Не нравятся эти планы и самим Габсбургам. Они ненавидят своего сородича и презирают его жену. Они считают Фердинанда выскочкой, которому пару раз в этой жизни чертовски подфартило. Первый – когда он внезапно стал обладателем чудовищного наследства своего умершего итальянского родственника графа д'Эсте, сделавшись в одночасье самым богатым человеком в Австро-Венгрии, второй – когда в результате череды трагических смертей братьев императора и его – Фердинанда – собственных отца и брата, Франц Иосиф вынужден был провозгласить своего всеми не любимого и замкнутого племянника, эрцгерцога и по совместительству графа д'Эсте, наследником трона. Немало масла в огонь всеобщей нелюбви подлила и женитьба наследника на чешской графине. Он пренебрег всякими там знатными принцессами и выбрал какую-то чешку. Его долго пытались вразумить, прибегая к помощи самого папы, но безуспешно. В итоге император дал согласие на брак, но объявил его морганатическим и на свадьбу демонстративно не явился.
– Погоди, погоди, – остановил Каратаева Вадим, – морганатический и платонический – это не одно и тоже?
– При чем тут платонический, – поморщился Савва. – Платонической бывает любовь, причем без детей, а в морганатическом браке дети как раз подразумеваются, но они заранее лишены права наследования того положения, которое занимает один из их знатных родителей. В день венчания Иосиф присвоил жене наследника, урожденной графине Хотек, титул герцогини Гогенберг, одновременно дав понять всем, что всегда будет считать ее придворной фрейлиной, не более того. И если наш с тобой план, Нижегородский, не удастся и их убьют, то старый хрыч вместо венка пришлет на могилу Софии Марии две белые перчатки и веер – символы придворной дамы. Откажут графине и в склепе Капуцинов – историческом месте захоронения Габсбургов. Кто-то «вспомнит», что она сама просила похоронить себя в провинциальном Артштеттене, так что обоих свезут именно туда с глаз долой.
– Мда-а, порядки, – покачал головой Вадим. – Беда с этими королями. Ну, и что дальше?
– Тебе и вправду интересно? – спросил Каратаев.
– Конечно! Я же должен знать, кого мы едем спасать.
Он достал из настенного шкафчика пузатую бутылочку и жестом предложил Каратаеву. Тот только замахал руками.
– Что ж, тогда изволь. Сразу после свадьбы началась изощренная травля Софии Марии. Придворный церемониймейстер не приглашал ее на официальные приемы или усаживал на такие места, где и жене простого эрцгерцога находиться было бы оскорбительно. За ее спиной шушукались и плели интриги, а на аристократических вечеринках в ее адрес исполнялись скабрезные куплеты. Все это привело к тому, что Фердинанд практически перестал жить в подаренном ему когда-то дворце Бельведер и посещал столицу только по служебной необходимости. Большую часть времени, когда Фердинанд не был на охоте или в заграничной поездке, они проводили в Чехии, в одном из своих многочисленных замков, главным образом в Конопиште. Тебе полезно будет узнать, Нижегородский, что через три дня, как раз в день покушения, состоится очередная годовщина их свадьбы – 28 июня 1900 года они были обвенчаны и таким образом прожили в счастливом браке ровно четырнадцать лет.
Каратаев отхлебнул из стакана остывшего чая и рассеянно посмотрел в окно. Они проезжали живописную деревушку, разбросавшую свои белые домики на фоне темно-зеленых склонов близких гор. Затем он продолжил:
– Некоторые историки впоследствии обвинят Фердинанда в настолько несносном характере, что даже додумаются приписать ему ряд душевных заболеваний, которыми он якобы страдал в скрытой форме. Их цель ясна: победившая Антанта, сама наполовину виновная в развязывании глупейшей в истории войны, все будет валить на Австро-Венгрию и Германию, выставляя сербов мучениками и борцами за правое дело. Понятно, что образ убитых ими супругов и, в первую голову, ярого противника войны с Россией Франца Фердинанда, они всячески станут принижать и порочить. Вспомни Гашека с его фиглярскими шуточками: подумаешь, убили там какого-то расфуфыренного эрцгерцога, мракобеса и бестолочь. Нечего было соваться, куда не следует.
