Император заметил в глазах жреца страх перед своей царственной особой пополам с ненавистью и коварством. Неприятная, удушающая смесь.
- О повелитель! Но казнь уже началась, и не в традициях Анданора... - начал было жрец тянуть драгоценные секунды. О, как он хотел бы сейчас, чтобы стингры прикончили этих двоих прямо на сцене! Любая ошибка Императора могла заставить народ увидеть именно в нем, Кторе, своего истинного защитника и покровителя. Однако взгляд Императора, упавший на Ктора, был таким, что жрец, осознав, что перегнул палку на этот раз, торопливо вскинул руку с перстнем к покрывшимся предательским трусливым потом губам и распорядился прекратить зрелище. И если голос жреца заметно срывался от страха, то сердце билось в бессильной злобе заключенным в грудную клетку стингром, словно обгладывая ребра изнутри. Ктору показалось, что оно того и гляди выскочит наружу и загрызет Императора, сделает, наконец, то, чего Ктор все еще не мог себе позволить.
К слову, Император был статным, высоким, мускулистым и широкоплечим мужчиной средних лет, с короткой жесткой бородой и не предвещавшим ничего доброго взглядом выразительных, изумрудных, как у смертельно ядовитой анданорской снежной змейки-лиссандры, глаз. Жрец же - небольшого роста, узкий в груди, был потомственным вершителем воли богов Анданора, из которых одним из самых почитаемых был сам Император. Император не имел имени, иначе все хвалебные песни и гимны в его честь пришлось бы переписывать, когда место очередного умершего носителя высочайшей власти Анданора занимал преемник. А так - даже самые древние песнопения в честь Императора не теряли своей актуальности до нынешних времен.
В общем-то, в делах светских, каковым являлась казнь, распоряжался всем исключительно Император. Жрец сейчас явно переступил границы своих полномочий.
- Известно ли тебе, Ктор, - глубоким спокойным голосом начал Император после внушительной паузы, - что твоя заминка могла нарушить мои планы и, стало быть, граничит с изменой Анданору?
- Да, Император, - откликнулся жрец, успевший уже пасть перед повелителем на колени и сконцентрировавший взгляд, как подобает в подобных случаях, на носке левого императорского сапожка, шитого из черной кожи, с россыпями бриллиантов, мелких и крупных, символизирующих звездное небо.
- Следовательно, я готов рассмотреть твои извинения, - подбодрил божественный Ктора голосом, не предвещавшим добра.
- Мне нет оправданий, - заученно, без малейшей паузы откликнулся жрец. - Простите меня, благодатнейший, недостойного. Моя голова всегда в вашей ладони, ваш меч всегда у моей шеи.
Император имел полное право убить Ктора за такое своеволие, но оба знали - если он умрет, то Анданору не избежать гражданской войны. Жрецы любят Ктора. А народ не будет знать, за кем ему идти. В истории Анданора было три гражданских войны, произошедших вследствие умерщвления Императором Верховного жреца. Две из них кончились победой Императора; в результате третьей каста жрецов ликвидировала старого Императора и посадила на престол своего ставленника из императорской фамилии. Ктор справедливо предполагал, что едва ли Повелитель пойдет на конфронтацию теперь, когда эпидемия ослабила и деморализовала Империю.
Тем временем Император зевнул и как ни в чем не бывало продолжил смотреть на площадку стереовизора. Из-за этой же самой эпидемии Император и не смог лично присутствовать в Зрелищном Центре. Ктор читал секретный доклад касты Анданорских Здравохранителей. Он был неутешителен.
Впрочем, у жрецов также покуда не выходило задобрить богов. Ктор обращался и к каждому из 10 высших богов, им были принесены человеческие жертвы; младшие жрецы обращались поименно к каждому из 100 великих богов, закалывая в жертву животных всех известных планет; даже каждому из 1000 служебных божеств были принесены в жертву курения священных трав и прочтены заклятия по полному чину; не помогало ничто. Ктор удовлетворенно услышал зевок и понял, что прощен. Жрец поднялся с мраморных плит тронного зала дворца и взглянул на площадку стереовизора.
Сразу же после реплики жреца, брошенной в перстень, из сцены выросли прутья, отгородившие Владимира и Лею от хищников. Маленькая, уютная, двухместная клетка. В которой Володя и Лея были теперь вдвоем.
