Он снял свою фуражку-аэродром и вытер ладонью вспотевший лоб. Под фуражкой оказался белобрысый чубчик. Он очень не гармонировал с черными усами.
- Вай! - сказал он тихо. - Где спрятал?
- Я спрятал... В Пещере... В Петровске есть такие Пещеры. Называются Дивными. Дивные пещеры. Вот там я и спрятал.
Горный брат засунул кинжал за пояс, вырвал из рук Сусликова рог и кинул его в раковину.
- Скорей надо! Скорей! Они могут прийти! Человек с усами опять заметался по комнате. Сусликов взял бутылку кефира и жадно припал к ней. Горный брат не обратил на это внимания. Оружие, которое Сусликов применил против Недоразумения, уже принесло первую победу.
- Сразу так нельзя, - сказал командированный. - Я спрятал глубоко... Пещеры тянутся на многие сотни километров. Там запросто можно заблудиться. Поэтому надо специальное снаряжение: веревки, фонари...
Вечный командированный прислушался к себе. Язва начала медленно сворачиваться, засыпать, словно сытая кошка, подтягивая под себя лапы. Вот если бы еще булочку...
Сусликов открыл хлебницу. Там лежала булочка с повидлом. Командированный откусил. Булочка оказалась свежей.
- Вай, - задохнулся Горный брат. - Зачем фонарь, зачем веревка! Без фонаря! Без веревки! Надо только мешок! Где мешок? Надо мешок!
Черноусый бросил на стул кепку и заметался по квартире в поисках мешка. Когда он с проклятьями начал рыться в кладовке, Сусликов осторожно стал продвигаться к выходу. Но у Горного брата словно на спине оказались глаза. Он вскочил, глаза его дико блеснули. Командированный стоял почти в коридоре.
- Вай! - завизжал Черноусый. - Зарежу! - он схватился за нож. - Еще шаг - и зарежу!
- Да я просто жду вас, - спокойно произнес Сусликов.
Горный брат сразу остыл.
- Смотри у меня, - сказал он. - Удрать не пытайся. На улице тоже. Людей не побоюсь. Зарежу при всех. Как барана. Мне бояться нечего. Я ловкий, уйду. В горах никто не найдет.
- Я не буду убегать. Зачем мне убегать? - успокоил его Сусликов.
- То-то же...
Мешка не нашлось, пришлось взять рюкзак.
- Места хватит? - спросил Горный брат, вытряхивая из огромного зеленого рюкзака какое-то барахло.
- Еще и останется, - сказал командированный, не подумав.
- Как это останется? - заволновался Черноусый. - Оставаться нельзя. Никак нельзя. Черт1 Надо брать чемодан!
- Да я пошутил.
- Кацо! - искренне воскликнул Горный брат. - Запомни! Я шуток не понимаю! Я даже над анекдотами не смеюсь! Такой я уродился. Понял? Поэтому, дорогой, я очень тебя прошу: не надо шутить. Прошу тебя, как брата, кацо. Зарезать могу. Мне человека зарезать, кацо, легче, чем барана. Барану голову надо задирать, а у человека, кацо, голова всегда задрана.
- Я больше не буду шутить, - сказал Сусликов.
- То-то же... На всякий случай напишем на рюкзаке твою фамилию. Мало ли чего... Где ручка?.. Ага... вот ручка... Так... Минаков, кажется? Ми-на-ков...
- Пусть будет Минаков, - сказал Сусликов. Горный брат закрыл квартиру, и они быстро пошли
вниз по лестнице. Язва совсем отпустила Сусликова, и он немного повеселел. "Все как-нибудь устроится, - подумал опытный командированный. Не может быть, чтобы не устроилось. Во всяком случае, от рога я ушел, уйду и от кинжала".
