А если бы Володе подумалось: “Девочка, девочка, спрячь-ка собачку”, то его предсказание стало бы совсем пророческим. Через полчаса придут ОНИ и позвонят в дверь. Одним нервным коротким звонком.
Владимир на отвратительно легких, словно пустых изнутри, ногах подошел тогда к двери - не Лене же открывать - и посмотрел в “глазок”. Увиденное было настолько противоестественным, что казалось горячечным бредом. А между прочим, много москвичей и жителей других городов мира в ту ночь, заглянув в “глазок” или тем паче открыв дверь не глядя, и вовсе лишалось чувств, увидев нечто, заменявшее гостю лицо. Ужас, омерзение и щемящее чувство собственной обреченности - вот те составляющие, из которых слагался мрачный коктейль ощущений всякого, в чью дверь позвонил анданорский штурмовик той кошмарной ночью. Впрочем, не везде ночью - на Американском континенте был как раз день. Там, под теплыми лучами ласкового солнышка, черные гости из будущего всего человечества, вернее, будущие хозяева смотрелись особенно дико и вопиюще. Ночь - более привычное время для кошмаров. Если кошмар случается безоблачным днем, он не становится от этого менее страшным - он просто делается еще более диким. Но сложно сказать, кому повезло больше - тем, в чью дверь позвонили днем, или же тем, кого посетили ночью. Всем не повезло. Всем землянам без исключения...
Гость стоял на пороге; “глазок” был не слишком чистым и к тому же немного искажал пропорции фигуры. Но и этого было достаточно, поверьте, более чем достаточно. Владимир вспомнил самых мрачных, закованных в черное антигероев из фильмов, сериалов, историй и прочих страшилок, на которых воспитывалось уже несколько поколений землян. Это был Шредер из историй про веселых черепашек-ниндзя, с легкостью противостоящих инопланетному злу; Лорд Вейдер из бессмертных “Звездных войн”, недавно переживших свой вот уже третий римейк; призрак Черного Человека бередил умы талантливых землян уже со времен Моцарта, а то и раньше. И вот теперь воплощенный ужас, будто вызванный наконец-то из небытия бесконечными к нему обращениями, Человек в Черном, стоял на пороге квартиры, единственным мужчиной в которой был сейчас Владимир. Как персонаж историй о вампирах, он ждал, когда Володя сам пустит его в дом. Как просто было бы не отпереть! Увы, трупы, оставшиеся на площади, на которые продолжала смотреть из окошка Лена, НЕ ЖЕЛАВШАЯ знать, кто нанес им столь поздний визит, и осознавая странную заминку у двери - Владимир молча не торопился открывать, - НЕ ЖЕЛАВШАЯ ЗНАТЬ ВСЕ СИЛЬНЕЕ, свидетельствовали: если не открыть дверь, зло, стоявшее за ней, войдет без спроса. Тоскливое щемление в груди Владимира могло обернуться слабостью мочевого пузыря - к слову, когда той ночью в России или чаще тем днем из-за разницы часовых поясов, в США, Канаде, Мексике и Бразилии к двери подходили дети, то очень многие из них так и стояли с намокшими штанишками, пока дверь не вылетала от направленной взрывной волны. Тот, кто не пережил оккупацию лично, может недоверчиво или даже презрительно усмехнуться. Мол, если бы пришли ко мне, то я бы не испугался... Под нос себе усмехаться, конечно, можно. Это безопасно. Но когда подобные суждения высказываются в обществе мужчин, чьи волосы, черные как смоль еще 13 января, приобрели благородно-белесые пряди к утру 14-го, то “смельчаку”, рассуждающему о том, что он не пережил, частенько бьют морду, причем вполне заслуженно. Потому как голова Черного Человека, вооруженного и плазменным пистолетом, и кое-чем еще, была скрыта такой шлем-маской, что из глубин памяти сразу начинали не по-хорошему выкарабкиваться воспоминания о масках чернокожих жрецов Буду, о страшных, кровожадных египетских богах, человеческое туловище которых венчала звериная голова, и прочих холодящих кровь страшилищах и культовых предметах, о том, что люди когда-то слышали, читали, видели по телевидению; воспоминания о непережитом вдруг воплотились в Черного Человека, чья голова была украшена - изуродована то есть - мордой чудовищного инопланетного зверя, лапа которого, к слову, никогда не ступала на болотистые земли нашей планеты. А вот болота и озера планеты Анданор пришлось осушить - эти твари иначе превращали в кровавое месиво поселенцев, прельщенных плодородием почв. К слову, далеко не все, как вот Владимир, сообразили, что на лице Черного Человека - маска. Дети и большинство женщин, склонные к непосредственному и потому чуть волшебному восприятию действительности, так и вовсе думали, что у черного гостя по ту сторону двери не голова, а звериная морда, вооруженная острыми огромными зубами, каждый из которых был не гладким по краю, как зубы всех земных зверей, а имел рвущие поперечные выступы для наиболее эффективного кромсания живой сопротивляющейся плоти.
