На ней был отдельный купальный костюм, благодаря чему во всей красе представали чрезвычайно худые шея, руки и плечи. Грудь ее, казалось, была позаимствована у другой женщины – куда большего формата, чем эта. Грудь была не только большой, но и высокой – поразительно высокой для женщины ее лет. Живот и бедра, конечно, вяловаты, а вот ногам могли бы позавидовать многие юные красотки, даже если сейчас эти ноги были в грязных и мокрых пятнах. У нее было тело того типа, которое в одетом виде кажется более обнаженным, чем раздетые тела других женщин.
Волосы ее когда-то были такими же рыжими, как у Нелли, но, судя по всему, в попытке сохранить этот цвет, когда он начал блекнуть, она вовсе погубила их. Теперь ее волосы были похожи на рифленую бумагу, попавшую под дождь. Небрежные пряди свисали на щеки и шею.
В руке она держала большой стакан, до половины налитый красным вином. Другой рукой откинула волосы со лба и убрала их за ухо.
Нелли прошла мимо отца, который почему-то при этом от нее отвернулся.
Она взяла мать за руку, ощутила под пальцами вялую плоть и хрупкую кость, скользнула рукой выше, обняла за плечо и оставила там свою руку, словно прося поддержки вместо того, чтобы оказывать ее. Мать, подавшись вперед, прикоснулась к щеке Нелли. На мгновение они и впрямь показались сестрами: обе выглядели сейчас предельно молодо, хотя видок при этом был у них диковатый.
Они обнялись по-настоящему. А потом, разомкнув объятия, но продолжая держать друг друга за талию, повернулись к Свистуну и к старику.
– Это моя мать, Флоренс Рейнбек, – сказала Нелли.
– Фло, – пояснила та.
– А это мой отец, Джесси Рейнбек.
Свистун повернулся к мистеру Рейнбеку и пожал ему руку. Он увидел в глазах у старика слезы. Поняв, что его слабость заметили, старик мотнул головой в сторону океана.
– Сильный ветер, – пояснил он, хотя стояло полное безветрие.
– Ну что, можешь рассказать мне что-нибудь любопытное? – спросила Перчик.
– Откуда мне знать, могу или нет, если мне неизвестно, что именно тебя интересует?
– Просто расскажи мне, что ты нарыл, и нарыл ли ты хоть что-нибудь.
– Твой парень ведет активную светскую жизнь.
– Что это значит?
– Он был на большом приеме, который устраивал Роджер Твелвтрис в честь совершеннолетия дочери.
– Ну, он весьма представительный молодой человек. Может быть, познакомился где-нибудь с этой девицей. Вот и стал вхож.
– Может быть. А временный охранник у ворот – это твой парень?
– К сожалению, Роджер Твелвтрис не входит в мою клиентуру.
– Спиннерен там долго не задержался. Больше было похоже на то, что приехал и уехал.
– Значит, он там не работал.
– А ты что, подумала, что его могли взять туда телохранителем?
– Мне пришла в голову такая мысль.
– Он ушел раньше, потому что ему надо было заехать на службу за своим соседом.
– А у него есть сосед?
– А ты этого не знала?
– Он очень скрытный парень, а повода вторгаться в его личную жизнь у нас не было.
– До сегодняшнего дня.
– Да, нас кое-что заинтриговало.
– Ты решила выяснить, не хочется ли ему открыть собственное дело.
– С чего ты взял?
– Это нетрудно вычислить.
– Он очень настаивал, чтобы мы заплатили ему за работу еще перед тем, как с нами рассчитался заказчик. А как только твой служащий начинает настаивать на авансе, тебе становится любопытно, с какой стати ему это понадобилось.
– Так дело обстоит практически в любом бизнесе, – заметил Риальто. – Так тебе неинтересно про соседа?
– А это важно?
– Тебе известен пассивный пидер, которого зовут Ян Савода?
– Я уже давно не держу конюшню, Майк. И картотеку на них не веду тоже.
– Ну вот, этот трюкач задирает болт до пупа и берет между ног, как женщина.
– Операция, – сказала Перчик.
Она сказала это вовсе не Риальто. Просто с языка сорвалось.
– Не понял?
– Спиннерен сказал, что ему нужны деньги, потому что его другу необходима операция.
– Ну вот, все и выяснилось.
– Ты очень помог, Майк.
– И сделал это с радостью.
– Я заплатила тебе за три дня.
– Но никакого возврата!
– Знаешь, Майк, это не слишком честно.
– А что, по-твоему, честно, Перчик?
– Честно, если ты отработаешь на меня еще два дня.
– И чем мне надо заняться?
– Будешь следить за Спиннереном. Какого черта! Может, еще что-нибудь нароешь.
– Просто, Перчик, ты не любишь проигрывать.
– А я, Майк, никогда и не проигрываю.
– Хотите выпить? – предложила Фло, глядя прямо на Свистуна, и наверняка ей хотелось, чтобы он ответил утвердительно.
