Есть такой человек, который не смог бы резать окорока или снимать показания? Нет такого человека!
Десятый "А" в полном составе, за исключением двух дураков, купил билеты на скорый поезд и помчался навстречу своей судьбе.
Городок, куда прибыли будущие пищевики, стоял прямо на море. Светило солнце, гулял соленый ветер, кричали чайки... Все, как в рассказах Грина...
Над городом действительно летал голубой самолет, и время от времени от него отделялись белые опрокинутые чаши. Но что всех особо обрадовало, это толпы молодежи, которые бродили по улочкам города, - значит, будет вecелo жить в этом гриновском городе.
Как же все были поражены, когда узнали, что почти все эти толпы абитуриенты пищевого института. Вскоре выяснилось, что конкурс cocтaвляeт двенадцать челoвeк на место: соблазнившись красочными проспектами, которые институт ухитрился разослать почти во все уголки страны, выпускники десятков школ воспылали любовью к пищевой промышленности и в огромном количестве прибыли сдавать экзамены.
Десятый "А" ходил мрачный. Пробиться через толпу в двенадцать человек казалось маловероятным. Тем более что успокоенные красивыми и вежливыми фразами, которые представляли прекрасный проспект, они мало готовились к экзаменам. Казалось вполне естественным, что люди, составившие подобный чудесный проспект, не причинят никакой неприятности; даже представлялось, что экзамены в пищевой институт лишь некая формальность, что, возможно, экзаменов не будет вовсе, просто с ними вежливо, учтиво побеседуют и зачислят в студенты.
Действительность возникла перед десятым "А" во всей своей отвратительной сущности. Учебники валились из рук. Абитуриенты подозрительно косились друг на друга: кто враг, кто тот, который перешагнет через двенадцать "трупов"?
Косте Минакову почти удалось благодаря хорошей подготовке и усидчивости проскочить через двенадцать "мертвецов". Погубил его нелепый случай.
Дело произошло, когда все сдали экзамены и ожидали результатов. Костя выходил из умывальника, а в умывальник входила толпа толстяков. Толстяки Были, несмотря на жару, в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках; поверх пиджаков наброшены короткие халаты-распашонки, завязанные на груди тесемками. Минаков сразу догадался, что это какая-то комиссия.
- Здравствуйте, - сказал Костя вежливо и хотел проскользнуть в дверь, когда самый толстый из толстя ков, но с длинной, почти гусиной шеей сказал:
- Стой!
- Костя покорно остановился, так как не знал за собой никакого греха.
- Ты что здесь делал? - спросил Гусиная шея.
- Умывался, - ответил Минаков со спокойной совестью, так как действительно умывался.
- Ага, - сказал толстяк с торжеством и посмотрел на комиссию. "Попался. А я что вам говорил?" - весь вид Гусиной шеи словно излучал эти слова. Комиссия уставилась на Костю.
- Почему же ты, голубчик, так поздно умываешься? - вкрадчиво спросил толстяк.
- Да. Почему? - грозно повторил вопрос кто-то из
глубины комиссии.
- Я поздно встал, потому и поздно умылся, - объяснил Костя.
- А почему же ты, голубчик, поздно встал? - продолжал допрос Гусиная шея.
- Потому что поздно лег.
- А почему поздно лег? - в голосе Гусиной шеи послышалось раздражение. Видно, ему не понравилось, что Минаков на каждый вопрос придумывал ответ. На верное, Косте полагалось не отвечать, а стоять с поник шей головой. Но Минаков не любил стоять с поникшей головой.
- Я поздно лег потому, что читал.
- Что же ты читал, голубчик?
- У Кости был сильный соблазн ответить "Основы пищевой промышленности", но он сказал честно. "Королеву Марго".
- "Королеву Марго"?
- Ну да. "Королеву Марго". Дюма-отца.
- Дюма-отца?
- Его.
Толстяк молчал, разглядывая Костю. Видно, тот не нравился ему все больше и Больше.
- А может, ты, голубчик, не читал "Королеву Марго", а пил?
Комиссия оживилась. Кто-то даже хихикнул.
- Нет, я не пил. Я читал "Королеву Марго".
- Почему же ты не пил? - спросил толстяк невинно.
- Я вообще почти не пью, - сказал Минаков и, не зная зачем, добавил: Из принципиальных соображений.
- Из принципиальных соображений?
- Да.
- Какие же это соображения?
Комиссия придвинулась к Минакову. Разговор становился все серьезнее.
- Алкоголь разрушает печень.
- Кто тебе сказал?
- Так это же в "Анатомии" написано.
Минаков понимал, что ему давно надо было замолчать, но он не мог остановиться.
- И поэтому ты не пьешь?
- Да.
- Совсем?
- Очень мало.
- Очень мало?
- Совсем мало.
Разговор зашел в тупик. Говорить вроде бы было не о чем, но они не уходили. Костя их понимал. Они долго собирались провести в общежитии неожиданную проверку, договаривались, созванивались, наконец приехали, а в общежитии никого нет - все уже успели удрать на море. Никаких ЧП, никаких нарушений. Что писать в отчете? И вдруг из умывальника вылазит заспанный, явно подозрительный тип. Про него вполне можно написать абзац в отчете: "Пьянствовал всю ночь, допоздна проспал, нарушал режим. В довершение всего нагло себя вел".
- Значит, совсем-совсем мало?
- Да.
- А если мы сейчас тебя на экспертизу?
- Экспертиза покажет кровь стерильной чистоты, может быть, только с примесями чеснока. Вчера я ел чеснок, - сам не зная для чего, сострил Костя.
Это им совсем не понравилось. Но ведь за остроты не наказывают.
- - Ладно, иди, - буркнул Гусиная шея.
- - На экспертизу? - не понял Минаков.
Комиссия хмуро отвернулась от Минакова. Костя уже думал, что пронесло, но им все-таки, видно, очень не хотелось расставаться со строптивым абитуриентом. Они все еще тянули время, прикидывая, к чему бы придраться.
И вдруг они нашли.
- Кран! Он не завернул кран! - раздался возглас.
- Где? - спросил Гусиная шея радостным голосом.
- Вон!
В дальнем конце умывальника действительно из плохо закрытого крана бежала вода.
-- Ты почему не выключил воду? - в голосе Гусиной шеи слышалось плохо скрытое торжество.
- Свой я завернул. Это не мой кран, - ответил Костя спокойно, хотя понимал, что уже все для него кончено.
- А чей же это кран? - спросил Гусиная шея. Это, конечно, дурацкий вопрос, но теперь было все равно, кто что говорит, и Костя пожал плечами.
- Не знаю.
- Это твой кран!
Нет, не мой.
- Твой!
- Не мой.
Собеседники помолчали. Гусиная шея тяжело дышал. Затылок его постепенно наливался кровью.
- Твой!
- Не мой,
- Твой!
- Свой я завернул. Опять помолчали.
- Можно снять отпечатки пальцев, - сказал Минаков.
Это комиссию немного смутило.
- Ну хорошо, - переменил тон Гусиная шея.
- Допустим, что это не твой кран, Но почему ты, уходя, не завернул его?
- Не видел.
- Не видел?
- Не видел.
- Так уж и не видел?
- Так уж и не видел?
- Совсем не видел?
- Совсем не видел.
- Ты глухонемой?
- Нет. Не глухонемой.
- Не глухонемой?
- Нет. Как же я бы с вами тогда разговаривал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100