Каратаев снова отхлебнул чаю и нервно побарабанил пальцами по столу.
– Со своей женой он прожил душа в душу, нажил троих детей и любит их. Поэтому я не верю ни в какие душевные заболевания эрцгерцога, а вот со своей физической болезнью, почти неизлечимым в эту пору туберкулезом легких, он справился во многом благодаря своей жене.
– Эх, – вздохнул Нижегородский и выпил очередную рюмку коньяку. – Так что там про годовщину?
– А вот тут как раз еще одно туманное пятно в этой истории, – немного помолчав, продолжал Каратаев. – Десятки лет потом историки будут сетовать по поводу их якобы опрометчивого шага. Кто посоветовал супругам отметить эту самую годовщину именно в Сараеве? Кто вообще надоумил Франца Фердинанда, как генерального инспектора армии, провести маневры накануне 28 июня в Боснии вблизи сербской границы? Ведь 28 июня – это Видовдан, день траура и поминовения. Назначить на этот день и именно в Сараеве визит будущего апостольского короля венгров и будущего императора австрийцев, которых половина населения Боснии и вся Сербия якобы считают оккупантами, не просто неосмотрительно и опасно – это глупо с политической точки зрения. Те, кто придумал этот визит и эти маневры, не имели элементарных исторических познаний и были незнакомы с эпосом присоединенных к империи народов. Так будут говорить и писать, преследуя одну цель – оправдать случившееся.
– И ты с этим не согласен?
– Разумеется! – решительно заявил Савва. – Между прочим, четыре года назад Боснию посетил сам Франц Иосиф. Туда из Вены приезжали и другие высокопоставленные лица и ни на кого из них что-то не покушались. Был, правда, один случай, когда некий студент попытался застрелить губернатора Боснии Верешанина, промахнулся и покончил с собой. Но это вовсе не дает оснований утверждать, что к австрийцам относятся там как к захватчикам. Никакая земля не горит у них под ногами, как попытаются представить впоследствии. Боснийцы уже больше тридцати лет прожили под управлением Австрии и, уверяю тебя, ничуть не хуже тех же сербов под управлением Обреновичей и Карагеоргиевичей. Поэтому я утверждаю, что Фердинанда подставили и подставили как раз в Вене. Именно в Вене, а не в Белграде, если мы облажаемся и его все-таки ухлопают, это событие будет встречено с наибольшим ликованием, причем в среде аристократов. Они устроят чуть ли не фейерверк с ночным гуляньем. А все почему? А потому, что наследником автоматически становится их любимец Карл Франц – человек, настолько желавший власти и трона, что его впоследствии не смутит даже само исчезновение монархии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Погоди, погоди, – остановил Каратаева Вадим, – морганатический и платонический – это не одно и тоже?
– При чем тут платонический, – поморщился Савва. – Платонической бывает любовь, причем без детей, а в морганатическом браке дети как раз подразумеваются, но они заранее лишены права наследования того положения, которое занимает один из их знатных родителей. В день венчания Иосиф присвоил жене наследника, урожденной графине Хотек, титул герцогини Гогенберг, одновременно дав понять всем, что всегда будет считать ее придворной фрейлиной, не более того. И если наш с тобой план, Нижегородский, не удастся и их убьют, то старый хрыч вместо венка пришлет на могилу Софии Марии две белые перчатки и веер – символы придворной дамы. Откажут графине и в склепе Капуцинов – историческом месте захоронения Габсбургов. Кто-то «вспомнит», что она сама просила похоронить себя в провинциальном Артштеттене, так что обоих свезут именно туда с глаз долой.
– Мда-а, порядки, – покачал головой Вадим. – Беда с этими королями. Ну, и что дальше?
– Тебе и вправду интересно? – спросил Каратаев.
– Конечно! Я же должен знать, кого мы едем спасать.
Он достал из настенного шкафчика пузатую бутылочку и жестом предложил Каратаеву. Тот только замахал руками.
