..". Он стремился на базе сомнения и логического мышления создать
совершенно новую и, как ему казалось, прочную основу для философской
системы. Однако он не рассматривал откровение в качестве такой основы и
нисколько не был склонен некритически перенимать все, что мы воспринимаем
нашими чувствами. Так Декарт подошел к своему методу сомнения. Он сомневался
в том, что сообщают нам наши чувства, он сомневался в результатах нашего
рационального мышления и в конце концов пришел к своему известному
положению: "Cogito, ergo sum" (Я мыслю, следовательно, я существую (лат.)).
Я не могу сомневаться в своем существовании, ибо оно следует из самого
факта, что я мыслю. После того как Декарт пришел таким путем к
доказательству существования я, он направил свои усилия на доказательство
существования бога, опираясь главным образом на схоластическую философию.
Существование мира вытекало из того, что бог вложил в нас сильную склонность
верить в существование мира, а предположить, что бог вводил нас в
заблуждение, конечно, нельзя.
Исходный пункт картезианской философии полностью отличался от исходного
пункта античной греческой философии. Философия Декарта исходила не из
основного начала или основного вещества, а пыталась создать
основополагающее, достоверное знание. Декарт сознавал, что наше знание о
нашем собственном мышлении достовернее нашего знания о внешнем мире. Но уже
сама исходная позиция с ее треугольником: бог, мир и я -- рискованно
упрощает дальнейшие рассуждения. Стал теперь окончательным начавшийся с
философии Платона разрыв между материей и духом или между душой и телом. Бог
отделен от я так же, как и от мира. Фактически бог так высоко поднялся над
миром и людьми, что в философии Декарта он появляется в конце концов только
как общее исходное начало, которое осуществляет связь между я и миром.
В то время как античная натурфилософия пыталась найти порядок в
бесконечном многообразии вещей и явлений с помощью одного основного начала,
Декарт пытался создать порядок посредством основополагающего разделения.
Однако три части, возникшие в процессе этого разделения, утрачивали многое в
своей сущности, если любую из них рассматривать отдельно от двух других. В
системе Декарта существенно, что бог присутствует в мире и в я и что я не
может быть отделено от мира. Конечно, Декарт знал неоспоримую необходимость
связи, однако философия и естествознание следующего периода развивались на
основе полярности между "res cogitans" и
"res extensa" ("существо мыслящее" и "существо протяженное" (лат.)), и
естествознание направляло свой интерес прежде всего на "res extensa".
Влияние картезианского разделения на человеческое мышление последующих
столетий едва ли можно переоценить. Именно это разделение мы должны
подвергнуть критике на основании развития физики нашего времени.
Очевидно, было бы неверно утверждать, что Декарт придал новое
направление человеческой мысли посредством своего нового философского
метода. Фактически он впервые сформулировал тенденцию человеческого
мышления, которая уже наметилась в период Возрождения и Реформации. Для
подтверждения вышесказанного можно, с одной стороны, упомянуть возрождение
интереса к математике, которое объясняет возросшее влияние платонизма, и, с
другой -- устремление к личной религии. Возросший интерес к математике
благоприятствовал философской системе, исходившей из логического анализа с
целью достижения истины, которая была бы так же достоверна, как и вывод в
математике. Требование личной религии отделяло я и его отношение к богу от
мира. Интерес к соединению эмпирического знания с математикой, как это видно
из работ Галилея, быть может, отчасти был обусловлен возможностью достижения
знания таким путем, который совершенно отличен от теологических споров
времен Реформации. Это эмпирическое знание достигалось и переводилось на
математический язык без упоминания о боге или о нас самих и
благоприятствовало разделению на три основных понятия: бог, мир и я -- и
разделению между "res cogitans" и "res extensa". В этот период существовало
соглашение между пионерами нового опытного естествознания в том, чтобы в их
дискуссиях не упоминалось имя бога или какой-либо другой конечной причины
мира. С другой стороны, были видны и трудности картезианского разделения.
