Для своих учеников он проведет урок с показом диапозитивов, а проектор одолжит у отца petite Michele. Перу! Вот она, эта страна, смотрите: огромная, таинственная, буро-зеленая, беднейшая, богатейшая, древняя, наглухо закрытая. И эти лунные пейзажи, и эти медные замкнутые лица мужчин и женщин, которые сейчас его окружали. Так непохожие на лица белых, негров, метисов, что он видел в Лиме. С теми, хоть и с трудом, он мог объясняться, но от людей сьерры, горцев, его отделяла какая-то непреодолимая преграда. Несколько раз он пытался заговорить с соседями на своем плохом испанском языке, но из этого ничего не вышло. «Нас разделяет не раса, а культура», – вспомнил он слова petite Michele. Эти люди были прямыми потомками инков, их предки подняли до самых орлиных гнезд сложенные из гигантских камней стены Мачу-Пикчу, города-крепости, который он и petite Michele будут осматривать через три дня.
Была уже ночь, и, как он ни боролся со сном, дремота постепенно овладевала им, и вскоре он почувствовал, что погружается в сладкое забытье. «Если я засну, то могу вывихнуть себе шею», – пронеслось у него в голове. Они занимали места в передней части автобуса, в третьем ряду справа, и уже сквозь сон Альбер слышал, как водитель тихонько насвистывает что-то. А потом ему показалось, что он плывет в холодной воде. Падучие звезды прочерчивали необъятное небо высокогорья. Он был счастлив, но что-то мешало насладиться этим счастьем сполна: как портит красивое лицо волосатая бородавка, его удовольствие отравляла ноющая боль в шее и невозможность опереться головой о что-нибудь мягкое.
Кто-то тормошил его.
– Уже Андауайлас? – спросил он, с трудом приходя в себя.
– Что-то случилось, не пойму, – прошептала ему на ухо petite Michele. Он протер глаза и увидел полосы света, метавшиеся по автобусу и за окнами. Слышались приглушенные голоса, шепот. Раздался крик. Похоже, ругательство. Он различил какое-то движение, неясные фигуры. За поцарапанным стеклом мерцали мириады звезд.
– Спрошу у шофера, что происходит.
Но petite Michele удержала его.
– Кто это может быть? – услышал он ее голос. – Я думала – солдаты, но нет, смотри на пассажиров: многие плачут.
В блуждающих лучах фонарей появлялись и исчезали лица, много новых лиц. Автобус был окружен людьми. Альбер окончательно вынулся от сна, его глаза уже привыкли к темноте, и он теперь мог рассмотреть, что некоторые из них были в вязаных шлемах-пасамонтаньях, оставлявших открытыми только глаза. А поблескивало в темноте, сообразил он, не что иное, как оружие – сомнений быть не может.
– Тот, из посольства, был прав, – прошептала девушка, дрожа всем телом. – Надо было лететь самолетом, не знаю, почему я тебя послушала. Ты догадался, кто они?
Дверь автобуса открылась, струя свежего воздуха шевельнула им волосы. Вошли двое – без лиц, – и тут же яркий свет фонарей ослепил Альбера. Они что-то приказали ему, но он не понял, они повторили приказ уже более резким тоном.
– Не бойся, – дохнула ему в ухо petite Michele. – Нас все это не касается, мы туристы.
Пассажиры поднялись с сидений и, положив руки за головы, стали выходить из автобуса.
– Что с нами может случиться? – поддержал ее Альбер. – Мы иностранцы, сейчас я им все объясню. Поднимайся, выходим.
Они вышли, смешавшись с пассажирами. Лицо обжег ледяной ветер. Они стояли в толпе, тесно прижавшись друг к другу. Альбер слушал, как перешептываются попутчики, различал отдельные слова, но не мог понять, о чем шла речь, хотя говорили не на кечуа, а на испанском.
– Скажите, сеньор, – обратился он к стоявшему рядом человеку в пончо, но тут же на него рявкнули: «Молчать!» Нет уж, пожалуй, лучше сейчас не раскрывать рта. Будет удобный момент, и он объяснит им, кто они такие и почему оказались здесь. Petite Michele стиснула ему руку, сквозь рукав толстой куртки он почувствовал ее ногти. У кого-то – у него? – стучали зубы.
Люди, остановившие автобус, обменивались скупыми словами. Они окружили автобус со всех сторон, их было много, человек двадцать-тридцать, а может, и больше. Чего они ждут? В прыгающем свете фонарей Альбер и petite Michele разглядели, что среди них есть женщины. Лица некоторых женщин тоже были скрыты пасамонтаньями. Все женщины были вооружены: одни держали в руках огнестрельное оружие, другие – мачете и палки. И все они были молодые.
