– Я мог бы рассказать, как безуспешно я пытался поговорить с ванаксом, объяснить, какую страшную ошибку он совершает. Но это только разозлило бы и опечалило вас. Раз за разом мной пренебрегали, не давали даже возможности обратиться к ванаксу, который предпочитал советоваться со своим братом, кирилом Александросом, который, как вам всем известно, женился на англичанке из той же самой семьи, которая усердно служит интересам Британии.
Акоранцы, я был в отчаянии. Гордиться тут нечем, но это правда. В растерянности я решился на крайние меры. Я надеялся напугать ванакса, показать ему, чем грозит Акоре вторжение чужеземцев. В мои намерения никогда не входило убийство, но увы – я человек, и потому мне свойственно ошибаться. Взрыв, задуманный как предупредительный, оказался гораздо сильнее, чем предполагалось. Погибли невинные люди. Но они пали в войне, которая, быть может, спасет Акору от худшей участи.
– Какая гнусность! – не выдержала Брайанна. – Как он смеет обращать себе на пользу чужую смерть?
– Молчи! – рявкнул Полонус, не переставая слушать Дейлоса.
Значит, таков его выбор. Больше мириться с этим Брайанна не могла. Быстро поднявшись, она зашагала прочь. За спиной в напряжении сидела толпа, а голос Дейлоса с каждой минутой звучал громче и увереннее.
Она взволнована, Атрей прекрасно понимал это, и будь его воля, он без колебаний последовал бы за ней. Что бы ни произошло между ними, он считал своим долгом утешать и оберегать ее.
Но сейчас он не мог покинуть свое место. Долг требовал остаться на помосте и дослушать речь Дейлоса.
Он был искусным оратором – Атрей охотно признавал это. Не просто хорошо обученным, но и талантливым мастером своего дела. В совете Дейлос выступал часто и неизменно красноречиво. А теперь он утверждал, что его никто не слушал, и в этом, как во многом другом, он лгал.
Но его обвинения звучали более чем правдоподобно. Для всех, кто не видел своими глазами трагические события прошлого года, Дейлос нарисовал убедительную картину.
Его внимательно слушали. Многие хмурились, качали головами, но слушали.
– За свои поступки я уже поплатился, – продолжал Дейлос и снова выставил на всеобщее обозрение изувеченную правую руку. – За них меня изуродовали. Вот оно, правосудие Атридисов! Да будет так. Я готов заплатить не только такую, но и гораздо более высокую цену – пожертвовать собственной жизнью. Все, о чем я прошу и чего требую, – безопасность Акоры!
Он опустил руку и повесил голову, прекрасно играя роль убежденного борца, несгибаемого перед лицом врага.
Толпа сидела совершенно тихо. Никто не аплодировал, хотя кое-кто явно собирался – Атрей сам видел это. Большинство слушателей выглядели озабоченными и встревоженными.
Атрей поднялся, и взгляды с явным облегчением устремились на него. Несомненно, от него ждали опровержений, но их постигло разочарование. Вступать в спор можно лишь с достойным противником, но никак не с подсудимым.
– Суд переносится на завтра, – объявил Атрей и ушел во дворец.
В коридоре он постоял минутку, заставляя себя дышать поглубже. Приказав себе дослушать Дейлоса до конца, он чуть не исчерпал остатки терпения. Атрей был не только художником и ванаксом, но и воином, и затверженные правила не позволяли ему немедленно вступить в поединок с Дейлосом. А искушение вонзить ему в грудь клинок и посмотреть, как утекает вместе с кровью жизнь, было почти непреодолимым. Ройс как-то сказал, что Дейлоса давно пора прикончить, и Атрей был с ним полностью согласен. Только ради Акоры Атрей пощадил его и решил судить, чтобы народ убедился в его беспристрастности.
А этот народ слушал Дейлоса развесив уши.
Атрей мрачно покачал головой. Надо пресечь подобные мысли, не допускать разочарования в собственных подданных, какими бы они ни были.
А самое главное, он обязан хранить веру. Бывают минуты, когда вера подобна воде прохладного горного источника в пересохшем горле – блаженству, которое принимают, не задавая вопросов. Но порой вера становится неуловимой или ее постоянное и незримое присутствие раздражает.
Дейлос не подозревал, что вызвал такую досаду. А может, знал: он не человек, а злой гений. Дейлос умел орудовать в своих целях рычагами сомнения и страха.
Но все его заговоры, коварные замыслы и преступления привели его не к власти и славе, а к поражению. Атрей твердо решил на этот раз позаботиться, чтобы поражение стало явным.
Атрей знал, что родные попытаются догнать его и поговорить. Но он был не расположен вести разговоры. Чтобы ни с кем не встречаться, он шел тенистыми коридорами, наслаждаясь тишиной и прохладой.
Ему никогда не видать свободы. Эта мысль являлась к нему и раньше, но с такой свирепостью еще ни разу. Она впилась зубами в душу и не собиралась разжимать челюсти.
Никогда, До самой смерти. А потом? Может, и смерть для него не избавление. Странно, что о свободе он раньше задумывался не так часто. Долг для него всегда был на первом месте. Но теперь он мечтал о свободе, как ни о чем другом – кроме Брайанны.
Он должен увидеть ее. И не просто увидеть. Но он готов довольствоваться самой малостью. Хотя бы разыскать ее и переброситься парой слов.
В покоях Брайанны не оказалось. Атрей уже думал, что она спустилась в пещеры, но тут же отверг догадку. Туда, где ей открылась страшная истина, она не вернется никогда.
Куда же она могла деваться? В Англии ей нравилось кормить птиц, слетающихся в парк возле лондонского дома Алекса и Джоанны. Птиц в Акоре множество, но во дворце их, кажется, никто не подкармливает...
Атрей вышел в садик у наружной стены дворца, обращенной к гавани. Этот садик существовал несколько тысячелетий, сюда мог зайти любой, но почему-то в тени деревьев всегда было безлюдно.
Брайанна сидела на каменной скамье у фонтанчика, который изливал воду в бассейн с золотыми рыбками. Увидев, чем она занимается, Атрей улыбнулся: Брайанна кормила птиц.
Даже робкие воркующие голуби в скромном сизом оперении осмелились присоединиться к целой стае дроздов, малиновок и местной разновидности пестрых стрижей.
Услышав шаги, Брайанна вскинула голову и замерла. Мгновение Атрей думал, что она вскочит и убежит, но она осталась на месте. А через несколько минут снова начала бросать птицам крошки.
Он присел рядом, не касаясь ее, но все-таки довольно близко. Найти он ее нашел, но теперь не знал, что сказать: мысли вертелись и путались в голове. Наконец Атрей выбрал самую, казалось бы, безопасную тему:
– Ну, как тебе суд?
Она подняла голову, словно решая, отвечать ему или не стоит. Потом вздохнула и с расстановкой выговорила:
– Как ты обещал, суд получился справедливым.
Ее ответ, подобный оливковой ветви примирения, стал победой, о которой Атрей даже не мечтал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70