На улице Горный брат крепко взял Сусликова под руку левой рукой, а правой все время похлопывал по скрытому под пиджаком ножу, давая понять, что в случае чего немедленно пустит его в ход. По дороге к стоянке такси черноусый бормотал:
- Надо быстрей... Надо успеть... Мы имеем всего несколько часов... Эти жуки сразу смекнут, в чем дело... Кинутся в погоню... Обязательно кинутся, кацо. Обязательно... Очень деньги любят... Все деньги любят, кацо, но эти прямо трясутся над ними, кацо... Битва будет, кацо... Один я не справлюсь... Ты же меня защищать не будешь... Знаю я таких, как ты, кацо... Конечно, не будешь... Бросишь, плюнешь и ногой разотрешь. Сколько туда километров?
- Двести, - сказал Сусликов.
- Двести... Вай-вай-вай! Дорого, кацо... Очень дорого... Какие деньги кобелю под хвост... Но надо, надо, кацо, на такси: Они тоже на таксе поедут... Жадные, но тут не пожалеют... Вай, не пожалеют... Расходы пополам, кацо.
- Я не согласен, - сказал Сусликов. - Вы меня везете насильно, и поэтому платить должны вы.
- Не надо сердить меня, кацо! Вай, не надо! В песне говорится: хлеба краюху и ту пополам. Тебе половина и мне половина. Зачем обижаешь брата, кацо? Я тебе отдаю большую половину, ох большую, а ты мне маленькую не хочешь отдать. Нехорошо, дорогой! Вай, нехорошо!
Разговаривая таким образом, они добрались до стоянки такси. На такси доехали до автовокзала, там сразу же сели на междугороднее такси и под монотонное щелкание счетчика помчались в Петровск.
Чем ближе подъезжали к Петровску, тем возбужденнее делался Горный брат. Он чуть ли не считал километровые столбы. Привалившись к вечному командированному, он шептал ему в ухо:
- Вай, заживу я, кацо! Дом себе построю как княжеский дворец! Машину "Волгу" куплю! Красавицу молодую украду! Фрукты в бухту Находка на самолете возить буду. Почему у нас не продаются самолеты, кацо? Купил бы самолет и ездил по стране, фрукты продавал. В "Овощторге" разве это фрукты? Вот у меня будут фрукты. По десять рублей за кило брать стану. И дадут. Кому надо, тот сколько хочешь рублей отдаст за то, что ему надо. Деньги в золото оборачивать буду, кацо. Золото в воде не ржавеет, в огне не горит, в земле не плесневеет. В землю, кацо, золото стану закапывать. Никто мне тогда не страшен. Посадят - выпустят. Золото цело. Беда какая - золото выручит. Вот так-то, дорогой. А ты куда свою половину денешь, кацо? Детям небось раздашь. Сейчас мода такая - детям все отдавать. Мы уже свое, дескать, отжили, пусть дети поживут. Так, кацо? Себе на язву тысячонку небось оставишь, а остальное - детям, щенкам неразумным. Бросятся сразу же щенки гарнитуры полированные покупать, барахло разное, а потом скорее гостей звать - перед ними гарнитуром и барахлом выхваляться. Сгорят твои деньги на ветру, кацо.
Сусликов не отвечал. Ему надоел этот сумасшедший со своим псевдовосточным колоритом. Сусликов подремывал, убаюканный быстрой ездой, довольный, что залитая кефиром язва пока спит. О побеге командированный не думал. Теперь он знал, что слова Горного брата не пустая трепотня. Золото блестело перед глазами Черноусого, а за золото он зарежет не задумываясь. Ну да ничего. Жизнь разнообразная штука. Еще есть впереди несколько часов жизни. Неизвестно, что может произойти.
Время от времени Горный брат обращался к шоферу:
- Погоняй, кацо! Погоняй свою серую! А то солнце сядет, волки напасть могут.
Шофер и так гнал вовсю. Ему явно не нравились пассажиры. Привалились друг к другу, шепчутся, словно замышляют что-то, говорят какие-то глупые слова про волков, которых сто лет уже нет. Шофер нервно курил, косился в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
- Вай! - сказал он тихо. - Где спрятал?
