- До отбоя должны успеть. Как раз на танцы попадем.
- Вы здесь бывали? - спросил Рудаков. Евгений Семенович усмехнулся.
- Приходилось... Когда сестренка отдыхает.
"Газик" раздавил колесами молодую елочку, и отчаянно запахло хвоей. Громов выпил первым, зажевал веточкой с елки.
- От всех болезней спасает. Так ведь, Геннадий Александрович?
Гость из центра ничего не ответил. Он молча выпил, тоже зажевал веточкой. Рудаков последовал их примеру. Во рту стало вязко и прохладно, как давно не было. В детстве он жевал елку и с тех пор больше не пробовал... Сегодня вообще необычный вечер... Ночь, луна, лес. Этот загадочный человек из центра, который пообещал ему коттедж... Как это солидно звучит "коттедж"... И теперь еще танцы... Глупо, нелепо, фантастично. Сколько он не был на танцах? Лет тридцать. Бредовая идея ехать ни с того ни с сего на танцы в 52 года в затерянный в зимнем лесу санаторий.
- По коням! - скомандовал Евгений Семенович. - А то пропустим первый вальс. "Дунайские волны" играют. Я очень люблю этот вальс.
Минут через пятнадцать показались постройки санатория: какие-то сарайчики, гараж, домики обслуживающего персонала, занесенные снегом кучи щебня и досок. Толя подрулил к тускло освещенному одним фонарем двухэтажному деревянному зданию. Второй этаж почти весь был темным, горели лишь два или три окна, зато первый ярко светился. Оттуда через неплотно прикрытые форточки сочилась музыка.
- Не успели! Началось уже! - подосадовал Громов. Толя подъехал гак, что машина оказалась в тени дома.
- Раздеваться здесь, и за мной! - скомандовал Евгений Семенович. Помалкивать. Отбрехиваться буду я.
Главный бухгалтер неловко вылез из своего овчинного полушубка и потрусил вслед за всеми к входу в санаторий. Впереди бабахнула, видно, на сильной пружине дверь. Это пошел на штурм бесстрашный Громов. Когда Семен Петрович протопал в сапогах, по пути отряхивая налипший снег, через коридорчик в прихожую, Громов и Геннадий Александрович были уже там. Приезжий из центра с безразличным видом рассматривал диаграммы на стене, а Евгений Семенович препирался с пожилой вахтершей.
- Да свой я, девушка. Сестренка у меня здесь. Маленькая, с кудряшками такая, беленькая. Я уже к вам как-то приезжал.
Вахтерша недоверчиво смотрела на разрумянившегося главного инженера снизу вверх.
- Это какая же? Не из двадцать пятой?
- Может, и из двадцать пятой, я ж не знаю, куда вы ее тут поселили.
- У черных брюках?
- Ага, - обрадовался главный инженер. - В черных.
- Так в черных вчерась уехала, - сказала вахтерша.
- А может, она и не в брюках, а в юбке, - сказал Громов раздумчиво. - У нее и юбка одна есть. А я вот, девушка, вам гостинчик привез. - Главный инженер полез в карман брюк и вытащил горсть жареных тыквенных семечек. Нате, угощайтесь, при вашей работе в самый раз.
Вахтерша подобрела.
- Ну, проходи. А энтих не пущу.
- Так то ж мои кумовья.
- Вот кумовьев и не велено пущать.
- А тот, в свитере, - Громов показал на Геннадия Александровича, - даже ее жених, а грозный человек в сапогах - родной дядька моей двоюродной сестренки.
- Ну поплел... поплел...
Семен Петрович вполуха слушал своего начальника: от выпитой водки в голове у него все качалось, было тепло и хорошо; музыка, доносившаяся из зала, будила давно забытые воспоминания - вот так же когда-то они прорывались на вечера в женские общежития.
В конце концов вахтерша сдалась. Трое искателей приключений - Толя остался при машине - прошли в зал. Семена Петровича ослепил яркий свет, оглушила музыка, которую извлекал из аккордеона молоденький паренек. Закружилась голова от запаха духов.
Потом он огляделся. Зал был большой: с высоким потолком, паркетным полом, старинными люстрами. Под потолком весела массивная хрустальная люстра. Рудаков сроду не видел такой. Наверно, она находилась тут еще с дореволюционных времен.
Народу в зале было много, почти все женщины, только кое-кто танцевал с кавалерами, да в углу робко жалась кучка мужчин в мятых костюмах и нечищеных ботинках.
Взоры всех присутствующих обратились на вошедших. Видно, здесь все друг друга знали, так как Рудаков почувствовал на себе десятки недоумевающих, любопытных взглядов.
Гармонист закончил танец. Наверно, сделал он это специально, чтобы получше рассмотреть гостей.
Это было так неожиданно. "Лес, снег, спящая луна над холодными соснами - и вдруг свет, тепло, музыка, хрустальная люстра и пахнущие духами нарядные женщины. Семен Петрович крутил головой, рассматривая толпу возле аккордеониста. Все казалось ему нереальным.
Вдруг паренек широко растянул меха, резко их сдвинул и. крикнул ломающимся голосом:
- Дамский!
В их сторону сразу же, не дожидаясь начала танца, направилась кучка женщин. Они столпились возле Громова и Геннадия Александровича, тесня друг друга и весело пререкаясь. Победила полная блондинка с высокой башней на голове и тонкая брюнетка с квадратными плечами и усиками. Блондинка пригласила Громова, а брюнетка - приезжего. Они ушли танцевать.
Рудаков остался один. Он переминался с ноги на ногу, рассматривая свои порыжелые сапоги. Главному бухгалтеру было неловко стоять одному у стены.
И вдруг Семен Петрович услышал возле себя тонкий, почти детский голосок:
- Разрешите вас!
Рудаков поднял голову. Перед ним, глядя прямо в глаза, стояла молоденькая девушка. Главный бухгалтер даже оглянулся: нет ли кого сзади, но сзади была лишь стена, и Семен Петрович испугался.
- Меня? - спросил он.
- Да. Вас.
- Но я не умею...
- Это просто. Надо переступать с ноги на ногу. Вот так.
Девушка показала. Рудаков посмотрел вниз. На девушке были летние белые туфли с коричневым бантом. Главный бухгалтер перевел взгляд на свои ободранные сапоги. Девушка поняла.
- Ничего, - сказала она, - здесь многие в сапогах танцуют.
- Я оттопчу вам ноги, - пробормотал главный бухгалтер.
- Не бойтесь, - сказала серьезно девушка, - я водила лошадь, когда месила кизяки, и умею уворачиваться от копыт.
Рудаков улыбнулся. Ему стало легко и непринужденно.
- Так пойдемте? - Она требовательно смотрела на него снизу вверх.
- Пойдемте.
Девушка взяла его за руку и проскользнула в толпу танцующих. Она поднялась на цыпочки, положила руки на плечи главного бухгалтера. Они стали топтаться в такт музыки.
- Меня зовут Ниной, - сказала девушка. - А вас?
- Семен... Семен Петрович...
- Откуда вы взялись?
- Из леса.
- Вы... какие-нибудь дезертиры или бандиты?
- Что-то наподобие. Пираты.
- Но река замерзла.
- Мы ледяные пираты.
Рудаков забыл уже, когда шутил с женщинами, и сам удивлялся, что у него получалось.
Нина имела привычку смотреть прямо в глаза. Они у нее были зелеными, чуть продолговатыми, как у горянки. Узкое платьице обтягивало еще не сформировавшуюся фигурку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100