также
обширный Вологодский север".
Особенно культурен был север страны, Вологодский край и Беломорье,
никогда не знавшие крепостного права. Население севера давно общалось с
англичанами, плавало в Норвегию и Англию.
Появление Ломоносова из Холмогор далеко не случайно. Грамотность в районе
Белого моря была значительно большая, чем в центральных районах России.
Многочисленные раскольничьи скиты были рассадниками грамотности и
образованности. Среди старцев встречались очень культурные для того времени
люди. Среди них встречались и иностранцы, перешедшие в древнее благочестие.
История сохранила нам, например, имя старца Выговского скита Паисия, иностранца
родом, который перед тем, как стать старцем, окончил университет в Сорбонне.
Нельзя преувеличивать, но не надо и преуменьшать степень образованности
допетровской Руси, которая без совершенной Петром революции постепенным
заимствованием европейской техники и культуры несомненно добилась бы таких же
блестящих успехов в усвоении европейской культуры, как этого достигла Япония, не
революционным путем, по которому пошел Петр, а путем осторожных, мудрых реформ.
При Алексее Михайловиче существовал уже первый театр и первая газета.
"Соборное Уложение" было издано в невиданном и для Западной Европы тираже — 2000
экземпляров. Была издана "Степенная Книга" — систематическая история московского
государства, "Царственная книга" — одиннадцатитомная иллюстрированная история
мира, "Азбуковник" — своего рода энциклопедический словарь, "Правительница"
старца Эразма-Ермолая, "Домострой" Сильвестра. Издавались буквари и учебники для
правительственных и для частных школ... Появляется большое количество сочинений
на разные темы.
В Московском архиве Министерства Юстиции до февральской революции
хранились сотни разного рода сочинений, написанных в 17 веке. В семнадцатом веке
в Московской Руси расцветает музыка.
У Артамона Матвеева дом был устроен на "заморский манир". У него был даже
свой домашний театр.. Матвеев не раз показывал спектакли лицедеев царю.
В Москву приезжало все больше и больше иностранцев. Общение с
иностранцами приводило к все большему распространению европейских обычаев.
Европейское образование с каждым годом все сильнее и сильнее проникало в
разные слои русского общества.
Приближенные бояре носят западное платье, бреют бороды, жены их, вопреки
древним обычаям, выходят из теремов. Представители высших кругов, как Нарышкин и
Артамон Матвеев имеют европейское образование, оба женаты на иностранках.
Правительство само содействует курению табака, этого дьявольского зелья, по
представлению приверженцев старины. При царском дворе живут иностранные
художники, доктора и другие иностранцы.
Иностранные "рудознатцы" производили по поручению правительства поиски
железных, медных, золотых и серебряных руд.
Уже при первом Романове возникли литейные и оружейные заводы в Туле.
Приглашались и люди чистой науки, как например, астрономы и географы. Знаменитый
европейский географ Олеарий был приглашен в Москву на основании соображения, что
"в Москве и такие люди надобны". В конце царствования царя Михаила, на Кокуе,
как народ называл Немецкую слободу под Москвой — жило около тысячи иностранцев
со своими семьями из различных европейских стран.
VIII
Итак С. Платонов, очень высоко оценивает нравственные качества и вообще
всю личность отца Петра. С. Платонов упрекает только царя Алексея в том, что:
"...При всей своей живости, при всем своем уме царь Алексей Михайлович был
безвольный и временами малодушный человек. Пользуясь его добротою и безволием,
окружавшие не только своевольничали, но забирали власть и над самим "тихим"
государем".
"...Слабость характера была одним из теневых свойств царя Алексея
Михайловича. Другое его отрицательное свойство легче описать, чем назвать. Царь
Алексей не умел и не думал работать. Он не знал поэзии и радостей труда и в этом
отношении был совершенною противоположностью своему сыну Петру. Жить и
наслаждаться он мог среди "малой вещи", как он называл свою охоту и как можно
назвать все его иные потехи. Вся его энергия уходила в отправление того "чина",
который он видел в вековом церковном и дворцовом обиходе. Вся его инициатива
ограничивалась кругом приятных "новшеств", которые в его время, но независимо от
него, стали проникать в жизнь московской знати. Управление же государством не
было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на
себя".