- Я спрятал... В Пещере... В Петровске есть такие Пещеры. Называются Дивными. Дивные пещеры. Вот там я и спрятал.
Горный брат засунул кинжал за пояс, вырвал из рук Сусликова рог и кинул его в раковину.
- Скорей надо! Скорей! Они могут прийти! Человек с усами опять заметался по комнате. Сусликов взял бутылку кефира и жадно припал к ней. Горный брат не обратил на это внимания. Оружие, которое Сусликов применил против Недоразумения, уже принесло первую победу.
- Сразу так нельзя, - сказал командированный. - Я спрятал глубоко... Пещеры тянутся на многие сотни километров. Там запросто можно заблудиться. Поэтому надо специальное снаряжение: веревки, фонари...
Вечный командированный прислушался к себе. Язва начала медленно сворачиваться, засыпать, словно сытая кошка, подтягивая под себя лапы. Вот если бы еще булочку...
Сусликов открыл хлебницу. Там лежала булочка с повидлом. Командированный откусил. Булочка оказалась свежей.
- Вай, - задохнулся Горный брат. - Зачем фонарь, зачем веревка! Без фонаря! Без веревки! Надо только мешок! Где мешок? Надо мешок!
Черноусый бросил на стул кепку и заметался по квартире в поисках мешка. Когда он с проклятьями начал рыться в кладовке, Сусликов осторожно стал продвигаться к выходу. Но у Горного брата словно на спине оказались глаза. Он вскочил, глаза его дико блеснули. Командированный стоял почти в коридоре.
- Вай! - завизжал Черноусый. - Зарежу! - он схватился за нож. - Еще шаг - и зарежу!
- Да я просто жду вас, - спокойно произнес Сусликов.
Горный брат сразу остыл.
- Смотри у меня, - сказал он. - Удрать не пытайся. На улице тоже. Людей не побоюсь. Зарежу при всех. Как барана. Мне бояться нечего. Я ловкий, уйду. В горах никто не найдет.
- Я не буду убегать. Зачем мне убегать? - успокоил его Сусликов.
- То-то же...
Мешка не нашлось, пришлось взять рюкзак.
- Места хватит? - спросил Горный брат, вытряхивая из огромного зеленого рюкзака какое-то барахло.
- Еще и останется, - сказал командированный, не подумав.
- Как это останется? - заволновался Черноусый. - Оставаться нельзя. Никак нельзя. Черт1 Надо брать чемодан!
- Да я пошутил.
- Кацо! - искренне воскликнул Горный брат. - Запомни! Я шуток не понимаю! Я даже над анекдотами не смеюсь! Такой я уродился. Понял? Поэтому, дорогой, я очень тебя прошу: не надо шутить. Прошу тебя, как брата, кацо. Зарезать могу. Мне человека зарезать, кацо, легче, чем барана. Барану голову надо задирать, а у человека, кацо, голова всегда задрана.
- Я больше не буду шутить, - сказал Сусликов.
- То-то же... На всякий случай напишем на рюкзаке твою фамилию. Мало ли чего... Где ручка?.. Ага... вот ручка... Так... Минаков, кажется? Ми-на-ков...
- Пусть будет Минаков, - сказал Сусликов. Горный брат закрыл квартиру, и они быстро пошли
вниз по лестнице. Язва совсем отпустила Сусликова, и он немного повеселел. "Все как-нибудь устроится, - подумал опытный командированный. Не может быть, чтобы не устроилось. Во всяком случае, от рога я ушел, уйду и от кинжала".