Из темноты прозвучала новая команда, которую Альбер не понял. Пассажиры автобуса начали выворачивать карманы, вытряхивать сумки, предъявлять документы, удостоверения. Альбер и petite Michele тоже достали документы, которые хранили в сумках на поясе. Petite Michele дрожала все сильнее, но он, не желая раздражать этих людей, не решался успокоить ее, сказать, что, как только откроют их паспорта и увидят, что перед ними французские туристы, они окажутся в безопасности. Возможно, им придется расстаться с долларами. К счастью, их немного. А чеки travellers надежно спрятаны в двойном ремне Альбера, если немного повезет – их не найдут.
Трое из задержавших автобус стали собирать документы, проходя между ставшими в два ряда пассажирами. Когда очередь дошла до Альбера, он протянул два паспорта девушке с карабином на плечевом ремне и, старательно выговаривая слова, сказал:
– Мы есть французские туристы. Я не говорить по-испански, сеньорита.
– Молчать! – завизжала она, выхватывая из его рук документы. У нее был совсем детский голос. Но резкий и злобный. – Заткнись, ты!
Альбер подумал, как чисто, как спокойно там, вверху, в этом бездонном, усеянном звездами небе, как непохоже на нарастающую напряженность здесь, внизу. Страх прошел. Когда все станет воспоминанием, когда все будет уже сто раз рассказано и пересказано приятелям в бистро и ученикам в его школе в Коньяке, он как-нибудь спросит у petite Michele: «Так все-таки правильно я сделал, что предпочел автобус самолету? Ведь если бы мы не поехали, а полетели, мы лишились бы самого интересного приключения в нашем путешествии».
С полдюжины человек, вооруженных автоматами, остались охранять пленников. Они настойчиво направляли свет своих фонарей прямо в глаза пассажирам. Остальные совещались о чем-то в стороне. Альбер решил, что они обсуждают документы, которые до этого внимательно изучали. Все ли они умеют читать? Когда они поймут, что мы нездешние, что мы бедные французские туристы, путешествующие с рюкзаком за плечами в рейсовых автобусах, они извинятся перед нами. Холод пробирал до костей. Он обнял petite Michele и вдруг подумал: «А тот, в посольстве, был прав. Надо было лететь самолетом. Когда можно будет разговаривать, попрошу у нее прощения».
Минуты казались часами. Несколько раз он едва не терял сознание от холода и усталости. Когда пассажиры начали усаживаться на землю, они с petite Michele последовали их примеру и тоже сели, плечо к плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Была уже ночь, и, как он ни боролся со сном, дремота постепенно овладевала им, и вскоре он почувствовал, что погружается в сладкое забытье. «Если я засну, то могу вывихнуть себе шею», – пронеслось у него в голове. Они занимали места в передней части автобуса, в третьем ряду справа, и уже сквозь сон Альбер слышал, как водитель тихонько насвистывает что-то. А потом ему показалось, что он плывет в холодной воде. Падучие звезды прочерчивали необъятное небо высокогорья. Он был счастлив, но что-то мешало насладиться этим счастьем сполна: как портит красивое лицо волосатая бородавка, его удовольствие отравляла ноющая боль в шее и невозможность опереться головой о что-нибудь мягкое.
Кто-то тормошил его.
– Уже Андауайлас? – спросил он, с трудом приходя в себя.
– Что-то случилось, не пойму, – прошептала ему на ухо petite Michele. Он протер глаза и увидел полосы света, метавшиеся по автобусу и за окнами. Слышались приглушенные голоса, шепот. Раздался крик. Похоже, ругательство. Он различил какое-то движение, неясные фигуры. За поцарапанным стеклом мерцали мириады звезд.
– Спрошу у шофера, что происходит.
Но petite Michele удержала его.
– Кто это может быть? – услышал он ее голос. – Я думала – солдаты, но нет, смотри на пассажиров: многие плачут.
В блуждающих лучах фонарей появлялись и исчезали лица, много новых лиц. Автобус был окружен людьми. Альбер окончательно вынулся от сна, его глаза уже привыкли к темноте, и он теперь мог рассмотреть, что некоторые из них были в вязаных шлемах-пасамонтаньях, оставлявших открытыми только глаза. А поблескивало в темноте, сообразил он, не что иное, как оружие – сомнений быть не может.