Несколькими страницами раньше С. Платонов пишет, что "Злых и мерзких дел
за царем Алексеем современники не знают; однако иногда они бывали им недовольны.
В годы его молодости, в эпоху законодательных работ над Уложением (1649 г.)
настроение народных масс было настолько неспокойно, что многие давали волю
языку. Один из озлобленных реформами уличных озорников Савинка Корепин болтал на
Москве про юного государя, что царь, "глядит изо рта у бояр Морозова и
Милославского: они всем владеют, и сам государь все это знает да молчит".
Итак С. Платонов упрекает царя Алексея в том, что он не работал с такой
напряженностью, с какой работал его сын и, что он не вмешивался как тот во все
области управления государством.
"Добродушный и маловольный, подвижной, но не энергичный и не рабочий, —
пишет С. Платонов, — царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором. Между тем
течение исторической жизни поставило царю Алексею много чрезвычайно трудных и
жгучих задач и внутри, и вне государства; вопросы экономической жизни,
законодательные и церковные, борьба за Малороссию, бесконечно-трудная, — все это
требовало чрезвычайных усилий правительственной власти и народных сил".
С. Платонов упрекает Тишайшего царя в том, что он только следит за
работой своих доверенных лиц, только дает общее направление их деятельности:
"Сначала за царя Алексея правил Борис Ив. Морозов, потом настала пора кн. Никиты
Ив. Одоевского; за ним стал временщиком патриарх Никон, правивший не только
святительские дела, но и царские; за Никоном следовали Ордин-Нащокин и Матвеев.
Во всякую минуту деятельности царя Алексея мы видим около него доверенных лиц,
которые правят. Царь же, так сказать, присутствует при их работе, хвалит их или
спорит с ними, хлопочет о внешнем "урядстве", пишет письма о событиях, — словом
суетится кругом действительных работников и делателей. Но ни работать с ними, ни
увлекать их властною волею боевого вождя он не может".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
обширный Вологодский север".
Особенно культурен был север страны, Вологодский край и Беломорье,
никогда не знавшие крепостного права. Население севера давно общалось с
англичанами, плавало в Норвегию и Англию.
Появление Ломоносова из Холмогор далеко не случайно. Грамотность в районе
Белого моря была значительно большая, чем в центральных районах России.
Многочисленные раскольничьи скиты были рассадниками грамотности и
образованности. Среди старцев встречались очень культурные для того времени
люди. Среди них встречались и иностранцы, перешедшие в древнее благочестие.
История сохранила нам, например, имя старца Выговского скита Паисия, иностранца
родом, который перед тем, как стать старцем, окончил университет в Сорбонне.
Нельзя преувеличивать, но не надо и преуменьшать степень образованности
допетровской Руси, которая без совершенной Петром революции постепенным
заимствованием европейской техники и культуры несомненно добилась бы таких же
блестящих успехов в усвоении европейской культуры, как этого достигла Япония, не
революционным путем, по которому пошел Петр, а путем осторожных, мудрых реформ.
При Алексее Михайловиче существовал уже первый театр и первая газета.
"Соборное Уложение" было издано в невиданном и для Западной Европы тираже — 2000
экземпляров. Была издана "Степенная Книга" — систематическая история московского
государства, "Царственная книга" — одиннадцатитомная иллюстрированная история
мира, "Азбуковник" — своего рода энциклопедический словарь, "Правительница"
старца Эразма-Ермолая, "Домострой" Сильвестра. Издавались буквари и учебники для
правительственных и для частных школ... Появляется большое количество сочинений
на разные темы.
В Московском архиве Министерства Юстиции до февральской революции
хранились сотни разного рода сочинений, написанных в 17 веке. В семнадцатом веке
в Московской Руси расцветает музыка.
У Артамона Матвеева дом был устроен на "заморский манир". У него был даже
свой домашний театр.. Матвеев не раз показывал спектакли лицедеев царю.
В Москву приезжало все больше и больше иностранцев. Общение с
иностранцами приводило к все большему распространению европейских обычаев.