Например, Декарт при разделении между "res cogi-tans" и "res extensa" ставил
животных целиком на сторону "rex extensa" Поэтому животные и растения
принципиально ничем не отличались от машин, их поведение было полностью
определено материальными причинами. Однако трудно было категорически
отрицать в животных существование некоторого подобия души. С точки зрения
наших современных представлений более древнее понятие души, например в
философии Фомы Аквинского, по-видимому, естественнее, чем понятие "res
cogitans" Декарта, даже если мы убеждены, что законы физики и химии строго
выполняются и в живых организмах. Одним из выводов из этого взгляда Декарта
было то, что если животных рассматривать как машины, то соответственно
трудно и людей представлять как-то иначе. Так как, с другой стороны, "res
cogitans" и "res extensa" в своей сущности считаются различными, то,
по-видимому, невозможно представить, чтобы они взаимодействовали друг с
другом. Поэтому, чтобы понять параллелизм между духом и телом, деятельность
духа также должна быть детерминирована посредством законов, которые
соответствуют физике и химии. В связи с этим
встает вопрос о возможности свободы воли. Ясно, конечно, что это
описание отношения духа и тела весьма искусственно и показывает большие
недостатки картезианского разделения. Но, с другой стороны, это разделение в
естествознании имело положительное значение в течение нескольких столетий.
Ньютоновская механика и другие разделы классической физики, построенные по
ее образцу, базировались на предположении, что можно описать мир, не говоря
о боге или о нас самих. Эта возможность оказалась чуть ли не необходимой
предпосылкой для всего естествознания.
Но благодаря квантовой теории положение в описании мира в корне
изменилось. Поэтому мы можем теперь перейти к оценке философии Декарта с
точки зрения современной физики. Уже в предыдущих главах говорилось, что в
копенгагенской интепретации квантовой теории мы можем описывать природу, не
вводя нас самих в качестве самостоятельных сущностей в это описание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
совершенно новую и, как ему казалось, прочную основу для философской
системы. Однако он не рассматривал откровение в качестве такой основы и
нисколько не был склонен некритически перенимать все, что мы воспринимаем
нашими чувствами. Так Декарт подошел к своему методу сомнения. Он сомневался
в том, что сообщают нам наши чувства, он сомневался в результатах нашего
рационального мышления и в конце концов пришел к своему известному
положению: "Cogito, ergo sum" (Я мыслю, следовательно, я существую (лат.)).
Я не могу сомневаться в своем существовании, ибо оно следует из самого
факта, что я мыслю. После того как Декарт пришел таким путем к
доказательству существования я, он направил свои усилия на доказательство
существования бога, опираясь главным образом на схоластическую философию.
Существование мира вытекало из того, что бог вложил в нас сильную склонность
верить в существование мира, а предположить, что бог вводил нас в
заблуждение, конечно, нельзя.
Исходный пункт картезианской философии полностью отличался от исходного
пункта античной греческой философии. Философия Декарта исходила не из
основного начала или основного вещества, а пыталась создать
основополагающее, достоверное знание. Декарт сознавал, что наше знание о
нашем собственном мышлении достовернее нашего знания о внешнем мире. Но уже
сама исходная позиция с ее треугольником: бог, мир и я -- рискованно
упрощает дальнейшие рассуждения. Стал теперь окончательным начавшийся с
философии Платона разрыв между материей и духом или между душой и телом. Бог
отделен от я так же, как и от мира. Фактически бог так высоко поднялся над
миром и людьми, что в философии Декарта он появляется в конце концов только
как общее исходное начало, которое осуществляет связь между я и миром.
В то время как античная натурфилософия пыталась найти порядок в
бесконечном многообразии вещей и явлений с помощью одного основного начала,
Декарт пытался создать порядок посредством основополагающего разделения.