На улице Горный брат крепко взял Сусликова под руку левой рукой, а правой все время похлопывал по скрытому под пиджаком ножу, давая понять, что в случае чего немедленно пустит его в ход. По дороге к стоянке такси черноусый бормотал:
- Надо быстрей... Надо успеть... Мы имеем всего несколько часов... Эти жуки сразу смекнут, в чем дело... Кинутся в погоню... Обязательно кинутся, кацо. Обязательно... Очень деньги любят... Все деньги любят, кацо, но эти прямо трясутся над ними, кацо... Битва будет, кацо... Один я не справлюсь... Ты же меня защищать не будешь... Знаю я таких, как ты, кацо... Конечно, не будешь... Бросишь, плюнешь и ногой разотрешь. Сколько туда километров?
- Двести, - сказал Сусликов.
- Двести... Вай-вай-вай! Дорого, кацо... Очень дорого... Какие деньги кобелю под хвост... Но надо, надо, кацо, на такси: Они тоже на таксе поедут... Жадные, но тут не пожалеют... Вай, не пожалеют... Расходы пополам, кацо.
- Я не согласен, - сказал Сусликов. - Вы меня везете насильно, и поэтому платить должны вы.
- Не надо сердить меня, кацо! Вай, не надо! В песне говорится: хлеба краюху и ту пополам. Тебе половина и мне половина. Зачем обижаешь брата, кацо? Я тебе отдаю большую половину, ох большую, а ты мне маленькую не хочешь отдать. Нехорошо, дорогой! Вай, нехорошо!
Разговаривая таким образом, они добрались до стоянки такси. На такси доехали до автовокзала, там сразу же сели на междугороднее такси и под монотонное щелкание счетчика помчались в Петровск.
Чем ближе подъезжали к Петровску, тем возбужденнее делался Горный брат. Он чуть ли не считал километровые столбы. Привалившись к вечному командированному, он шептал ему в ухо:
- Вай, заживу я, кацо! Дом себе построю как княжеский дворец! Машину "Волгу" куплю! Красавицу молодую украду! Фрукты в бухту Находка на самолете возить буду. Почему у нас не продаются самолеты, кацо? Купил бы самолет и ездил по стране, фрукты продавал. В "Овощторге" разве это фрукты? Вот у меня будут фрукты. По десять рублей за кило брать стану. И дадут. Кому надо, тот сколько хочешь рублей отдаст за то, что ему надо. Деньги в золото оборачивать буду, кацо. Золото в воде не ржавеет, в огне не горит, в земле не плесневеет. В землю, кацо, золото стану закапывать. Никто мне тогда не страшен. Посадят - выпустят. Золото цело. Беда какая - золото выручит. Вот так-то, дорогой. А ты куда свою половину денешь, кацо? Детям небось раздашь. Сейчас мода такая - детям все отдавать. Мы уже свое, дескать, отжили, пусть дети поживут. Так, кацо? Себе на язву тысячонку небось оставишь, а остальное - детям, щенкам неразумным. Бросятся сразу же щенки гарнитуры полированные покупать, барахло разное, а потом скорее гостей звать - перед ними гарнитуром и барахлом выхваляться. Сгорят твои деньги на ветру, кацо.
Сусликов не отвечал. Ему надоел этот сумасшедший со своим псевдовосточным колоритом. Сусликов подремывал, убаюканный быстрой ездой, довольный, что залитая кефиром язва пока спит. О побеге командированный не думал. Теперь он знал, что слова Горного брата не пустая трепотня. Золото блестело перед глазами Черноусого, а за золото он зарежет не задумываясь. Ну да ничего. Жизнь разнообразная штука. Еще есть впереди несколько часов жизни. Неизвестно, что может произойти.
Время от времени Горный брат обращался к шоферу:
- Погоняй, кацо! Погоняй свою серую! А то солнце сядет, волки напасть могут.
Шофер и так гнал вовсю. Ему явно не нравились пассажиры. Привалились друг к другу, шепчутся, словно замышляют что-то, говорят какие-то глупые слова про волков, которых сто лет уже нет. Шофер нервно курил, косился в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100