Европейское образование с каждым годом все сильнее и сильнее проникало в
разные слои русского общества.
Приближенные бояре носят западное платье, бреют бороды, жены их, вопреки
древним обычаям, выходят из теремов. Представители высших кругов, как Нарышкин и
Артамон Матвеев имеют европейское образование, оба женаты на иностранках.
Правительство само содействует курению табака, этого дьявольского зелья, по
представлению приверженцев старины. При царском дворе живут иностранные
художники, доктора и другие иностранцы.
Иностранные "рудознатцы" производили по поручению правительства поиски
железных, медных, золотых и серебряных руд.
Уже при первом Романове возникли литейные и оружейные заводы в Туле.
Приглашались и люди чистой науки, как например, астрономы и географы. Знаменитый
европейский географ Олеарий был приглашен в Москву на основании соображения, что
"в Москве и такие люди надобны". В конце царствования царя Михаила, на Кокуе,
как народ называл Немецкую слободу под Москвой — жило около тысячи иностранцев
со своими семьями из различных европейских стран.
VIII
Итак С. Платонов, очень высоко оценивает нравственные качества и вообще
всю личность отца Петра. С. Платонов упрекает только царя Алексея в том, что:
"...При всей своей живости, при всем своем уме царь Алексей Михайлович был
безвольный и временами малодушный человек. Пользуясь его добротою и безволием,
окружавшие не только своевольничали, но забирали власть и над самим "тихим"
государем".
"...Слабость характера была одним из теневых свойств царя Алексея
Михайловича. Другое его отрицательное свойство легче описать, чем назвать. Царь
Алексей не умел и не думал работать. Он не знал поэзии и радостей труда и в этом
отношении был совершенною противоположностью своему сыну Петру. Жить и
наслаждаться он мог среди "малой вещи", как он называл свою охоту и как можно
назвать все его иные потехи. Вся его энергия уходила в отправление того "чина",
который он видел в вековом церковном и дворцовом обиходе. Вся его инициатива
ограничивалась кругом приятных "новшеств", которые в его время, но независимо от
него, стали проникать в жизнь московской знати. Управление же государством не
было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на
себя".
Несколькими страницами раньше С. Платонов пишет, что "Злых и мерзких дел
за царем Алексеем современники не знают; однако иногда они бывали им недовольны.
В годы его молодости, в эпоху законодательных работ над Уложением (1649 г.)
настроение народных масс было настолько неспокойно, что многие давали волю
языку. Один из озлобленных реформами уличных озорников Савинка Корепин болтал на
Москве про юного государя, что царь, "глядит изо рта у бояр Морозова и
Милославского: они всем владеют, и сам государь все это знает да молчит".
Итак С. Платонов упрекает царя Алексея в том, что он не работал с такой
напряженностью, с какой работал его сын и, что он не вмешивался как тот во все
области управления государством.
"Добродушный и маловольный, подвижной, но не энергичный и не рабочий, —
пишет С. Платонов, — царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором. Между тем
течение исторической жизни поставило царю Алексею много чрезвычайно трудных и
жгучих задач и внутри, и вне государства; вопросы экономической жизни,
законодательные и церковные, борьба за Малороссию, бесконечно-трудная, — все это
требовало чрезвычайных усилий правительственной власти и народных сил".
С. Платонов упрекает Тишайшего царя в том, что он только следит за
работой своих доверенных лиц, только дает общее направление их деятельности:
"Сначала за царя Алексея правил Борис Ив. Морозов, потом настала пора кн. Никиты
Ив. Одоевского; за ним стал временщиком патриарх Никон, правивший не только
святительские дела, но и царские; за Никоном следовали Ордин-Нащокин и Матвеев.
Во всякую минуту деятельности царя Алексея мы видим около него доверенных лиц,
которые правят. Царь же, так сказать, присутствует при их работе, хвалит их или
спорит с ними, хлопочет о внешнем "урядстве", пишет письма о событиях, — словом
суетится кругом действительных работников и делателей. Но ни работать с ними, ни
увлекать их властною волею боевого вождя он не может".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24