Национальный разум в столетие, конечно,
не выращивается. Но русский народ давно имел национальный разум. Примером того
является вся блестящая культура Киевской Руси и культура Московской Руси, убитая
Петром. То, что сделал Петр, было, действительно, деформацией души, попыткой
пересадки чужого мозга.
Чем за это заплатил русский народ (и продукт пересадки чужого мозга —
русская интеллигенция) — мы знаем.
Другой путь был — это путь Японии. Путь не пересадки чужого мозга, а
простой пересадки чужой техники. Вот благодаря этому правильному пути Япония и
совершила гораздо более блистательные успехи на фронте техники и грамотности,
чем Россия.
"Подобно России Япония заимствовала западную цивилизацию, но император
Мутсухито не сделал роковую ошибку Петра. Он бережно отнесся к духовному лику
своего народа, его самобытности, его древним обычаям и не насиловал его души
слепым и варварским поклонением всему иностранному. Взяв от Европы цивилизацию,
японцы сохранили свою культуру. Они ревниво отстояли свое японское естество,
свою духовную цельность и не уродовали их на голландский, французский или
немецкий образец. В этом отношении преобразователя Японии следует поставить выше
Полтавского Победителя". (6)
Другой путь был. Трагедия русской интеллигенции — этого искусственного
слоя, есть результат ложного пути — совершенной Петром революции и тот, кто не
понимает этого, тот ничего не понимает в истории русской интеллигенции, да и в
русской истории вообще.
Но несмотря на ложность своей основной идеи, статья Г. Федотова содержит
ряд интересных и правильных мыслей.
"Интеллигенция, — восклицает он и задает вопрос: "Знаете ли, кто первые
русские интеллигенты?" и дает следующий ответ:
"...При царе Борисе были отправлены заграницу — в Германию, во Францию, в
Англию — 18 молодых людей. Ни один из них не вернулся. Кто сбежал неведомо куда,
— спился, должно быть, — кто вошел в чужую жизнь. Нам известна карьера одного из
них — Никанора Олферьева Григорьева, который в Англии стал священником
реформированной церкви и даже пострадал в 1643 году от пуритан за свою стойкость
в новой вере".
Каков духовный облик первых русских европейцев?
Г. Федотов дает следующую характеристику своим духовным предкам:
"...Не привлекательны первые "интеллигенты", первые идейные отщепенцы
русской земли. Что характеризует их всех, так это поверхность и нестойкость,
подчас моральная дряблость. Чужая культура, неизбежно воспринимаемая внешне и
отрицательно, разлагала личность, да и оказывалась всего соблазнительнее для
людей слабых, хотя и одаренных, на их несчастье, острым умом. От царя Дмитрия
(Лжедимитрия) к кн. Ивану Андреевичу Хворостину, отступившему от православия в
Польше и уверявшему, что "в Москве народ глуп", "в Москве не с кем жить", — к
Котошихину, из Швеции поносившему ненавистный ему московский быт, — через весь
XVII век тянется тонкая цепь еретиков и отступников, на ряду с осторожными
поклонниками Запада, Матвеевыми, Голицыными, Ордин-Нащокиными..."
Сын руководителя Посольского Приказа при царе Алексее Михайловиче,
Ордин-Нащокин, сбежавший в Польшу, тоже принадлежит к числу первых западников.
"...до того увлекся западом, что бежал из России и сын русского резидента
в Польше Тяпкина, который получил образование в Польше и благодарил короля
польского за науку в высокопарных фразах на латинском языке" (С. Платонов).
Князю И. Хворостинину, автор обширного, недавно изданного в САСШ, исследования
"Обзор русской культуры", проф. В. А. Рязановский дает следующую характеристику:
"...Князь И. А. Хворостинин, воевода, происходивший из старинного и
славного рода, в молодости получил латинское образование, увлекался
католическими идеями, а позднее впал в религиозное вольнодумство и развил в себе
презрение ко всем порядкам Московского государства. Его за вольнодумство дважды
ссылали в монастырь, лишили дворянства. Он раскаялся и был прощен, умер в 1625
г. Человек умный и озлобленный, Хворостинин оставил после себя записки ("Словеса
дней и царей"), содержавшие его рассуждения о современности". (7)
"Это был своеобразный русский вольнодумец на католической подкладке, —
характеризует Хворостинина В. Ключевский, — проникшийся глубокой антипатией к
византийско-церковной черствой обрядности и ко всей русской жизни, ею
пропитанной, — отдаленный предок Чаадаева". (8)
Не более привлекателен и моральный облик Г. Котошихина, которого проф.