– Нет.
– Что значит нет? Такой большой мальчик, как вы?
– Нет, потому что я завязал, – ответил Свистун.
– Ага, значит, вы из этих, – сказала Фло.
– Почему вы живете здесь, мама? – с ужасом спросила Нелли.
Стены были расписаны кое-как. Лесенка вела на антресоли, на которых был набросан десяток подушек и разложены в качестве столов две-три сорванные двери.
– Кто-то запустил в окно камнем, – сказала Фло.
– И Гетти решила съехать, – добавил Джесси.
Фло улыбнулась ему как собственной нелюбимой собаке, которую однако же не дозволяется гладить никому, кроме хозяйки.
– А Джесси не хотел, чтобы Гетти съехала, верно, Джесси?
Внезапно в этом убогом полуразрушенном помещении повеяло лютой злобой. Свистуну захотелось смыться отсюда, но он, понятно, не смел сдвинуться с места.
Джесси вышел на солнышко.
– Ему не на кого стало бы дрочить, – сказала Фло.
– Что тут происходит, мама?
– В каком смысле, что происходит? Хочешь стакан вина?
– Ладно. Я хочу спросить, почему вы живете здесь, а не в верхней половине дома?
– Я же объяснила. Кто-то запустил камнем в окно. С Гетти случилась истерика. Она заявила, что съезжает, а Джесси объявил ей, что мы можем поменяться с ней этажами, пока стекло не будет починено.
– Ну, и когда вы собираетесь вставить его? – Да знаешь…
Не договорив, Фло улыбнулась.
– Знаю что?
– Страховой агент пришел на следующий день. Увидел ущерб. Мы с ним поговорили с глазу на глаз. Безо всяких споров. Он мне выписал чек.
– Ну и?
– Я потратила деньги.
Она подошла к цветному телевизору с диагональю в двадцать пять дюймов и погладила его полированную крышку.
– Потратила на телевизор?
– Но у нас же не было телевизора!
– А куда делись деньги, которые я вам прислала на целый год?
– Ну, сама понимаешь. Деньги кончаются. Вы останетесь на ужин?
Нелли посмотрела на Свистуна. Что-то отвалилось от потолка и грохнулось на пол прямо ему под ноги.
Фло подошла и босой ногой наступила на гигантского таракана.
– Они не кусаются.
Свистун знал людей такого типа. Каждое замечание имело, как минимум, два смысла. Во всем чувствовалась сексуальная подоплека. Такова была ее природа, и уж тут ничего не поделаешь.
Он посмотрел на потолок. Кто-то в порыве откровенного безумия расписал нитролаком картонные упаковки из-под яиц и обклеил их разорванными крышками весь потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Волосы ее когда-то были такими же рыжими, как у Нелли, но, судя по всему, в попытке сохранить этот цвет, когда он начал блекнуть, она вовсе погубила их. Теперь ее волосы были похожи на рифленую бумагу, попавшую под дождь. Небрежные пряди свисали на щеки и шею.
В руке она держала большой стакан, до половины налитый красным вином. Другой рукой откинула волосы со лба и убрала их за ухо.
Нелли прошла мимо отца, который почему-то при этом от нее отвернулся.
Она взяла мать за руку, ощутила под пальцами вялую плоть и хрупкую кость, скользнула рукой выше, обняла за плечо и оставила там свою руку, словно прося поддержки вместо того, чтобы оказывать ее. Мать, подавшись вперед, прикоснулась к щеке Нелли. На мгновение они и впрямь показались сестрами: обе выглядели сейчас предельно молодо, хотя видок при этом был у них диковатый.
Они обнялись по-настоящему. А потом, разомкнув объятия, но продолжая держать друг друга за талию, повернулись к Свистуну и к старику.
– Это моя мать, Флоренс Рейнбек, – сказала Нелли.
– Фло, – пояснила та.
– А это мой отец, Джесси Рейнбек.
Свистун повернулся к мистеру Рейнбеку и пожал ему руку. Он увидел в глазах у старика слезы. Поняв, что его слабость заметили, старик мотнул головой в сторону океана.
– Сильный ветер, – пояснил он, хотя стояло полное безветрие.
– Ну что, можешь рассказать мне что-нибудь любопытное? – спросила Перчик.
– Откуда мне знать, могу или нет, если мне неизвестно, что именно тебя интересует?
– Просто расскажи мне, что ты нарыл, и нарыл ли ты хоть что-нибудь.
– Твой парень ведет активную светскую жизнь.
– Что это значит?
– Он был на большом приеме, который устраивал Роджер Твелвтрис в честь совершеннолетия дочери.
– Ну, он весьма представительный молодой человек. Может быть, познакомился где-нибудь с этой девицей. Вот и стал вхож.
– Может быть. А временный охранник у ворот – это твой парень?
