Я лучше сюда твоего мужа вызову. И еще милицию. И журналистов. Всех! Пусть они разбираются, кто здесь вор, кто любовник, а кто рогоносец.
— Но, Мусик!..
Ситуация оборачивалась банальным семейным скандалом с рогатым мужем, обманутым любовником и еще одним любовником, извлеченным из шкафа. Ситуация превращалась в фарс.
Но не могла превратиться в фарс. Потому что в доме, кроме изменницы жены, ее постоянного любовника и еще одного, по мнению первого более удачливого любовника, были и другие люди. Они стояли в нишах, за провисающими до пола шторами, удерживая в руках рации и короткоствольные пистолеты. Эти, остающиеся в тени люди лучше, чем кто-либо другой, знали, откуда и каким образом попал в чужой одежный шкаф гражданин Иванов. Потому знали, что не далее, чем полтора часа тому назад, взяли его в «коробочку» в предварительно очищенном от пассажиров трамвае, обездвижили, пережав сонную артерию, затем для большей уверенности оглушили и доставили в багажнике автомобиля сюда, на дачу своего непосредственного начальника генерала Сми... вернее сказать, Петра Семеновича. А у этого Петра Семеновича оказалась не особо нравственная жена, которая именно теперь, ни позже ни раньше, надумала заявиться сюда со своим любовником. Который, в свою очередь, вместо того, чтобы заниматься делом, полез в шкаф. Чтоб им всем...
— Отпусти меня! — вначале просила, потом требовала, потом грозила женщина.
— Отпустите ее. И меня, — поддакивал Иван Иванович...
— Ситуация выходит из-под контроля, — тихо, одними губами докладывал по рации боец, занявший позицию в спальне, перед окном, за опущенной шторой, и наблюдающий за происходящим через щелку в ткани.
— Доложите обстановку точнее.
— "Объект-второй" держит «объект-один» и «объект-три» за глотки и грозит вызвать мужа и милицию...
«Мужа бы, черт с ним! Муж, генерал Петр Семенович, здесь бы не помешал. Было бы кому командование на себя принять. И, значит, ответственность, — сожалел командир затаившейся в доме группы капитан Борец. — Очень был бы кстати генерал! Но он вовремя и предусмотрительно смылся, переложив ответственность принятия решения на своих подчиненных. Совсем точнее, на него, капитана Борца».
И что теперь ему, капитану Борцу, с этой истеричной женой, ее любовником и «объектом», который они сюда притащили, делать?
Ждать, когда все само собой успокоится?
А если не успокоится? Если он действительно вызовет милицию? Которая найдет здесь жену, двух выясняющих отношения любовников и заодно его, вооруженных до зубов, бойцов. И его самого...
Нет, милицию сюда допускать нельзя. И надеяться на благополучный исход дела тоже нельзя. Так что же делать? Разве только уточнять обстановку.
— Второй.
— Я Второй.
— Уточните обстановку.
— Первый, Первый, как слышите меня? Обстановка без изменений. «Объект-второй» держит правой рукой за горло «объект-один» и левой рукой тоже за горло «объект-три»
— Просто держит? Или душит?
— Никак нет, не душит. Держит. И трясет. И обещает вызвать милицию. Первый, как поняли меня?
Ох, уж эти армейские привычки и обороты речи.
— Вас понял.
— Первый. Какие будут приказания?
— Никаких приказаний. Ничего не предпринимать. Себя не обнаруживать. Действовать по обстановке.
— Вас понял, Первый. Отбой.
— У тебя что, магнитофон включен? — вдруг на мгновенье ослабив хватку, спросил у своей полюбовницы мужчина.
— Какой магнитофон?
— Тот, что на подоконнике, за шторой, стоит.
— Нет у меня никакого приемника!
— Как так нет? Я же слышу... Ах ты проститутка! Отбросив свои, рухнувшие на пол жертвы, мужчина рванулся к окну. И, схватившись за край, резко отдернул штору. За шторой, прижавшись спиной к стене, стоял человек.
Мужчина. Высокий, молодой, хорошо накачанный мужчина с радиостанцией в руках.
— Этот тоже в трамвае едет? Или трамвай ждет? — язвительно спросил обиженный в лучших чувствах законный любовник.
— Я его в первый раз вижу! — искренне заявила женщина.
— И того тоже? — кивнул в сторону шкафа любовник.
— И того! Побожиться могу.
— Может, ты и меня в первый раз видишь?
— Нет. Тебя нет...
— Ну ты даешь! — восхитился любовник. — Трех кобелей в одну будку! Это ж надо! Ну ты, оказывается, сучка... — и в отчаянии обхватил голову руками. — Что? Что мне теперь делать?!
— Может, разойдемся по-мирному? — предложил любовник за шторой.
Бойца устраивала роль третьего любовника. Бойца не устраивала драка. У него появился шанс свести все к адюльтеру и по-тихому слинять вместе с охраняемым им «объектом».