– Тот, из посольства, был прав, – прошептала девушка, дрожа всем телом. – Надо было лететь самолетом, не знаю, почему я тебя послушала. Ты догадался, кто они?
Дверь автобуса открылась, струя свежего воздуха шевельнула им волосы. Вошли двое – без лиц, – и тут же яркий свет фонарей ослепил Альбера. Они что-то приказали ему, но он не понял, они повторили приказ уже более резким тоном.
– Не бойся, – дохнула ему в ухо petite Michele. – Нас все это не касается, мы туристы.
Пассажиры поднялись с сидений и, положив руки за головы, стали выходить из автобуса.
– Что с нами может случиться? – поддержал ее Альбер. – Мы иностранцы, сейчас я им все объясню. Поднимайся, выходим.
Они вышли, смешавшись с пассажирами. Лицо обжег ледяной ветер. Они стояли в толпе, тесно прижавшись друг к другу. Альбер слушал, как перешептываются попутчики, различал отдельные слова, но не мог понять, о чем шла речь, хотя говорили не на кечуа, а на испанском.
– Скажите, сеньор, – обратился он к стоявшему рядом человеку в пончо, но тут же на него рявкнули: «Молчать!» Нет уж, пожалуй, лучше сейчас не раскрывать рта. Будет удобный момент, и он объяснит им, кто они такие и почему оказались здесь. Petite Michele стиснула ему руку, сквозь рукав толстой куртки он почувствовал ее ногти. У кого-то – у него? – стучали зубы.
Люди, остановившие автобус, обменивались скупыми словами. Они окружили автобус со всех сторон, их было много, человек двадцать-тридцать, а может, и больше. Чего они ждут? В прыгающем свете фонарей Альбер и petite Michele разглядели, что среди них есть женщины. Лица некоторых женщин тоже были скрыты пасамонтаньями. Все женщины были вооружены: одни держали в руках огнестрельное оружие, другие – мачете и палки. И все они были молодые.
Из темноты прозвучала новая команда, которую Альбер не понял. Пассажиры автобуса начали выворачивать карманы, вытряхивать сумки, предъявлять документы, удостоверения. Альбер и petite Michele тоже достали документы, которые хранили в сумках на поясе. Petite Michele дрожала все сильнее, но он, не желая раздражать этих людей, не решался успокоить ее, сказать, что, как только откроют их паспорта и увидят, что перед ними французские туристы, они окажутся в безопасности. Возможно, им придется расстаться с долларами. К счастью, их немного. А чеки travellers надежно спрятаны в двойном ремне Альбера, если немного повезет – их не найдут.
Трое из задержавших автобус стали собирать документы, проходя между ставшими в два ряда пассажирами. Когда очередь дошла до Альбера, он протянул два паспорта девушке с карабином на плечевом ремне и, старательно выговаривая слова, сказал:
– Мы есть французские туристы. Я не говорить по-испански, сеньорита.
– Молчать! – завизжала она, выхватывая из его рук документы. У нее был совсем детский голос. Но резкий и злобный. – Заткнись, ты!
Альбер подумал, как чисто, как спокойно там, вверху, в этом бездонном, усеянном звездами небе, как непохоже на нарастающую напряженность здесь, внизу. Страх прошел. Когда все станет воспоминанием, когда все будет уже сто раз рассказано и пересказано приятелям в бистро и ученикам в его школе в Коньяке, он как-нибудь спросит у petite Michele: «Так все-таки правильно я сделал, что предпочел автобус самолету? Ведь если бы мы не поехали, а полетели, мы лишились бы самого интересного приключения в нашем путешествии».
С полдюжины человек, вооруженных автоматами, остались охранять пленников. Они настойчиво направляли свет своих фонарей прямо в глаза пассажирам. Остальные совещались о чем-то в стороне. Альбер решил, что они обсуждают документы, которые до этого внимательно изучали. Все ли они умеют читать? Когда они поймут, что мы нездешние, что мы бедные французские туристы, путешествующие с рюкзаком за плечами в рейсовых автобусах, они извинятся перед нами. Холод пробирал до костей. Он обнял petite Michele и вдруг подумал: «А тот, в посольстве, был прав. Надо было лететь самолетом. Когда можно будет разговаривать, попрошу у нее прощения».
Минуты казались часами. Несколько раз он едва не терял сознание от холода и усталости. Когда пассажиры начали усаживаться на землю, они с petite Michele последовали их примеру и тоже сели, плечо к плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71