– К сожалению, Роджер Твелвтрис не входит в мою клиентуру.
– Спиннерен там долго не задержался. Больше было похоже на то, что приехал и уехал.
– Значит, он там не работал.
– А ты что, подумала, что его могли взять туда телохранителем?
– Мне пришла в голову такая мысль.
– Он ушел раньше, потому что ему надо было заехать на службу за своим соседом.
– А у него есть сосед?
– А ты этого не знала?
– Он очень скрытный парень, а повода вторгаться в его личную жизнь у нас не было.
– До сегодняшнего дня.
– Да, нас кое-что заинтриговало.
– Ты решила выяснить, не хочется ли ему открыть собственное дело.
– С чего ты взял?
– Это нетрудно вычислить.
– Он очень настаивал, чтобы мы заплатили ему за работу еще перед тем, как с нами рассчитался заказчик. А как только твой служащий начинает настаивать на авансе, тебе становится любопытно, с какой стати ему это понадобилось.
– Так дело обстоит практически в любом бизнесе, – заметил Риальто. – Так тебе неинтересно про соседа?
– А это важно?
– Тебе известен пассивный пидер, которого зовут Ян Савода?
– Я уже давно не держу конюшню, Майк. И картотеку на них не веду тоже.
– Ну вот, этот трюкач задирает болт до пупа и берет между ног, как женщина.
– Операция, – сказала Перчик.
Она сказала это вовсе не Риальто. Просто с языка сорвалось.
– Не понял?
– Спиннерен сказал, что ему нужны деньги, потому что его другу необходима операция.
– Ну вот, все и выяснилось.
– Ты очень помог, Майк.
– И сделал это с радостью.
– Я заплатила тебе за три дня.
– Но никакого возврата!
– Знаешь, Майк, это не слишком честно.
– А что, по-твоему, честно, Перчик?
– Честно, если ты отработаешь на меня еще два дня.
– И чем мне надо заняться?
– Будешь следить за Спиннереном. Какого черта! Может, еще что-нибудь нароешь.
– Просто, Перчик, ты не любишь проигрывать.
– А я, Майк, никогда и не проигрываю.
– Хотите выпить? – предложила Фло, глядя прямо на Свистуна, и наверняка ей хотелось, чтобы он ответил утвердительно.
– Нет.
– Что значит нет? Такой большой мальчик, как вы?
– Нет, потому что я завязал, – ответил Свистун.
– Ага, значит, вы из этих, – сказала Фло.
– Почему вы живете здесь, мама? – с ужасом спросила Нелли.
Стены были расписаны кое-как. Лесенка вела на антресоли, на которых был набросан десяток подушек и разложены в качестве столов две-три сорванные двери.
– Кто-то запустил в окно камнем, – сказала Фло.
– И Гетти решила съехать, – добавил Джесси.
Фло улыбнулась ему как собственной нелюбимой собаке, которую однако же не дозволяется гладить никому, кроме хозяйки.
– А Джесси не хотел, чтобы Гетти съехала, верно, Джесси?
Внезапно в этом убогом полуразрушенном помещении повеяло лютой злобой. Свистуну захотелось смыться отсюда, но он, понятно, не смел сдвинуться с места.
Джесси вышел на солнышко.
– Ему не на кого стало бы дрочить, – сказала Фло.
– Что тут происходит, мама?
– В каком смысле, что происходит? Хочешь стакан вина?
– Ладно. Я хочу спросить, почему вы живете здесь, а не в верхней половине дома?
– Я же объяснила. Кто-то запустил камнем в окно. С Гетти случилась истерика. Она заявила, что съезжает, а Джесси объявил ей, что мы можем поменяться с ней этажами, пока стекло не будет починено.
– Ну, и когда вы собираетесь вставить его? – Да знаешь…
Не договорив, Фло улыбнулась.
– Знаю что?
– Страховой агент пришел на следующий день. Увидел ущерб. Мы с ним поговорили с глазу на глаз. Безо всяких споров. Он мне выписал чек.
– Ну и?
– Я потратила деньги.
Она подошла к цветному телевизору с диагональю в двадцать пять дюймов и погладила его полированную крышку.
– Потратила на телевизор?
– Но у нас же не было телевизора!
– А куда делись деньги, которые я вам прислала на целый год?
– Ну, сама понимаешь. Деньги кончаются. Вы останетесь на ужин?
Нелли посмотрела на Свистуна. Что-то отвалилось от потолка и грохнулось на пол прямо ему под ноги.
Фло подошла и босой ногой наступила на гигантского таракана.
– Они не кусаются.
Свистун знал людей такого типа. Каждое замечание имело, как минимум, два смысла. Во всем чувствовалась сексуальная подоплека. Такова была ее природа, и уж тут ничего не поделаешь.
Он посмотрел на потолок. Кто-то в порыве откровенного безумия расписал нитролаком картонные упаковки из-под яиц и обклеил их разорванными крышками весь потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72