– Что ж, тогда изволь. Сразу после свадьбы началась изощренная травля Софии Марии. Придворный церемониймейстер не приглашал ее на официальные приемы или усаживал на такие места, где и жене простого эрцгерцога находиться было бы оскорбительно. За ее спиной шушукались и плели интриги, а на аристократических вечеринках в ее адрес исполнялись скабрезные куплеты. Все это привело к тому, что Фердинанд практически перестал жить в подаренном ему когда-то дворце Бельведер и посещал столицу только по служебной необходимости. Большую часть времени, когда Фердинанд не был на охоте или в заграничной поездке, они проводили в Чехии, в одном из своих многочисленных замков, главным образом в Конопиште. Тебе полезно будет узнать, Нижегородский, что через три дня, как раз в день покушения, состоится очередная годовщина их свадьбы – 28 июня 1900 года они были обвенчаны и таким образом прожили в счастливом браке ровно четырнадцать лет.
Каратаев отхлебнул из стакана остывшего чая и рассеянно посмотрел в окно. Они проезжали живописную деревушку, разбросавшую свои белые домики на фоне темно-зеленых склонов близких гор. Затем он продолжил:
– Некоторые историки впоследствии обвинят Фердинанда в настолько несносном характере, что даже додумаются приписать ему ряд душевных заболеваний, которыми он якобы страдал в скрытой форме. Их цель ясна: победившая Антанта, сама наполовину виновная в развязывании глупейшей в истории войны, все будет валить на Австро-Венгрию и Германию, выставляя сербов мучениками и борцами за правое дело. Понятно, что образ убитых ими супругов и, в первую голову, ярого противника войны с Россией Франца Фердинанда, они всячески станут принижать и порочить. Вспомни Гашека с его фиглярскими шуточками: подумаешь, убили там какого-то расфуфыренного эрцгерцога, мракобеса и бестолочь. Нечего было соваться, куда не следует.
Каратаев снова отхлебнул чаю и нервно побарабанил пальцами по столу.
– Со своей женой он прожил душа в душу, нажил троих детей и любит их. Поэтому я не верю ни в какие душевные заболевания эрцгерцога, а вот со своей физической болезнью, почти неизлечимым в эту пору туберкулезом легких, он справился во многом благодаря своей жене.
– Эх, – вздохнул Нижегородский и выпил очередную рюмку коньяку. – Так что там про годовщину?
– А вот тут как раз еще одно туманное пятно в этой истории, – немного помолчав, продолжал Каратаев. – Десятки лет потом историки будут сетовать по поводу их якобы опрометчивого шага. Кто посоветовал супругам отметить эту самую годовщину именно в Сараеве? Кто вообще надоумил Франца Фердинанда, как генерального инспектора армии, провести маневры накануне 28 июня в Боснии вблизи сербской границы? Ведь 28 июня – это Видовдан, день траура и поминовения. Назначить на этот день и именно в Сараеве визит будущего апостольского короля венгров и будущего императора австрийцев, которых половина населения Боснии и вся Сербия якобы считают оккупантами, не просто неосмотрительно и опасно – это глупо с политической точки зрения. Те, кто придумал этот визит и эти маневры, не имели элементарных исторических познаний и были незнакомы с эпосом присоединенных к империи народов. Так будут говорить и писать, преследуя одну цель – оправдать случившееся.
– И ты с этим не согласен?
– Разумеется! – решительно заявил Савва. – Между прочим, четыре года назад Боснию посетил сам Франц Иосиф. Туда из Вены приезжали и другие высокопоставленные лица и ни на кого из них что-то не покушались. Был, правда, один случай, когда некий студент попытался застрелить губернатора Боснии Верешанина, промахнулся и покончил с собой. Но это вовсе не дает оснований утверждать, что к австрийцам относятся там как к захватчикам. Никакая земля не горит у них под ногами, как попытаются представить впоследствии. Боснийцы уже больше тридцати лет прожили под управлением Австрии и, уверяю тебя, ничуть не хуже тех же сербов под управлением Обреновичей и Карагеоргиевичей. Поэтому я утверждаю, что Фердинанда подставили и подставили как раз в Вене. Именно в Вене, а не в Белграде, если мы облажаемся и его все-таки ухлопают, это событие будет встречено с наибольшим ликованием, причем в среде аристократов. Они устроят чуть ли не фейерверк с ночным гуляньем. А все почему? А потому, что наследником автоматически становится их любимец Карл Франц – человек, настолько желавший власти и трона, что его впоследствии не смутит даже само исчезновение монархии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142