это иметь значение. – Он бегал один, и я испугался, как бы на него случайно не наступили.
Идн, по-прежнему сидевшая на плече Гиллинга, протянула руку.
– Дай кота мне, оруженосец. Я позабочусь о нем. – На щеках у нее еще не высохли слезы, и в голосе слышалось отчаяние – однако голос этот не дрожал.
– Я не хочу кидать Мани.
Идн сделала повелительный знак рукой.
– Тиази? Так вас зовут? Поднесите их ко мне, Тиази.
Тиази подчинился, и Идн взяла у него жалобно мяукающего кота.
– А теперь поставьте оруженосца на землю, – сказала Идн.
Тиази опустил руку, но продолжал держать Тауга за шиворот на весу.
Рев Гиллинга раскатился по двору:
– Ну ладно, мы изрядно развлеклись. Битергарм! Скоэл! Подите сюда!
Они подошли; первый лизал глубокую рану на запястье, а второй был залит собственной кровью.
– Вы показали себя героями, – сказал Гиллинг, – и вы и есть истинные герои. Ну, сыны Ангр, что вы скажете этим двоим? Давайте вспугнем ворон!
Ангриды вопили до хрипоты, чествуя победителей. Когда крики начали стихать, один из железных кронштейнов с факелом сорвался со стены и с грохотом упал на камни, в клубах известковой пыли. Тауг, который видел и слышал падение, заметил также, что факел откатился в сторону, хотя обратил на это не больше внимания, чем ангриды.
– Теперь прошу тишины! – Гиллинг поднял руки. – В ознаменование нашей победы…
– О вашей победе говорить рано!
Голос принадлежал Гарваону. Он был без шлема, с окровавленной повязкой на голове. Он отбросил прочь свой расколотый щит и левой рукой выхватил из ножен длинный кинжал с широкой гардой.
Тауг, по-прежнему болтавшийся в руке Тиази, испустил приветственный клич. Несколько секунд, показавшихся мучительно долгими, по двору разносился лишь один голос: воодушевляющие крики юного оруженосца, висящего в воздухе рядом с коленом великана. Потом к Таугу присоединился Вистан; и Идн, по-прежнему сидевшая на плече Гиллинга и державшая в руках Мани, тоже закричала, пронзительным, истеричным голосом обезумевшей от радости женщины, ибо Свон вылез из-под телеги и стал рядом с Гарваоном. Правая скула Свона, разбитая в кровь, посинела, а правый глаз заплыл, но он крепко сжимал меч в руке.
Воздух потемнел, когда факел за спиной Тиази погас.
К приветственным крикам присоединился Бил, а также лучники и тяжелые всадники Гарваона, которые проделали столь долгий путь и дрались столь отважно, а также слуги, которые стали лучниками и всадниками, поскольку у отряда не оставалось иного выбора, как сражаться, а кроме них, сражаться было некому. Папаунс, в нарядном ало-голубом камзоле с прорезями, взятом в Утгард для ношения при дворе, стоял над бездыханным телом Крола и орал во все горло, побагровев от натуги; и Эгр, обычно такой тихий и сдержанный, прыгал и вопил, как мальчишка.
Воодушевленные крики перекрыл громкий звон металла о металл, а поблизости раздался новый, приглушенный голос: «Господин Тиази». Голос был хриплый, но определенно женский. Тауг вытянул шею и увидел стоящую рядом с Тиази женщину, выше которой не встречал никогда в жизни. Как большинство великанов, она была почти голая; на самом деле длинные огненно-рыжие волосы прикрывали ее наготу в большей мере, нежели лохмотья, на ней надетые. В отличие от ангридов (даже для своего гигантского роста имевших несоразмерно толстые руки и ноги), ее конечности были длинные и костлявые, как ноги у цапли: казалось, она стоит на ходулях.
– Господин Тиази, это плохое место и плохое время.
– Ты?.. – Он коротко взглянул на нее и сразу отвел глаза. – Ты не истинная дочь Ангр.
Она рассмеялась – словно монеты зазвенели в золотой чаше.
– Нет, я всего лишь глупая женщина, решившая, что может обмануть вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168