Вот, скажем, можете ли вы описать человека, которого увидели здесь? – Лайам положил руку на крышку сундука и выжидательно улыбнулся.
– Я уже рассказывал об этом эдилу… – начал было Клотен. Кессиас тоже сделал попытку вклиниться в разговор, однако Лайам вежливо, но решительно перебил их обоих:
– Я знаю, иерарх, и сожалею о том, что причиняю вам неудобство, но, видите ли, для меня очень важно услышать все именно от непосредственного участника событий. Не могли бы вы просто описать этого человека?
– Ну, хорошо, – с раздраженным вздохом отозвался иерарх. – Он был среднего роста и с бородой.
– А не могли бы вы сказать, какого цвета у него борода и во что он был одет?
– Нет. Было темно.
– Да-да, конечно. Прошу прощения. Но, может быть, вы сможете описать форму его бороды? Она была такой, как у эдила или как у иерарха Гвидерия?
– Ни то, ни другое, – сказал Клотен, раздувая ноздри и таким образом, видимо, реагируя на имя врага. – Она была пышной и длинной и спускалась на грудь.
Лайам одобрительно кивнул, стараясь подвигнуть Клотена к дальнейшему разговору.
– А теперь не могли бы вы сказать мне, что он делал?
– Я уже все это рассказывал!
– Я знаю, – сочувственно произнес Лайам, – но, пожалуйста, расскажите еще раз.
– Ну хорошо. Он дергал сундук, пытаясь сдвинуть его с места.
К бокам сундука были приделаны кожаные петли. Лайам взялся за одну из них и попробовал подергать.
– Вот так?
Сундук сдвинулся на дюйм; послышался скрежет дерева по камню. За сундуком обнаружилась вмурованная в стену скоба. К ней была прикована цепь, уходящая к куполу. Лайам провел пальцем по краю скобы; известковый раствор был положен давно и глубоко въелся в железо. Нет, снять отсюда сундук в одиночку было практически невозможно.
– Как вы кормите грифона?
– Мы его не кормим, – раздраженно отозвался Клотен. Похоже, вопрос ему показался дурацким. – Мы собираемся принести его в жертву богине. – Он многозначительно взглянул на Эластра и повторил с нажимом: – Мы собираемся принести его в жертву.
– Но как же вы собираетесь спустить его вниз?
– На веревках, – коротко пояснил жрец, на глазах теряя терпение. – Ну а теперь, если это все…
– Еще один вопрос, – перебил его Лайам, – последний. Видели ли вы того человека, который сбил вас с ног?
– Нет. Этот трус напал на меня сзади.
– И ударил вас по голове – верно?
– Нет, – ответил Клотен, внезапно напрягшись. – Он ударил меня по спине.
– Но при этом вы потеряли сознание?
– Должно быть, я ударился головой при падении.
– И наверное, набили изрядную шишку?
– Я не помню, – сказал, поджимая губы, Клотен, и Лайам почувствовал, что терпение иерарха окончательно истощилось. – Возможно, я был всего лишь оглушен. Я не вижу, сэр, в чем смысл этих вопросов. Все равно эти трусы будут завтра посрамлены. Счастливо оставаться.
Иерарх стремительно развернулся – полы пурпурного одеяния живописно взметнулись – и зашагал к еле приметной двери, расположенной за алтарем.
– Не выйдет по-вашему! – выкрикнул вдруг эдил. На протяжении всего разговора он угрюмо помалкивал, за что Лайам чрезвычайно был ему благодарен. Но верховный жрец пропустил этот возглас мимо ушей и вышел, громко хлопнув дверью. Эдил в гневе скрипнул зубами, затем повернулся к Лайаму:
– Вы видели? Нет, вы это видели? Ну что он за идиот!
Эластр, обеспокоенно наблюдавший за уходом своего иерарха, негромко кашлянул, и Лайам поспешно взял Кессиаса за локоть. – Мы успеем все обсудить в другом месте, – сказал он. – Мне нужно вам кое-что рассказать.
Кессиас шумно вздохнул и понизил голос:
– По правде говоря, Ренфорд, я и без того сегодня слишком многое слышал, но уж вас-то я выслушаю, и с большим удовольствием, чем других.
Он хмуро поклонился Эластру:
– Прошу прощения, что сорвался на крик. Но все же хоть вы-то должны понять, что этот поединок – несусветная глупость.
Эластр покачал головой.
– Такова ее воля, – сказал он. На этот раз его голос был полон смирения перед неизбежным. Затем хранитель оружия поклонился и бесшумно ушел.