— Ну не убивать же в самом деле друг друга из-за какой-то шлюхи.
Все посмотрели на женщину. И потом друг на друга. Иван Иванович на официального любовника и на парня у стены. Парень у стены на Ивана Ивановича и на любовника. Любовник на Ивана Ивановича и парня. Женщина на всех сразу.
— Ну?
— Нет, не разойдемся, — замотал головой смертельно обиженный жених. — Мирно не разойдемся, — и потянулся к телефону.
— Ну как знаешь, — вздохнул парень, поднимая к губам радиостанцию. — Первый. Как слышишь меня? Ситуация вышла из-под контроля...
Через мгновение в проем двери, ведущей в спальню, протиснулось еще несколько одинаковых ростом, лицами и манерами бойцов.
— Да их тут целый взвод! Так ты с целым взводом! — ахнул любовник. — Тебе троих мало?!
— Закрой пасть! — гаркнул капитан Борец, входя и раздвигая плечами своих бойцов.
— Этих всех ты, конечно, тоже не знаешь? По именам, — усмехнулся любовник. — Только по номерам подразделений.
— Я сказал, не базлай, — повторил приказание Борец и не сильно, но хлестко ударил нарушителя дисциплины внешней стороной ладони по рту. Тот схватился за лицо. Между пальцами у него просочилась кровь. — Все понял? — на всякий случай спросил Борец.
— Понял. Все понял, — торопливо закивал обожатель хозяйки дома.
Нет, заполнившие спальню мужчины были не любовники. Они вообще непонятно кем были! Кем угодно были, только не любовниками! Лучше бы они были любовниками...
— Может, вы грабители? — с надеждой в голосе спросила женщина. — Деньги там, в стенке в гостиной. И еще в ванной под кафелем...
Борец даже не удосужил ее взглядом. Деньги ему были не нужны.
— Уберите их. Этого, — кивнул он на любовника, — и эту.
— Совсем убрать? — настороженно переспросили бойцы.
— С глаз долой убрать. Чтобы они не орали, ничего не видели и ничего не слышали. В коридор убрать. Ясно?
— Так точно.
Бойцы подхватили незадачливых любовников под руки и поволокли к двери, срывая и сматывая на руки шнуры со штор и прочие случайные, которые могли пригодиться, веревки. В коридоре, не имеющем окон, они бросили их на пол, завели за спину, связали веревками руки, залепили рты подушками, которые поверх обмотали шторами. Пленники дергались и, наверное, кричали, пытаясь показать, что им трудно дышать, но слышно было только невнятное мычание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Но, Мусик!..
Ситуация оборачивалась банальным семейным скандалом с рогатым мужем, обманутым любовником и еще одним любовником, извлеченным из шкафа. Ситуация превращалась в фарс.
Но не могла превратиться в фарс. Потому что в доме, кроме изменницы жены, ее постоянного любовника и еще одного, по мнению первого более удачливого любовника, были и другие люди. Они стояли в нишах, за провисающими до пола шторами, удерживая в руках рации и короткоствольные пистолеты. Эти, остающиеся в тени люди лучше, чем кто-либо другой, знали, откуда и каким образом попал в чужой одежный шкаф гражданин Иванов. Потому знали, что не далее, чем полтора часа тому назад, взяли его в «коробочку» в предварительно очищенном от пассажиров трамвае, обездвижили, пережав сонную артерию, затем для большей уверенности оглушили и доставили в багажнике автомобиля сюда, на дачу своего непосредственного начальника генерала Сми... вернее сказать, Петра Семеновича. А у этого Петра Семеновича оказалась не особо нравственная жена, которая именно теперь, ни позже ни раньше, надумала заявиться сюда со своим любовником. Который, в свою очередь, вместо того, чтобы заниматься делом, полез в шкаф. Чтоб им всем...
— Отпусти меня! — вначале просила, потом требовала, потом грозила женщина.
— Отпустите ее. И меня, — поддакивал Иван Иванович...
— Ситуация выходит из-под контроля, — тихо, одними губами докладывал по рации боец, занявший позицию в спальне, перед окном, за опущенной шторой, и наблюдающий за происходящим через щелку в ткани.
— Доложите обстановку точнее.
— "Объект-второй" держит «объект-один» и «объект-три» за глотки и грозит вызвать мужа и милицию...
«Мужа бы, черт с ним! Муж, генерал Петр Семенович, здесь бы не помешал. Было бы кому командование на себя принять. И, значит, ответственность, — сожалел командир затаившейся в доме группы капитан Борец. — Очень был бы кстати генерал! Но он вовремя и предусмотрительно смылся, переложив ответственность принятия решения на своих подчиненных. Совсем точнее, на него, капитана Борца».
И что теперь ему, капитану Борцу, с этой истеричной женой, ее любовником и «объектом», который они сюда притащили, делать?
Ждать, когда все само собой успокоится?
