Черная трубка потолще тянулась по всей длине статуи и выходила из другого отверстия в ее правой пятке. Черный воздухозаборник соединялся с маленькой резиновой грушей, на которую можно было давить рукой или ногой. Сжатие груши приводило к тому, что фальшивые слезы по двум трубочкам попадали из бутылки прямо в глаза.
Тут требовалось особое искусство, и Деменсио мнил себя одним из лучших в своем деле. Слезы у него получались маленькие, едва различимые, и капали с интервалами. Чем дольше задерживалась толпа, тем больше прохладительных напитков, «ангельских бисквитов», футболок, библий, освященных свечек и солнцезащитного крема люди покупали. Разумеется, у Деменсио.
Почти все в Грейндже знали, чем он промышляет, но никто особо не болтал. Некоторые и сами были слишком заняты собственным жульничеством. К тому же туристы есть туристы, и если добраться до сути морального аспекта, нет большой разницы между Микки-Маусом и стеклопластиковой Мадонной.
«На самом деле мы продаем лишь надежду», - говаривала Триш.
«Я лучше буду впаривать религию вразнос, чем липового грызуна», - говаривал Деменсио.
Он зарабатывал неплохие деньги, хотя и не был богат и, вероятно, никогда не будет. В отличие от мисс Джолейн Фортунс, чье неожиданное, поразительное и незаслуженное везение он сейчас и обдумывал.
- Сколько она выиграла? - спросил он жену.
- Четырнадцать миллионов, если это правда.
- Она не уверена?
- Не говорит.
Деменсио фыркнул. Любой на ее месте давно бы с гиканьем и воплями носился по всему городу. Четырнадцать миллионов баксов!
- Сказали только, что выиграли два билета, - продолжила Триш. - Один купили где-то в Хомстеде, другой - в Грейндже.
- «Хвать и пошел»?
- Ага. Вычислили просто: за всю неделю было продано двадцать два билета «Лотто». Двадцать один учтен. Осталась только Джолейн.
Деменсио снова собрал Мадонну.
- И что она поделывает?
Соседи говорят, сообщила Триш, что Джолейн Фортунс все утро не выходила из дома и не отвечает на телефонные звонки.
- Может, ее там и нет? - спросил Деменсио. Он понес Мадонну в дом. Триш пошла следом. Он поставил статую в углу, рядом со своей сумкой для гольфа. - Давай-ка сходим к ней, - вдруг сказал он.
- Зачем? - Триш не поняла, что задумал муж. Они были едва знакомы с Фортунс, только здоровались.
- Отнесем ей ангельских бисквитов, - предложил Деменсио. - Вполне по-соседски в воскресное утро. В смысле, почему бы, черт возьми, и нет?
Два
Джолейн Фортунс не ожидала увидеть на крыльце Триш и Деменсио, а Деменсио не ожидал настолько увидеть ноги Джолейн. Она вышла в персиковом спортивном бюстгальтере и небесно-голубых трусиках.
- Я не готовилась к визитам, - сказала она сонным голосом.
- Мы зайдем в другой раз, - пискнула Триш.
- Что там у вас?
- Пирог, - ответил Деменсио.
Он был до глубины души поражен прекрасно накачанными икрами Джолейн. Как ей это удается? Он никогда не видел, чтобы она бегала.
- Давайте заходите, - пригласила она, и Деменсио, вывернувшись из захвата жены, прошел внутрь.
Они стояли, каждый держась за свой край тарелки с пирогом, пока Джолейн вышла надеть джинсы. В маленьком опрятном доме не наблюдалось и следа постлотерейного празднования. Триш заметила симпатичное пианино в гостиной, Деменсио глазел на аквариум, полный малюток-черепах - штук пятьдесят; черепахи шлепали лапами и таращились через стекло.
Он спросил Триш:
- Хотел бы я знать, это-то все к чему?
- Тише ты. Это просто домашние питомцы.
Джолейн вернулась, убрав волосы под бейсболку, что показалось Деменсио интригующим и сексуальным - и сам жест, и стиль. Джолейн сообщила Триш, что пирог на вид аппетитный.
- Ангельский бисквит, - объяснила жена Деменсио. - Рецепт моей бабушки. Со стороны матери.
- Присаживайтесь, пожалуйста. - Джолейн отнесла тарелку на кухонный стол.
Триш и Деменсио чопорно сели на старинный двухместный диванчик вишневого дерева.
- Ваши черепахи? - осведомился Деменсио
- Хотите себе такую? - широко улыбнулась Джолейн Фортунс.
Деменсио покачал головой. Триш, в порядке объяснения:
- У нас ревнивый котяра.
Джолейн сняла целлофановую обертку с пирога, отломила кусок. И невозмутимо отправила его в рот.
- Какими судьбами, ребята?
Триш покосилась на Деменсио, ерзавшего на диване.
- Ну, - сказал он, - тут вот какое дело: мы узнали о вашей удаче. Понимаете… - Джолейн и не думала спасать положение. Она смаковала ангельский бисквит. Деменсио продолжил: - О лотерее, я имею в виду.