Лайам и Кессиас двинулись к выходу из храма, осторожно пробираясь между молящимися. Мало кто из них поднимал на проходящих глаза, и – вот странность! – в этих взглядах не было негодования, в них читались лишь замешательство и смятение
Лайам знал, что в храме зреет раскол, но он также подозревал, что отнюдь не внутренние распри повергли столь мужественных людей в состояние, близкое к шоку. Очевидно, когда незримая армия явилась на Храмовый двор, здесь что-то произошло, и это “что-то” (наверняка каким-то образом связанное со Сцеволой) так потрясло почитателей Беллоны, что заставило их безотлагательно испрашивать милости или наставлений у грозной богини.
На улице Кессиас дал волю своему гневу. Он погрозил закрытым дверям кулаком и разразился ругательствами в адрес Клотена. Самой короткой и самой пристойной характеристикой в них была тирада: “Заносчивый, злобный, слепой, вонючий ублюдок!” Когда Кессиас остановился, чтобы перевести дыхание, Лайам быстро спросил:
– Вы можете предотвратить бой?
– Нет, – ответил эдил. – Для этого нужно письменное распоряжение его высочества, а чтобы такое распоряжение получить, потребуется самое меньшее два дня. Законы герцогства поединков не запрещают, да и герцог наш неколебимо верует, что поле чести – лучший способ установить, кто виноват, кто прав. Имейте в виду, дело надолго не затянется – противники будут вооружены до зубов, и схватка займет десятка два секунд, не больше. Я не могу приказать им драться на кулаках, и Клотен это знает. Ведь оба храма считают оружие священным, а я не имею права препятствовать отправлению религиозных обрядов. А теперь представьте себе, что устроит Клотен, если его человек потерпит поражение! Примет он это достойно? Я в том сомневаюсь! Он тут же отдаст приказ учинить резню!
– Не думаю, что человек Клотена проиграет. Эластр сказал, что от них будет биться Сцевола, а это – лучший боец из всех, каких я только видал.
– По правде говоря, хорошо, если выйдет по-вашему. Думаю, на Гвидерия я могу положиться – он в случае проигрыша не станет беситься.
Остается только надеяться, что Клотен удовлетворится победой и не станет ничего больше требовать с побежденных.
Кессиас возвел глаза к небу, показывая, что не очень-то верит в великодушие ненавистного ему иерарха, и испустил тяжкий вздох.
– Ну да ладно. У вас какие-то новости, Ренфорд?
– Да, – сказал Лайам, – но хорошими их не назовешь.
Он вкратце рассказал о ходе своих поисков, подчеркнув, что главная версия следствия оказалась обманной.
– Но зато мы, по крайней мере, теперь знаем, почему “Удалец” так поспешно покинул порт, и можем убрать привидение из Муравейника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Я уже рассказывал об этом эдилу… – начал было Клотен. Кессиас тоже сделал попытку вклиниться в разговор, однако Лайам вежливо, но решительно перебил их обоих:
– Я знаю, иерарх, и сожалею о том, что причиняю вам неудобство, но, видите ли, для меня очень важно услышать все именно от непосредственного участника событий. Не могли бы вы просто описать этого человека?
– Ну, хорошо, – с раздраженным вздохом отозвался иерарх. – Он был среднего роста и с бородой.
– А не могли бы вы сказать, какого цвета у него борода и во что он был одет?
– Нет. Было темно.
– Да-да, конечно. Прошу прощения. Но, может быть, вы сможете описать форму его бороды? Она была такой, как у эдила или как у иерарха Гвидерия?
– Ни то, ни другое, – сказал Клотен, раздувая ноздри и таким образом, видимо, реагируя на имя врага. – Она была пышной и длинной и спускалась на грудь.
Лайам одобрительно кивнул, стараясь подвигнуть Клотена к дальнейшему разговору.
– А теперь не могли бы вы сказать мне, что он делал?
– Я уже все это рассказывал!
– Я знаю, – сочувственно произнес Лайам, – но, пожалуйста, расскажите еще раз.
– Ну хорошо. Он дергал сундук, пытаясь сдвинуть его с места.
К бокам сундука были приделаны кожаные петли. Лайам взялся за одну из них и попробовал подергать.
– Вот так?
Сундук сдвинулся на дюйм; послышался скрежет дерева по камню. За сундуком обнаружилась вмурованная в стену скоба. К ней была прикована цепь, уходящая к куполу. Лайам провел пальцем по краю скобы; известковый раствор был положен давно и глубоко въелся в железо. Нет, снять отсюда сундук в одиночку было практически невозможно.
– Как вы кормите грифона?
– Мы его не кормим, – раздраженно отозвался Клотен. Похоже, вопрос ему показался дурацким. – Мы собираемся принести его в жертву богине. – Он многозначительно взглянул на Эластра и повторил с нажимом: – Мы собираемся принести его в жертву.
– Но как же вы собираетесь спустить его вниз?
– На веревках, – коротко пояснил жрец, на глазах теряя терпение. – Ну а теперь, если это все…
– Еще один вопрос, – перебил его Лайам, – последний. Видели ли вы того человека, который сбил вас с ног?