Никто в ту ночь не знал, что зверь этот называется стингром и населяет топи Анданора. Но каждый, и вот Владимир тоже, чувствовал, что послужившее прототипом для маски существо - не плод больной фантазии, а вполне реальный зверь. На что его голова все-таки была похожа? На человеческий, недообглоданный уродливый череп; на морду редкостно отвратительной летучей мыши; на лицо черепахи, на которую стингры сильно смахивают своим закованным в шипастую кость телом; на бешеную обезьяну; нет, не так. Читали Эдгара По? Так вот, на морду обезьяны из рассказа “Убийство на улице Морг” в тот момент, когда она со сосредоточенной яростью отпиливала бритвой голову своей хозяйки. В чертах стингра почти неуловимо была запечатлена холодная жестокость расчетливого маньяка, что, собственно, вполне соответствовало характеру этого малосимпатичного зверя, чья голова послужила прототипом для шлем-маски Анданорского Особого штурмового отряда. Да, и еще гиена. Безусловно, гиена должна занять достойное место среди земных зверей, пригодных, с большой натяжкой, для сравнения со стингром, которого самого следовало бы, напротив, признать эталонным прототипом воплощенного Зла и с ним уже сравнивать те или иные отвратительные создания иных планет. Простой символ. Знак. И носителю ли этого знака должен будет сейчас открыть дверь Владимир, а в комнате, перед окном, рассматривая кукольные сверху, совсем не страшные - даже крови не видно - тела убитых, дрожала его... неудавшаяся любовница. Вообще эта роковая ночь помешала осуществиться очень большому числу светлых и темных, деловых и личных, преступных и законных планов землян. В этом вопросе Владимир не был одинок. “Хорошо, что между нами еще ничего не было, - отвратительным малодушием повеяло от пробежавшей гаденькой мыслишки, - значит, спасать ее, рискуя жизнью, мне не обязательно”. Как же торопимся мы отречься от всего своего заранее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Владимир на отвратительно легких, словно пустых изнутри, ногах подошел тогда к двери - не Лене же открывать - и посмотрел в “глазок”. Увиденное было настолько противоестественным, что казалось горячечным бредом. А между прочим, много москвичей и жителей других городов мира в ту ночь, заглянув в “глазок” или тем паче открыв дверь не глядя, и вовсе лишалось чувств, увидев нечто, заменявшее гостю лицо. Ужас, омерзение и щемящее чувство собственной обреченности - вот те составляющие, из которых слагался мрачный коктейль ощущений всякого, в чью дверь позвонил анданорский штурмовик той кошмарной ночью. Впрочем, не везде ночью - на Американском континенте был как раз день. Там, под теплыми лучами ласкового солнышка, черные гости из будущего всего человечества, вернее, будущие хозяева смотрелись особенно дико и вопиюще. Ночь - более привычное время для кошмаров. Если кошмар случается безоблачным днем, он не становится от этого менее страшным - он просто делается еще более диким. Но сложно сказать, кому повезло больше - тем, в чью дверь позвонили днем, или же тем, кого посетили ночью. Всем не повезло. Всем землянам без исключения...