А о том, что последует дальше, думать не то что не хотелось - не моглось. Сейчас, на сцене, под лучами прожекторов, Володя ощущал, что они с Леей теперь одни - совсем одни. Володя знал, что эти, не Императором - Богом - дарованные им секунды принадлежат только им, никому больше. Словно опять они плыли в космосе в двухместном звездолете, почти вне времени и почти вне пространства. Жаль, что скоро все-таки придется расставаться - Володя сейчас ощущал Лею так ярко, так остро, как никогда раньше. Даже минуты близости не дарили Володе такого острого единения с возлюбленной, как эти странные, запредельные какие-то мгновения, будто проводимые ими в тишине и покое в самом центре бурного циклона, в который давно уже превратилась их жизнь.
- Благодарю Тя, Господи, - тихо шепнул Володя, возведя глаза вверх, - за нашу эту встречу. Прости меня за ропот и за сомнения и дай вынести то, что нам еще вынести предстоит.
- А что, так тоже можно? - негромко спросила Лея, когда Володин взгляд вновь опустился и коснулся ее глаз.
- Что? - не понял Володя, нежно погладив свободной рукой прохладную кисть Леи, уже лежавшую в его ладони.
- Ну, молиться, - сказала девушка. - Без книжки, без заученных слов. Так тоже можно?
- Можно, - сказал Володя, и Лея залюбовалась, какая у ее мужа, оказывается, может быть красивая улыбка.
Глаза Леи вдруг брызнули слезами, текущими теперь и по смешно сжавшимся, как у плачущей девочки, щекам, и по нежным, таким близким, таким привычным, но таким новым сейчас губам, которые уже словно растворялись в вечности, на пороге которой сейчас прощались молодые люди, и Володя не поцеловал их, а лишь нежно коснулся пальцем.
- Володенька... - сдавленным шепотом сказала Лея. - Ты прости меня, пожалуйста, что я так... с тобой обошлась.
- О чем речь, - улыбнулся Володя, трогая пальцами щеку Леи. - Вот только хорошо бы нам надолго не расставаться, чтобы если уж судьба нам с тобой умереть, то поскорее и вместе.
- Давай просить Бога, - сказала вдруг Лея, - чтоб всегда вместе.
Володя с любовью смотрел в глаза Леи и чувствовал, и как много ему нужно еще сказать своей милой. Ему казалось, что они только-только встретились, что у них все еще только начинается. Но Владимир с болью в сердце понимал, что эти чудесные мгновения - сон, сказка, чудо... И что если они и будут где-нибудь вместе, то лишь в лучшем мире, куда - теперь он верил в это особенно остро - их заберет Господь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
- О повелитель! Но казнь уже началась, и не в традициях Анданора... - начал было жрец тянуть драгоценные секунды. О, как он хотел бы сейчас, чтобы стингры прикончили этих двоих прямо на сцене! Любая ошибка Императора могла заставить народ увидеть именно в нем, Кторе, своего истинного защитника и покровителя. Однако взгляд Императора, упавший на Ктора, был таким, что жрец, осознав, что перегнул палку на этот раз, торопливо вскинул руку с перстнем к покрывшимся предательским трусливым потом губам и распорядился прекратить зрелище. И если голос жреца заметно срывался от страха, то сердце билось в бессильной злобе заключенным в грудную клетку стингром, словно обгладывая ребра изнутри. Ктору показалось, что оно того и гляди выскочит наружу и загрызет Императора, сделает, наконец, то, чего Ктор все еще не мог себе позволить.
К слову, Император был статным, высоким, мускулистым и широкоплечим мужчиной средних лет, с короткой жесткой бородой и не предвещавшим ничего доброго взглядом выразительных, изумрудных, как у смертельно ядовитой анданорской снежной змейки-лиссандры, глаз. Жрец же - небольшого роста, узкий в груди, был потомственным вершителем воли богов Анданора, из которых одним из самых почитаемых был сам Император. Император не имел имени, иначе все хвалебные песни и гимны в его честь пришлось бы переписывать, когда место очередного умершего носителя высочайшей власти Анданора занимал преемник. А так - даже самые древние песнопения в честь Императора не теряли своей актуальности до нынешних времен.
В общем-то, в делах светских, каковым являлась казнь, распоряжался всем исключительно Император. Жрец сейчас явно переступил границы своих полномочий.
- Известно ли тебе, Ктор, - глубоким спокойным голосом начал Император после внушительной паузы, - что твоя заминка могла нарушить мои планы и, стало быть, граничит с изменой Анданору?
- Да, Император, - откликнулся жрец, успевший уже пасть перед повелителем на колени и сконцентрировавший взгляд, как подобает в подобных случаях, на носке левого императорского сапожка, шитого из черной кожи, с россыпями бриллиантов, мелких и крупных, символизирующих звездное небо.