– Нет. Этот трус напал на меня сзади.
– И ударил вас по голове – верно?
– Нет, – ответил Клотен, внезапно напрягшись. – Он ударил меня по спине.
– Но при этом вы потеряли сознание?
– Должно быть, я ударился головой при падении.
– И наверное, набили изрядную шишку?
– Я не помню, – сказал, поджимая губы, Клотен, и Лайам почувствовал, что терпение иерарха окончательно истощилось. – Возможно, я был всего лишь оглушен. Я не вижу, сэр, в чем смысл этих вопросов. Все равно эти трусы будут завтра посрамлены. Счастливо оставаться.
Иерарх стремительно развернулся – полы пурпурного одеяния живописно взметнулись – и зашагал к еле приметной двери, расположенной за алтарем.
– Не выйдет по-вашему! – выкрикнул вдруг эдил. На протяжении всего разговора он угрюмо помалкивал, за что Лайам чрезвычайно был ему благодарен. Но верховный жрец пропустил этот возглас мимо ушей и вышел, громко хлопнув дверью. Эдил в гневе скрипнул зубами, затем повернулся к Лайаму:
– Вы видели? Нет, вы это видели? Ну что он за идиот!
Эластр, обеспокоенно наблюдавший за уходом своего иерарха, негромко кашлянул, и Лайам поспешно взял Кессиаса за локоть. – Мы успеем все обсудить в другом месте, – сказал он. – Мне нужно вам кое-что рассказать.
Кессиас шумно вздохнул и понизил голос:
– По правде говоря, Ренфорд, я и без того сегодня слишком многое слышал, но уж вас-то я выслушаю, и с большим удовольствием, чем других.
Он хмуро поклонился Эластру:
– Прошу прощения, что сорвался на крик. Но все же хоть вы-то должны понять, что этот поединок – несусветная глупость.
Эластр покачал головой.
– Такова ее воля, – сказал он. На этот раз его голос был полон смирения перед неизбежным. Затем хранитель оружия поклонился и бесшумно ушел.
Лайам и Кессиас двинулись к выходу из храма, осторожно пробираясь между молящимися. Мало кто из них поднимал на проходящих глаза, и – вот странность! – в этих взглядах не было негодования, в них читались лишь замешательство и смятение
Лайам знал, что в храме зреет раскол, но он также подозревал, что отнюдь не внутренние распри повергли столь мужественных людей в состояние, близкое к шоку. Очевидно, когда незримая армия явилась на Храмовый двор, здесь что-то произошло, и это “что-то” (наверняка каким-то образом связанное со Сцеволой) так потрясло почитателей Беллоны, что заставило их безотлагательно испрашивать милости или наставлений у грозной богини.
На улице Кессиас дал волю своему гневу. Он погрозил закрытым дверям кулаком и разразился ругательствами в адрес Клотена. Самой короткой и самой пристойной характеристикой в них была тирада: “Заносчивый, злобный, слепой, вонючий ублюдок!” Когда Кессиас остановился, чтобы перевести дыхание, Лайам быстро спросил:
– Вы можете предотвратить бой?
– Нет, – ответил эдил. – Для этого нужно письменное распоряжение его высочества, а чтобы такое распоряжение получить, потребуется самое меньшее два дня. Законы герцогства поединков не запрещают, да и герцог наш неколебимо верует, что поле чести – лучший способ установить, кто виноват, кто прав. Имейте в виду, дело надолго не затянется – противники будут вооружены до зубов, и схватка займет десятка два секунд, не больше. Я не могу приказать им драться на кулаках, и Клотен это знает. Ведь оба храма считают оружие священным, а я не имею права препятствовать отправлению религиозных обрядов. А теперь представьте себе, что устроит Клотен, если его человек потерпит поражение! Примет он это достойно? Я в том сомневаюсь! Он тут же отдаст приказ учинить резню!
– Не думаю, что человек Клотена проиграет. Эластр сказал, что от них будет биться Сцевола, а это – лучший боец из всех, каких я только видал.
– По правде говоря, хорошо, если выйдет по-вашему. Думаю, на Гвидерия я могу положиться – он в случае проигрыша не станет беситься.
Остается только надеяться, что Клотен удовлетворится победой и не станет ничего больше требовать с побежденных.
Кессиас возвел глаза к небу, показывая, что не очень-то верит в великодушие ненавистного ему иерарха, и испустил тяжкий вздох.
– Ну да ладно. У вас какие-то новости, Ренфорд?
– Да, – сказал Лайам, – но хорошими их не назовешь.
Он вкратце рассказал о ходе своих поисков, подчеркнув, что главная версия следствия оказалась обманной.
– Но зато мы, по крайней мере, теперь знаем, почему “Удалец” так поспешно покинул порт, и можем убрать привидение из Муравейника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79