Рязановский определяет так:
"...Г. Котошихин был подьячим Посольского приказа. Он потерпел большие
неприятности по службе и в 1664 году бежал заграницу. Он побывал в Польше,
Германии и обосновался в Швеции, где за убийство своего хозяина (по-видимому на
романической почве) был казнен. В Швеции Котошихин написал сочинение о
современной России (без заглавия), известное под титулом "О России в
царствование Алексея Михайловича".
"...Котошихин осуждает все порядки Московского государства, весь быт
московского общества, не находя здесь ни одного светлого явления.
"...Однотонная черная краска, — замечает проф. Рязановский, — которой
изображает всю жизнь Московской Руси Котошихин, и то обстоятельство, что данное
сочинение было написано или по прямому заказу шведского правительства или с
целью удовлетворить желание последнего, подрывает доверие к его объективности и
заставляет относиться с известной осторожностью к его сообщениям". (9)
XI
Лживым легендам о том, что допетровская Русь стояла в политическом и
военном отношении на краю бездны и что от этой бездны она была спасена военными
реформами Петра и его полководческим гением, пора положить конец.
Реформы проведенные Петром в русской армии, которые ставятся ему в
заслугу, начаты вовсе не им, они наверно с еще большим успехом были бы проведены
всяким другим царем.
На путь реорганизации русской армии стал уже Иоанн Грозный, который
обладал военным талантом в несравненно большей степени, чем Петр. Первые
Романовы, в том числе и отец Петра I продолжали начатое Иоанном Грозным дело.
Проф. Военной Академии А. 3. Мышлаевский в своем исследовании "Офицерский
вопрос в XVII веке", утверждает:
"...по мере того, как историческая наука начинает относиться к XVII веку
с более пристальным вниманием, значение этого века, как предтечи эпохи реформ
(Петр Великий) выясняется с полной убедительностью. Нет той крупной меры царя,
решение которой не было бы так или иначе подготовлено его предшественниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
не выращивается. Но русский народ давно имел национальный разум. Примером того
является вся блестящая культура Киевской Руси и культура Московской Руси, убитая
Петром. То, что сделал Петр, было, действительно, деформацией души, попыткой
пересадки чужого мозга.
Чем за это заплатил русский народ (и продукт пересадки чужого мозга —
русская интеллигенция) — мы знаем.
Другой путь был — это путь Японии. Путь не пересадки чужого мозга, а
простой пересадки чужой техники. Вот благодаря этому правильному пути Япония и
совершила гораздо более блистательные успехи на фронте техники и грамотности,
чем Россия.
"Подобно России Япония заимствовала западную цивилизацию, но император
Мутсухито не сделал роковую ошибку Петра. Он бережно отнесся к духовному лику
своего народа, его самобытности, его древним обычаям и не насиловал его души
слепым и варварским поклонением всему иностранному. Взяв от Европы цивилизацию,
японцы сохранили свою культуру. Они ревниво отстояли свое японское естество,
свою духовную цельность и не уродовали их на голландский, французский или
немецкий образец. В этом отношении преобразователя Японии следует поставить выше
Полтавского Победителя". (6)
Другой путь был. Трагедия русской интеллигенции — этого искусственного
слоя, есть результат ложного пути — совершенной Петром революции и тот, кто не
понимает этого, тот ничего не понимает в истории русской интеллигенции, да и в
русской истории вообще.
Но несмотря на ложность своей основной идеи, статья Г. Федотова содержит
ряд интересных и правильных мыслей.
"Интеллигенция, — восклицает он и задает вопрос: "Знаете ли, кто первые
русские интеллигенты?" и дает следующий ответ:
"...При царе Борисе были отправлены заграницу — в Германию, во Францию, в
Англию — 18 молодых людей. Ни один из них не вернулся. Кто сбежал неведомо куда,
— спился, должно быть, — кто вошел в чужую жизнь. Нам известна карьера одного из
них — Никанора Олферьева Григорьева, который в Англии стал священником
реформированной церкви и даже пострадал в 1643 году от пуритан за свою стойкость
в новой вере".
Каков духовный облик первых русских европейцев?