- Следовательно, я готов рассмотреть твои извинения, - подбодрил божественный Ктора голосом, не предвещавшим добра.
- Мне нет оправданий, - заученно, без малейшей паузы откликнулся жрец. - Простите меня, благодатнейший, недостойного. Моя голова всегда в вашей ладони, ваш меч всегда у моей шеи.
Император имел полное право убить Ктора за такое своеволие, но оба знали - если он умрет, то Анданору не избежать гражданской войны. Жрецы любят Ктора. А народ не будет знать, за кем ему идти. В истории Анданора было три гражданских войны, произошедших вследствие умерщвления Императором Верховного жреца. Две из них кончились победой Императора; в результате третьей каста жрецов ликвидировала старого Императора и посадила на престол своего ставленника из императорской фамилии. Ктор справедливо предполагал, что едва ли Повелитель пойдет на конфронтацию теперь, когда эпидемия ослабила и деморализовала Империю.
Тем временем Император зевнул и как ни в чем не бывало продолжил смотреть на площадку стереовизора. Из-за этой же самой эпидемии Император и не смог лично присутствовать в Зрелищном Центре. Ктор читал секретный доклад касты Анданорских Здравохранителей. Он был неутешителен.
Впрочем, у жрецов также покуда не выходило задобрить богов. Ктор обращался и к каждому из 10 высших богов, им были принесены человеческие жертвы; младшие жрецы обращались поименно к каждому из 100 великих богов, закалывая в жертву животных всех известных планет; даже каждому из 1000 служебных божеств были принесены в жертву курения священных трав и прочтены заклятия по полному чину; не помогало ничто. Ктор удовлетворенно услышал зевок и понял, что прощен. Жрец поднялся с мраморных плит тронного зала дворца и взглянул на площадку стереовизора.
Сразу же после реплики жреца, брошенной в перстень, из сцены выросли прутья, отгородившие Владимира и Лею от хищников. Маленькая, уютная, двухместная клетка. В которой Володя и Лея были теперь вдвоем.
А о том, что последует дальше, думать не то что не хотелось - не моглось. Сейчас, на сцене, под лучами прожекторов, Володя ощущал, что они с Леей теперь одни - совсем одни. Володя знал, что эти, не Императором - Богом - дарованные им секунды принадлежат только им, никому больше. Словно опять они плыли в космосе в двухместном звездолете, почти вне времени и почти вне пространства. Жаль, что скоро все-таки придется расставаться - Володя сейчас ощущал Лею так ярко, так остро, как никогда раньше. Даже минуты близости не дарили Володе такого острого единения с возлюбленной, как эти странные, запредельные какие-то мгновения, будто проводимые ими в тишине и покое в самом центре бурного циклона, в который давно уже превратилась их жизнь.
- Благодарю Тя, Господи, - тихо шепнул Володя, возведя глаза вверх, - за нашу эту встречу. Прости меня за ропот и за сомнения и дай вынести то, что нам еще вынести предстоит.
- А что, так тоже можно? - негромко спросила Лея, когда Володин взгляд вновь опустился и коснулся ее глаз.
- Что? - не понял Володя, нежно погладив свободной рукой прохладную кисть Леи, уже лежавшую в его ладони.
- Ну, молиться, - сказала девушка. - Без книжки, без заученных слов. Так тоже можно?
- Можно, - сказал Володя, и Лея залюбовалась, какая у ее мужа, оказывается, может быть красивая улыбка.
Глаза Леи вдруг брызнули слезами, текущими теперь и по смешно сжавшимся, как у плачущей девочки, щекам, и по нежным, таким близким, таким привычным, но таким новым сейчас губам, которые уже словно растворялись в вечности, на пороге которой сейчас прощались молодые люди, и Володя не поцеловал их, а лишь нежно коснулся пальцем.
- Володенька... - сдавленным шепотом сказала Лея. - Ты прости меня, пожалуйста, что я так... с тобой обошлась.
- О чем речь, - улыбнулся Володя, трогая пальцами щеку Леи. - Вот только хорошо бы нам надолго не расставаться, чтобы если уж судьба нам с тобой умереть, то поскорее и вместе.
- Давай просить Бога, - сказала вдруг Лея, - чтоб всегда вместе.
Володя с любовью смотрел в глаза Леи и чувствовал, и как много ему нужно еще сказать своей милой. Ему казалось, что они только-только встретились, что у них все еще только начинается. Но Владимир с болью в сердце понимал, что эти чудесные мгновения - сон, сказка, чудо... И что если они и будут где-нибудь вместе, то лишь в лучшем мире, куда - теперь он верил в это особенно остро - их заберет Господь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126