Ее изящная темная бровь удивленно изогнулась. Джолейн дожевывала. Деменсио неумело пытался нащупать стратегию. Женщина казалась слегка чокнутой.
На помощь пришла Триш:
- Мы заскочили поздравить. В Грейндже ничего подобного никогда не случалось.
- Правда? - Джолейн Фортунс, стрельнув языком, точно ящерка, слизнула крошку с переливающегося кобальтового ногтя. - Я думала, тут в округе постоянно чудеса творятся. Почти каждое воскресенье, верно?
Деменсио покраснел, уловив подколку насчет его концессии с Мадонной. Триш отважно вмешалась:
- Я хочу сказать, Джолейн, никто никогда ничего не выигрывал. Никто на моей памяти.
- Ну, пожалуй, вы правы.
- Ужасно обидно, что вам придется с кем-то делить джекпот. - Триш говорила с неподдельным сочувствием. - Не то чтобы эти четырнадцать миллионов баксов выеденного яйца не стоят, но было бы лучше, выиграй вы все одна. И для Грейнджа лучше.
Деменсио бросил быстрый взгляд на жену.
- Да и так для города хорошо, - сказал он. - Это нас прославит, как бог свят.
- Кофе хотите? - осведомилась Джолейн Фортунс.
- И что же дальше, девочка? - спросила Триш.
- Наверное, покормлю черепах.
Триш нервно хихикнула:
- Вы понимаете, о чем я. Может, новая машина? Участок пляжа, а?
Джолейн Фортунс склонила голову набок:
- Это вы о чем?
С Деменсио было достаточно. Он встал, поддернув брючины:
- Не стану врать. Мы пришли просить об одолжении. Джолейн просияла:
- Уже больше похоже на правду. - Она заметила, как руки Триш напряженно сжались.
Деменсио натужно откашлялся.
- Очень скоро вы будете настоящей знаменитостью - газеты, телевидение… Я тут подумал, может, когда они спросят вас, откуда такое везение, вы могли бы замолвить словечко.
- За вас?
- За Мадонну, да.
- Но я никогда не была в церкви.
- Знаю, знаю. - Деменсио развел руками. - Я просто подумал. Я вряд ли могу обещать что-то взамен. Вы же теперь как-никак миллионерша.
Пусть и надеясь изо всех сил, что Джолейн не станет просить о комиссионных, он все же готов был поделиться десятью процентами.
- Это было бы просто одолжение, он же говорит, - тихо добавила Триш. - Ни больше ни меньше. Услуга для друга.
- Скоро Рождество, - добавил Деменсио. - Любая мелочь в подмогу. Любая ваша помощь.
Джолейн взяла их под руки и проводила к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Тут требовалось особое искусство, и Деменсио мнил себя одним из лучших в своем деле. Слезы у него получались маленькие, едва различимые, и капали с интервалами. Чем дольше задерживалась толпа, тем больше прохладительных напитков, «ангельских бисквитов», футболок, библий, освященных свечек и солнцезащитного крема люди покупали. Разумеется, у Деменсио.
Почти все в Грейндже знали, чем он промышляет, но никто особо не болтал. Некоторые и сами были слишком заняты собственным жульничеством. К тому же туристы есть туристы, и если добраться до сути морального аспекта, нет большой разницы между Микки-Маусом и стеклопластиковой Мадонной.
«На самом деле мы продаем лишь надежду», - говаривала Триш.
«Я лучше буду впаривать религию вразнос, чем липового грызуна», - говаривал Деменсио.
Он зарабатывал неплохие деньги, хотя и не был богат и, вероятно, никогда не будет. В отличие от мисс Джолейн Фортунс, чье неожиданное, поразительное и незаслуженное везение он сейчас и обдумывал.
- Сколько она выиграла? - спросил он жену.
- Четырнадцать миллионов, если это правда.
- Она не уверена?
- Не говорит.
Деменсио фыркнул. Любой на ее месте давно бы с гиканьем и воплями носился по всему городу. Четырнадцать миллионов баксов!
- Сказали только, что выиграли два билета, - продолжила Триш. - Один купили где-то в Хомстеде, другой - в Грейндже.
- «Хвать и пошел»?
- Ага. Вычислили просто: за всю неделю было продано двадцать два билета «Лотто». Двадцать один учтен. Осталась только Джолейн.
Деменсио снова собрал Мадонну.
- И что она поделывает?
Соседи говорят, сообщила Триш, что Джолейн Фортунс все утро не выходила из дома и не отвечает на телефонные звонки.
- Может, ее там и нет? - спросил Деменсио. Он понес Мадонну в дом. Триш пошла следом. Он поставил статую в углу, рядом со своей сумкой для гольфа. - Давай-ка сходим к ней, - вдруг сказал он.
- Зачем? - Триш не поняла, что задумал муж. Они были едва знакомы с Фортунс, только здоровались.
- Отнесем ей ангельских бисквитов, - предложил Деменсио. - Вполне по-соседски в воскресное утро. В смысле, почему бы, черт возьми, и нет?