А если не успокоится? Если он действительно вызовет милицию? Которая найдет здесь жену, двух выясняющих отношения любовников и заодно его, вооруженных до зубов, бойцов. И его самого...
Нет, милицию сюда допускать нельзя. И надеяться на благополучный исход дела тоже нельзя. Так что же делать? Разве только уточнять обстановку.
— Второй.
— Я Второй.
— Уточните обстановку.
— Первый, Первый, как слышите меня? Обстановка без изменений. «Объект-второй» держит правой рукой за горло «объект-один» и левой рукой тоже за горло «объект-три»
— Просто держит? Или душит?
— Никак нет, не душит. Держит. И трясет. И обещает вызвать милицию. Первый, как поняли меня?
Ох, уж эти армейские привычки и обороты речи.
— Вас понял.
— Первый. Какие будут приказания?
— Никаких приказаний. Ничего не предпринимать. Себя не обнаруживать. Действовать по обстановке.
— Вас понял, Первый. Отбой.
— У тебя что, магнитофон включен? — вдруг на мгновенье ослабив хватку, спросил у своей полюбовницы мужчина.
— Какой магнитофон?
— Тот, что на подоконнике, за шторой, стоит.
— Нет у меня никакого приемника!
— Как так нет? Я же слышу... Ах ты проститутка! Отбросив свои, рухнувшие на пол жертвы, мужчина рванулся к окну. И, схватившись за край, резко отдернул штору. За шторой, прижавшись спиной к стене, стоял человек.
Мужчина. Высокий, молодой, хорошо накачанный мужчина с радиостанцией в руках.
— Этот тоже в трамвае едет? Или трамвай ждет? — язвительно спросил обиженный в лучших чувствах законный любовник.
— Я его в первый раз вижу! — искренне заявила женщина.
— И того тоже? — кивнул в сторону шкафа любовник.
— И того! Побожиться могу.
— Может, ты и меня в первый раз видишь?
— Нет. Тебя нет...
— Ну ты даешь! — восхитился любовник. — Трех кобелей в одну будку! Это ж надо! Ну ты, оказывается, сучка... — и в отчаянии обхватил голову руками. — Что? Что мне теперь делать?!
— Может, разойдемся по-мирному? — предложил любовник за шторой.
Бойца устраивала роль третьего любовника. Бойца не устраивала драка. У него появился шанс свести все к адюльтеру и по-тихому слинять вместе с охраняемым им «объектом».
— Ну не убивать же в самом деле друг друга из-за какой-то шлюхи.
Все посмотрели на женщину. И потом друг на друга. Иван Иванович на официального любовника и на парня у стены. Парень у стены на Ивана Ивановича и на любовника. Любовник на Ивана Ивановича и парня. Женщина на всех сразу.
— Ну?
— Нет, не разойдемся, — замотал головой смертельно обиженный жених. — Мирно не разойдемся, — и потянулся к телефону.
— Ну как знаешь, — вздохнул парень, поднимая к губам радиостанцию. — Первый. Как слышишь меня? Ситуация вышла из-под контроля...
Через мгновение в проем двери, ведущей в спальню, протиснулось еще несколько одинаковых ростом, лицами и манерами бойцов.
— Да их тут целый взвод! Так ты с целым взводом! — ахнул любовник. — Тебе троих мало?!
— Закрой пасть! — гаркнул капитан Борец, входя и раздвигая плечами своих бойцов.
— Этих всех ты, конечно, тоже не знаешь? По именам, — усмехнулся любовник. — Только по номерам подразделений.
— Я сказал, не базлай, — повторил приказание Борец и не сильно, но хлестко ударил нарушителя дисциплины внешней стороной ладони по рту. Тот схватился за лицо. Между пальцами у него просочилась кровь. — Все понял? — на всякий случай спросил Борец.
— Понял. Все понял, — торопливо закивал обожатель хозяйки дома.
Нет, заполнившие спальню мужчины были не любовники. Они вообще непонятно кем были! Кем угодно были, только не любовниками! Лучше бы они были любовниками...
— Может, вы грабители? — с надеждой в голосе спросила женщина. — Деньги там, в стенке в гостиной. И еще в ванной под кафелем...
Борец даже не удосужил ее взглядом. Деньги ему были не нужны.
— Уберите их. Этого, — кивнул он на любовника, — и эту.
— Совсем убрать? — настороженно переспросили бойцы.
— С глаз долой убрать. Чтобы они не орали, ничего не видели и ничего не слышали. В коридор убрать. Ясно?
— Так точно.
Бойцы подхватили незадачливых любовников под руки и поволокли к двери, срывая и сматывая на руки шнуры со штор и прочие случайные, которые могли пригодиться, веревки. В коридоре, не имеющем окон, они бросили их на пол, завели за спину, связали веревками руки, залепили рты подушками, которые поверх обмотали шторами. Пленники дергались и, наверное, кричали, пытаясь показать, что им трудно дышать, но слышно было только невнятное мычание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113