– Сумасшедший! Что вы возитесь с ним! Вот как надо обращаться с подобными негодяями!
Прежде чем я успел ответить что-либо, человек этот перескочил через стол, схватил итальянца за шиворот и, не обращая внимания на его кинжал, толкнул в самую середину толпы.
– Вот так ему! – крикнул он с чувством видимого удовлетворения. – А теперь, друг мой, – продолжал он, обращаясь ко мне с видом снисхождения, – отдохните, оправьтесь немного, а затем мы поборемся с вами. Господи, как это приятно – встретить настоящего мужчину! А вы, клянусь Богом, настоящий мужчина!
– Но, позвольте, сударь! Зачем же мы будем драться? Ведь мы не ссорились.
– Ссорились? Да Боже сохрани! К чему же нам ссориться? Если мне человек понравился, я просто говорю ему: «Я Крильон! Давайте драться!» Но, вижу, вы еще не отдохнули. Так мы можем подождать. Спешить нам некуда. Бертон де Крильон с удовольствием подождет, пока вы соберетесь с силами. А пока, господа, – продолжал он величественно, обращаясь к зрителям, с великим недоумением наблюдавшим за всей этой сценой, – пока будем делать то, что можно. Повторяйте за мной: «Да здравствуют король и незнакомец!»
Толпа бессознательно повиновалась. Когда ее крики затихли, кто-то завопил: «Да здравствует Крильон!» Эти слова были подхвачены и многократным отзвуком отдались по комнате, вызвав слезы умиления на глазах этого замечательного в своем роде человека, который, кроме внешнего хвастовства и задора, обладал и твердостью, и бесшабашной храбростью. Он несколько раз поклонился во все стороны, расхаживая между столами: лицо его сияло довольством и даже восторгом. Я следил за ним с возрастающей тревогой. Я убедился, что именно его голос я слышал перед поединком, за скамьями. Я не имел намерения драться; да и силы мои настолько иссякли после болезни, что я чувствовал себя не в состоянии вступать во вторичный поединок. Поэтому, когда он вторично обратился ко мне с вопросом: «Ну-с, что же, сударь, готовы вы или нет?» – я мог ответить ему то же, что и раньше:
– Но, сударь, ведь мы с вами вовсе не ссорились.
– Опять то же! – ворчливо возразил он. – Если это все, что вы имеете сказать, так давайте драться.
– Нет, это не все, – ответил я решительно, вкладывая шпагу в ножны. – Я не только не ссорился с вами, господин Крильон, но в последний раз, когда мы виделись с вами, вы оказали мне даже значительную услугу.
– Ну так теперь, значит, как раз время отплатить за нее, – весело ответил Крильон, словно таким образом дело улаживалось само собой.
– У меня все-таки есть еще одно извинение, – сказал я этому страстному вояке, едва удерживаясь от смеха. – Я едва оправился от болезни и чувствую себя очень слабым.
Впрочем, я все-таки не отказался бы от поединка, но уступить первенство Крильону мог бы и лучший боец, чем я, ничуть не роняя этим своего достоинства.
– О, если вы так заговорили, то довольно, – ответил Крильон с разочарованным видом. – Впрочем, уже темно. Это да послужит мне утешением! Но вы не откажетесь распить со мной стаканчик вина? Голос ваш мне знаком, хотя не помню, где я вас видел и какую мог оказать услугу. Во всяком случае, на будущее можете вполне рассчитывать на меня. Я люблю людей смелых и скромных и не знаю лучшего друга, чем солдат.
Я ответил ему в том же роде. Толпа, которая сначала готова была разорвать меня, теперь смотрела с почтением. Вдруг господин в маске, из спутников Крильона, подошел ко мне и поклонился самым изысканным образом.
– Поздравляю вас, сударь, – сказал он, свысока обращаясь ко мне. – Вы владеете шпагой на редкость ловко и, можно сказать, сражаетесь не только рукой, но и головой. Если вы когда-нибудь будете иметь нужду в друге, то окажете мне большую честь, вспомнив о виконте Тюрене.
Я низко поклонился, стараясь скрыть свое изумление. Обладай я даже воображением Брантома, я не мог бы придумать ничего чудеснее и занятнее нашей встречи: я и виконт де Тюрен, оба в масках, и вместо взаимных упреков и угроз обмениваемся любезностями и обещаем друг другу помощь и содействие! Не зная точно, дрожать ли мне от страха или смеяться по поводу столь любопытного стечения обстоятельств, я ответил уклончиво, прося у виконта не обижаться за то, что я должен сохранить свою таинственность. Тут меня охватил новый страх: а ну как Крильон узнает меня и назовет по имени! Это побуждало меня ускользнуть отсюда поскорее. Но виконт продолжал говорить – я не мог уйти уже из вежливости к нему.
– Вы, кажется, направляетесь на север, как и все остальные? – спросил он, глядя на меня с любопытством. – Осмелюсь спросить, едете ли вы в Медон, где в настоящее время находится король Наваррский, или ко двору в Сен-Клу?
Я ответил, что еду в Медон. Беспокойство мое все усиливалось от его пронзительного взгляда.
– В таком случае, если вы ничего не имеете против моего общества, я к вашим услугам, – сказал виконт, снова кланяясь мне с утонченной вежливостью. – Я также еду в Медон и думаю двинуться в девять утра.
По счастью, он принял мое молчание за согласие и отошел, прежде чем я успел поблагодарить его.
Гораздо большего труда стоило мне отделаться от Крильона. Он, казалось, почувствовал ко мне внезапное влечение, кроме того, его интересовал также вопрос, кто я такой. Но мне уже успели наскучить разные назойливые предложения со всех сторон – я поспешил потихоньку ускользнуть и пробрался в конюшню. Здесь я отыскал моего Сида и растянулся возле него на соломе, то перебирая в памяти прошедшее, то строя планы на будущее. Сон скоро застиг меня на мысли о том, как бы добраться до Медона раньше виконта, чтобы воспользоваться его отсутствием: только таким путем я мог избежать опасности, которой добровольно пошел навстречу.
ГЛАВА XV
В Медоне
Мы выехали, когда в гостинице все еще спали, и прибыли в Медон на следующий же день около полудня. Не стану утруждать читателя рассказом о том, что переживали мы с мадемуазель в этот последний день нашего путешествия, какие клятвы давали друг другу и как почти раскаивались в том, что решились на такой шаг. Мадам Брюль относилась к нам с нежной предупредительностью, постоянно оставляла нас вдвоем, а сама ехала на некотором расстоянии с Фаншеттой. Мысль о предстоящей разлуке так удручала нас, что мы забывали обо всем остальном и лишь изредка обменивались словами.
Мы ехали рядом, держась за руки и почти не спуская глаз друг с друга, полные мрачных предчувствий. Сначала ехали спокойно, но недалеко от города, когда вдали уже показался замок, над которым развевался флаг с гербом Бурбонов, мы попали в толпу, обычно сопровождающую армию. Толпы стояли и на перекрестках. Нагруженные телеги и навьюченные мулы загромождали мосты; то и дело какой-нибудь всадник проносился мимо нас галопом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115