Два
Джолейн Фортунс не ожидала увидеть на крыльце Триш и Деменсио, а Деменсио не ожидал настолько увидеть ноги Джолейн. Она вышла в персиковом спортивном бюстгальтере и небесно-голубых трусиках.
- Я не готовилась к визитам, - сказала она сонным голосом.
- Мы зайдем в другой раз, - пискнула Триш.
- Что там у вас?
- Пирог, - ответил Деменсио.
Он был до глубины души поражен прекрасно накачанными икрами Джолейн. Как ей это удается? Он никогда не видел, чтобы она бегала.
- Давайте заходите, - пригласила она, и Деменсио, вывернувшись из захвата жены, прошел внутрь.
Они стояли, каждый держась за свой край тарелки с пирогом, пока Джолейн вышла надеть джинсы. В маленьком опрятном доме не наблюдалось и следа постлотерейного празднования. Триш заметила симпатичное пианино в гостиной, Деменсио глазел на аквариум, полный малюток-черепах - штук пятьдесят; черепахи шлепали лапами и таращились через стекло.
Он спросил Триш:
- Хотел бы я знать, это-то все к чему?
- Тише ты. Это просто домашние питомцы.
Джолейн вернулась, убрав волосы под бейсболку, что показалось Деменсио интригующим и сексуальным - и сам жест, и стиль. Джолейн сообщила Триш, что пирог на вид аппетитный.
- Ангельский бисквит, - объяснила жена Деменсио. - Рецепт моей бабушки. Со стороны матери.
- Присаживайтесь, пожалуйста. - Джолейн отнесла тарелку на кухонный стол.
Триш и Деменсио чопорно сели на старинный двухместный диванчик вишневого дерева.
- Ваши черепахи? - осведомился Деменсио
- Хотите себе такую? - широко улыбнулась Джолейн Фортунс.
Деменсио покачал головой. Триш, в порядке объяснения:
- У нас ревнивый котяра.
Джолейн сняла целлофановую обертку с пирога, отломила кусок. И невозмутимо отправила его в рот.
- Какими судьбами, ребята?
Триш покосилась на Деменсио, ерзавшего на диване.
- Ну, - сказал он, - тут вот какое дело: мы узнали о вашей удаче. Понимаете… - Джолейн и не думала спасать положение. Она смаковала ангельский бисквит. Деменсио продолжил: - О лотерее, я имею в виду.
Ее изящная темная бровь удивленно изогнулась. Джолейн дожевывала. Деменсио неумело пытался нащупать стратегию. Женщина казалась слегка чокнутой.
На помощь пришла Триш:
- Мы заскочили поздравить. В Грейндже ничего подобного никогда не случалось.
- Правда? - Джолейн Фортунс, стрельнув языком, точно ящерка, слизнула крошку с переливающегося кобальтового ногтя. - Я думала, тут в округе постоянно чудеса творятся. Почти каждое воскресенье, верно?
Деменсио покраснел, уловив подколку насчет его концессии с Мадонной. Триш отважно вмешалась:
- Я хочу сказать, Джолейн, никто никогда ничего не выигрывал. Никто на моей памяти.
- Ну, пожалуй, вы правы.
- Ужасно обидно, что вам придется с кем-то делить джекпот. - Триш говорила с неподдельным сочувствием. - Не то чтобы эти четырнадцать миллионов баксов выеденного яйца не стоят, но было бы лучше, выиграй вы все одна. И для Грейнджа лучше.
Деменсио бросил быстрый взгляд на жену.
- Да и так для города хорошо, - сказал он. - Это нас прославит, как бог свят.
- Кофе хотите? - осведомилась Джолейн Фортунс.
- И что же дальше, девочка? - спросила Триш.
- Наверное, покормлю черепах.
Триш нервно хихикнула:
- Вы понимаете, о чем я. Может, новая машина? Участок пляжа, а?
Джолейн Фортунс склонила голову набок:
- Это вы о чем?
С Деменсио было достаточно. Он встал, поддернув брючины:
- Не стану врать. Мы пришли просить об одолжении. Джолейн просияла:
- Уже больше похоже на правду. - Она заметила, как руки Триш напряженно сжались.
Деменсио натужно откашлялся.
- Очень скоро вы будете настоящей знаменитостью - газеты, телевидение… Я тут подумал, может, когда они спросят вас, откуда такое везение, вы могли бы замолвить словечко.
- За вас?
- За Мадонну, да.
- Но я никогда не была в церкви.
- Знаю, знаю. - Деменсио развел руками. - Я просто подумал. Я вряд ли могу обещать что-то взамен. Вы же теперь как-никак миллионерша.
Пусть и надеясь изо всех сил, что Джолейн не станет просить о комиссионных, он все же готов был поделиться десятью процентами.
- Это было бы просто одолжение, он же говорит, - тихо добавила Триш. - Ни больше ни меньше. Услуга для друга.
- Скоро Рождество, - добавил Деменсио. - Любая мелочь в подмогу. Любая ваша помощь.
Джолейн взяла их под руки и проводила к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104