Внезапно ей вспомнились слова Атрея о презумпции невиновности. Сумеет ли он непредвзято судить членов «Гелиоса»? На это Брайанна надеялась – не только ради друзей, но и ради себя.
На следующий день северная зима осталась позади. Кассандра и Джоанна с удовольствием переоделись в удобные и привычные акоранские платья. А Брайанна полезла в сундук за любимой туникой и вдруг поняла, что та... белая.
Цвет девственниц.
После краткой борьбы с совестью Брайанна решила, что в этом случае безобидный обман просто необходим. Появиться на людях в одежде любого другого цвета значило во всеуслышание признаться, что она была близка с Атреем. А к такому признанию она была не готова. Но стоит ему только нахмуриться при виде ее в белом...
К чести Атрея, он и бровью не повел – только оглядел Брайанну и улыбнулся.
– Ты прелестна в любом наряде, но в акоранском – особенно.
– Он гораздо удобнее, – коротко отозвалась Брайанна, предпринимая отважные, но тщетные попытки не смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.
Не будь он ванаксом...
Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:
– Ты не рассказал родным обо мне.
Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.
– Это касается только нас двоих.
– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.
Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:
– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?
– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.
– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?
Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:
– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.
– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.
– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».
– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?
Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.
– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.
– Собрание? И часто их проводят?
– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».
– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?
Она изумленно вскинула броци:
– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.
– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.
– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.
На этот раз удивился Атрей:
– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?
– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.
– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.
– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.
– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?
– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?
– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.
– Тебе-то откуда знать?
– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.
Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:
– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?
– Атрей! – возмутилась она.
– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.
– Ты правда так думаешь?
– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.
– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?
– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.
– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.
– И «Гелиос»? Она кивнула:
– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.
– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?
– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.
– И что ты тогда подумала?
– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...
– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.
– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.
– Любые идеалы – обоюдоострый меч, так что людям из «Гелиоса» незачем быть моими врагами. Они способны повести за собой народ к великим свершениям. И сделать его жертвой чудовищного обмана.
– А разве ты сам не руководствуешься идеалами? Он осекся, но лишь на миг.
– Спорить с тобой – все равно что с советником.
– Благодарю за комплимент. Кстати, вот еще одно затруднение: в совете заседают только благородные землевладельцы, почти все они в преклонных годах. Дейлос был самым молодым членом совета.
– И все мы видели, что из этого вышло. Ободренная тем, что Атрей готов и дальше вести разговор, Брайанна продолжала:
– А если увеличить совет и ввести в него самых разных акоранцев? Мужчин из простых семей, юношей, даже женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
На следующий день северная зима осталась позади. Кассандра и Джоанна с удовольствием переоделись в удобные и привычные акоранские платья. А Брайанна полезла в сундук за любимой туникой и вдруг поняла, что та... белая.
Цвет девственниц.
После краткой борьбы с совестью Брайанна решила, что в этом случае безобидный обман просто необходим. Появиться на людях в одежде любого другого цвета значило во всеуслышание признаться, что она была близка с Атреем. А к такому признанию она была не готова. Но стоит ему только нахмуриться при виде ее в белом...
К чести Атрея, он и бровью не повел – только оглядел Брайанну и улыбнулся.
– Ты прелестна в любом наряде, но в акоранском – особенно.
– Он гораздо удобнее, – коротко отозвалась Брайанна, предпринимая отважные, но тщетные попытки не смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.
Не будь он ванаксом...
Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:
– Ты не рассказал родным обо мне.
Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.
– Это касается только нас двоих.
– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.
Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:
– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?
– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.
– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?
Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:
– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.
– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.
– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».
– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?
Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.
– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.
– Собрание? И часто их проводят?
– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».
– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?
Она изумленно вскинула броци:
– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.
– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.
– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.
На этот раз удивился Атрей:
– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?
– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.
– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.
– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.
– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?
– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?
– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.
– Тебе-то откуда знать?
– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.
Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:
– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?
– Атрей! – возмутилась она.
– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.
– Ты правда так думаешь?
– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.
– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?
– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.
– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.
– И «Гелиос»? Она кивнула:
– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.
– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?
– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.
– И что ты тогда подумала?
– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...
– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.
– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.
– Любые идеалы – обоюдоострый меч, так что людям из «Гелиоса» незачем быть моими врагами. Они способны повести за собой народ к великим свершениям. И сделать его жертвой чудовищного обмана.
– А разве ты сам не руководствуешься идеалами? Он осекся, но лишь на миг.
– Спорить с тобой – все равно что с советником.
– Благодарю за комплимент. Кстати, вот еще одно затруднение: в совете заседают только благородные землевладельцы, почти все они в преклонных годах. Дейлос был самым молодым членом совета.
– И все мы видели, что из этого вышло. Ободренная тем, что Атрей готов и дальше вести разговор, Брайанна продолжала:
– А если увеличить совет и ввести в него самых разных акоранцев? Мужчин из простых семей, юношей, даже женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70