Г. Федотов дает следующую характеристику своим духовным предкам:
"...Не привлекательны первые "интеллигенты", первые идейные отщепенцы
русской земли. Что характеризует их всех, так это поверхность и нестойкость,
подчас моральная дряблость. Чужая культура, неизбежно воспринимаемая внешне и
отрицательно, разлагала личность, да и оказывалась всего соблазнительнее для
людей слабых, хотя и одаренных, на их несчастье, острым умом. От царя Дмитрия
(Лжедимитрия) к кн. Ивану Андреевичу Хворостину, отступившему от православия в
Польше и уверявшему, что "в Москве народ глуп", "в Москве не с кем жить", — к
Котошихину, из Швеции поносившему ненавистный ему московский быт, — через весь
XVII век тянется тонкая цепь еретиков и отступников, на ряду с осторожными
поклонниками Запада, Матвеевыми, Голицыными, Ордин-Нащокиными..."
Сын руководителя Посольского Приказа при царе Алексее Михайловиче,
Ордин-Нащокин, сбежавший в Польшу, тоже принадлежит к числу первых западников.
"...до того увлекся западом, что бежал из России и сын русского резидента
в Польше Тяпкина, который получил образование в Польше и благодарил короля
польского за науку в высокопарных фразах на латинском языке" (С. Платонов).
Князю И. Хворостинину, автор обширного, недавно изданного в САСШ, исследования
"Обзор русской культуры", проф. В. А. Рязановский дает следующую характеристику:
"...Князь И. А. Хворостинин, воевода, происходивший из старинного и
славного рода, в молодости получил латинское образование, увлекался
католическими идеями, а позднее впал в религиозное вольнодумство и развил в себе
презрение ко всем порядкам Московского государства. Его за вольнодумство дважды
ссылали в монастырь, лишили дворянства. Он раскаялся и был прощен, умер в 1625
г. Человек умный и озлобленный, Хворостинин оставил после себя записки ("Словеса
дней и царей"), содержавшие его рассуждения о современности". (7)
"Это был своеобразный русский вольнодумец на католической подкладке, —
характеризует Хворостинина В. Ключевский, — проникшийся глубокой антипатией к
византийско-церковной черствой обрядности и ко всей русской жизни, ею
пропитанной, — отдаленный предок Чаадаева". (8)
Не более привлекателен и моральный облик Г. Котошихина, которого проф.
Рязановский определяет так:
"...Г. Котошихин был подьячим Посольского приказа. Он потерпел большие
неприятности по службе и в 1664 году бежал заграницу. Он побывал в Польше,
Германии и обосновался в Швеции, где за убийство своего хозяина (по-видимому на
романической почве) был казнен. В Швеции Котошихин написал сочинение о
современной России (без заглавия), известное под титулом "О России в
царствование Алексея Михайловича".
"...Котошихин осуждает все порядки Московского государства, весь быт
московского общества, не находя здесь ни одного светлого явления.
"...Однотонная черная краска, — замечает проф. Рязановский, — которой
изображает всю жизнь Московской Руси Котошихин, и то обстоятельство, что данное
сочинение было написано или по прямому заказу шведского правительства или с
целью удовлетворить желание последнего, подрывает доверие к его объективности и
заставляет относиться с известной осторожностью к его сообщениям". (9)
XI
Лживым легендам о том, что допетровская Русь стояла в политическом и
военном отношении на краю бездны и что от этой бездны она была спасена военными
реформами Петра и его полководческим гением, пора положить конец.
Реформы проведенные Петром в русской армии, которые ставятся ему в
заслугу, начаты вовсе не им, они наверно с еще большим успехом были бы проведены
всяким другим царем.
На путь реорганизации русской армии стал уже Иоанн Грозный, который
обладал военным талантом в несравненно большей степени, чем Петр. Первые
Романовы, в том числе и отец Петра I продолжали начатое Иоанном Грозным дело.
Проф. Военной Академии А. 3. Мышлаевский в своем исследовании "Офицерский
вопрос в XVII веке", утверждает:
"...по мере того, как историческая наука начинает относиться к XVII веку
с более пристальным вниманием, значение этого века, как предтечи эпохи реформ
(Петр Великий) выясняется с полной убедительностью. Нет той крупной меры царя,
решение которой не было бы так или иначе подготовлено его предшественниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24