Однако три части, возникшие в процессе этого разделения, утрачивали многое в
своей сущности, если любую из них рассматривать отдельно от двух других. В
системе Декарта существенно, что бог присутствует в мире и в я и что я не
может быть отделено от мира. Конечно, Декарт знал неоспоримую необходимость
связи, однако философия и естествознание следующего периода развивались на
основе полярности между "res cogitans" и
"res extensa" ("существо мыслящее" и "существо протяженное" (лат.)), и
естествознание направляло свой интерес прежде всего на "res extensa".
Влияние картезианского разделения на человеческое мышление последующих
столетий едва ли можно переоценить. Именно это разделение мы должны
подвергнуть критике на основании развития физики нашего времени.
Очевидно, было бы неверно утверждать, что Декарт придал новое
направление человеческой мысли посредством своего нового философского
метода. Фактически он впервые сформулировал тенденцию человеческого
мышления, которая уже наметилась в период Возрождения и Реформации. Для
подтверждения вышесказанного можно, с одной стороны, упомянуть возрождение
интереса к математике, которое объясняет возросшее влияние платонизма, и, с
другой -- устремление к личной религии. Возросший интерес к математике
благоприятствовал философской системе, исходившей из логического анализа с
целью достижения истины, которая была бы так же достоверна, как и вывод в
математике. Требование личной религии отделяло я и его отношение к богу от
мира. Интерес к соединению эмпирического знания с математикой, как это видно
из работ Галилея, быть может, отчасти был обусловлен возможностью достижения
знания таким путем, который совершенно отличен от теологических споров
времен Реформации. Это эмпирическое знание достигалось и переводилось на
математический язык без упоминания о боге или о нас самих и
благоприятствовало разделению на три основных понятия: бог, мир и я -- и
разделению между "res cogitans" и "res extensa". В этот период существовало
соглашение между пионерами нового опытного естествознания в том, чтобы в их
дискуссиях не упоминалось имя бога или какой-либо другой конечной причины
мира. С другой стороны, были видны и трудности картезианского разделения.
Например, Декарт при разделении между "res cogi-tans" и "res extensa" ставил
животных целиком на сторону "rex extensa" Поэтому животные и растения
принципиально ничем не отличались от машин, их поведение было полностью
определено материальными причинами. Однако трудно было категорически
отрицать в животных существование некоторого подобия души. С точки зрения
наших современных представлений более древнее понятие души, например в
философии Фомы Аквинского, по-видимому, естественнее, чем понятие "res
cogitans" Декарта, даже если мы убеждены, что законы физики и химии строго
выполняются и в живых организмах. Одним из выводов из этого взгляда Декарта
было то, что если животных рассматривать как машины, то соответственно
трудно и людей представлять как-то иначе. Так как, с другой стороны, "res
cogitans" и "res extensa" в своей сущности считаются различными, то,
по-видимому, невозможно представить, чтобы они взаимодействовали друг с
другом. Поэтому, чтобы понять параллелизм между духом и телом, деятельность
духа также должна быть детерминирована посредством законов, которые
соответствуют физике и химии. В связи с этим
встает вопрос о возможности свободы воли. Ясно, конечно, что это
описание отношения духа и тела весьма искусственно и показывает большие
недостатки картезианского разделения. Но, с другой стороны, это разделение в
естествознании имело положительное значение в течение нескольких столетий.
Ньютоновская механика и другие разделы классической физики, построенные по
ее образцу, базировались на предположении, что можно описать мир, не говоря
о боге или о нас самих. Эта возможность оказалась чуть ли не необходимой
предпосылкой для всего естествознания.
Но благодаря квантовой теории положение в описании мира в корне
изменилось. Поэтому мы можем теперь перейти к оценке философии Декарта с
точки зрения современной физики. Уже в предыдущих главах говорилось, что в
копенгагенской интепретации квантовой теории мы можем описывать природу, не
вводя нас самих в качестве самостоятельных сущностей в это описание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56