Гость стоял на пороге; “глазок” был не слишком чистым и к тому же немного искажал пропорции фигуры. Но и этого было достаточно, поверьте, более чем достаточно. Владимир вспомнил самых мрачных, закованных в черное антигероев из фильмов, сериалов, историй и прочих страшилок, на которых воспитывалось уже несколько поколений землян. Это был Шредер из историй про веселых черепашек-ниндзя, с легкостью противостоящих инопланетному злу; Лорд Вейдер из бессмертных “Звездных войн”, недавно переживших свой вот уже третий римейк; призрак Черного Человека бередил умы талантливых землян уже со времен Моцарта, а то и раньше. И вот теперь воплощенный ужас, будто вызванный наконец-то из небытия бесконечными к нему обращениями, Человек в Черном, стоял на пороге квартиры, единственным мужчиной в которой был сейчас Владимир. Как персонаж историй о вампирах, он ждал, когда Володя сам пустит его в дом. Как просто было бы не отпереть! Увы, трупы, оставшиеся на площади, на которые продолжала смотреть из окошка Лена, НЕ ЖЕЛАВШАЯ знать, кто нанес им столь поздний визит, и осознавая странную заминку у двери - Владимир молча не торопился открывать, - НЕ ЖЕЛАВШАЯ ЗНАТЬ ВСЕ СИЛЬНЕЕ, свидетельствовали: если не открыть дверь, зло, стоявшее за ней, войдет без спроса. Тоскливое щемление в груди Владимира могло обернуться слабостью мочевого пузыря - к слову, когда той ночью в России или чаще тем днем из-за разницы часовых поясов, в США, Канаде, Мексике и Бразилии к двери подходили дети, то очень многие из них так и стояли с намокшими штанишками, пока дверь не вылетала от направленной взрывной волны. Тот, кто не пережил оккупацию лично, может недоверчиво или даже презрительно усмехнуться. Мол, если бы пришли ко мне, то я бы не испугался... Под нос себе усмехаться, конечно, можно. Это безопасно. Но когда подобные суждения высказываются в обществе мужчин, чьи волосы, черные как смоль еще 13 января, приобрели благородно-белесые пряди к утру 14-го, то “смельчаку”, рассуждающему о том, что он не пережил, частенько бьют морду, причем вполне заслуженно. Потому как голова Черного Человека, вооруженного и плазменным пистолетом, и кое-чем еще, была скрыта такой шлем-маской, что из глубин памяти сразу начинали не по-хорошему выкарабкиваться воспоминания о масках чернокожих жрецов Буду, о страшных, кровожадных египетских богах, человеческое туловище которых венчала звериная голова, и прочих холодящих кровь страшилищах и культовых предметах, о том, что люди когда-то слышали, читали, видели по телевидению; воспоминания о непережитом вдруг воплотились в Черного Человека, чья голова была украшена - изуродована то есть - мордой чудовищного инопланетного зверя, лапа которого, к слову, никогда не ступала на болотистые земли нашей планеты. А вот болота и озера планеты Анданор пришлось осушить - эти твари иначе превращали в кровавое месиво поселенцев, прельщенных плодородием почв. К слову, далеко не все, как вот Владимир, сообразили, что на лице Черного Человека - маска. Дети и большинство женщин, склонные к непосредственному и потому чуть волшебному восприятию действительности, так и вовсе думали, что у черного гостя по ту сторону двери не голова, а звериная морда, вооруженная острыми огромными зубами, каждый из которых был не гладким по краю, как зубы всех земных зверей, а имел рвущие поперечные выступы для наиболее эффективного кромсания живой сопротивляющейся плоти.
Никто в ту ночь не знал, что зверь этот называется стингром и населяет топи Анданора. Но каждый, и вот Владимир тоже, чувствовал, что послужившее прототипом для маски существо - не плод больной фантазии, а вполне реальный зверь. На что его голова все-таки была похожа? На человеческий, недообглоданный уродливый череп; на морду редкостно отвратительной летучей мыши; на лицо черепахи, на которую стингры сильно смахивают своим закованным в шипастую кость телом; на бешеную обезьяну; нет, не так. Читали Эдгара По? Так вот, на морду обезьяны из рассказа “Убийство на улице Морг” в тот момент, когда она со сосредоточенной яростью отпиливала бритвой голову своей хозяйки. В чертах стингра почти неуловимо была запечатлена холодная жестокость расчетливого маньяка, что, собственно, вполне соответствовало характеру этого малосимпатичного зверя, чья голова послужила прототипом для шлем-маски Анданорского Особого штурмового отряда. Да, и еще гиена. Безусловно, гиена должна занять достойное место среди земных зверей, пригодных, с большой натяжкой, для сравнения со стингром, которого самого следовало бы, напротив, признать эталонным прототипом воплощенного Зла и с ним уже сравнивать те или иные отвратительные создания иных планет. Простой символ. Знак. И носителю ли этого знака должен будет сейчас открыть дверь Владимир, а в комнате, перед окном, рассматривая кукольные сверху, совсем не страшные - даже крови не видно - тела убитых, дрожала его... неудавшаяся любовница. Вообще эта роковая ночь помешала осуществиться очень большому числу светлых и темных, деловых и личных, преступных и законных планов землян. В этом вопросе Владимир не был одинок. “Хорошо, что между нами еще ничего не было, - отвратительным малодушием повеяло от пробежавшей гаденькой мыслишки, - значит, спасать ее, рискуя жизнью, мне не обязательно”. Как же торопимся мы отречься от всего своего заранее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126