– Да в своем ли вы уме?! Я англичанка, и вы не имеете никакого права распоряжаться мной, словно я ваша собственность! Немедленно отпустите меня!
Ролло усмехнулся:
– Я выручу за тебя огромную сумму!
Личико Рэйвен побелело. Ей не верилось, что после успешного побега с корабля она снова оказалась в руках этого безумца, не желавшего признать, что она британс­кая подданная и свободная женщина.
– Отпустите меня! – приказала она, пытаясь осво­бодиться.
Ролло покачал головой. Рэйвен открыла рот, чтобы завопить, но не успела издать ни звука. Он ловко заткнул ей рот рукавом своего грязного пиджака, провонявшего потом и табаком. Легко подхватив девушку на руки, слов­но она была пушинкой, он понес её по пустынной и тем­ной улице, зная, что ничто и никто не помешает ему добиться своего.
Глава 16
Верфи Нового Орлеана проснулись задолго до того, как палящее майское солнце выкатилось на подернутый дымкой небосвод. Портовые грузчики натужно пыхтели, сгибаясь под тяжестью мешков с мукой и коноплей, что прибыли из верховий реки на колесных пароходах; другие разгружали вместительные трюмы судов из Вест-Индии, заполненные бочонками с ромом. Город, однако, еще спал: на сонных, тихих улицах не было ни души.
Суда всевозможных конфигураций и размеров выстро­ились у речной пристани. Клиперы, бригантины и огром­ные шхуны Ост-Индской компании безмятежно стояли на якоре, тогда как колесные пароходы сновали вдоль причалов, лавируя промеж морских гигантов. Чуть выше по реке ждали своей очереди на разгрузку баржи и мелкие суда, а их капитаны и матросы громко ругались, опасаясь, что пропустят чудный утренний бриз.
Стиснутый между тупоносым торговым бригом и ста­рым коммерческим судном, из трюма которого выгружа­лись почерневшие от времени бочонки с мелассой, клипер «Звезда Востока» тихо покачивался на волнах с убран­ными парусами и опустевшей палубой; единственным при­знаком жизни на боргу был портовый охранник, важно расхаживавший у трапа. Капитан Шарль Сен-Жермен сидел в своей просторной каюте, вытянув перед собой ноги. Чашка с остывшим кофе стояла перед ним на ма­леньком столике. Его густые каштановые волосы были всклокочены, а загорелые щеки потемнели от пробив­шейся на них щетины. Шарль почти не спал этой ночью и поднялся задолго до рассвета. Он задумчиво смотрел в открытый иллюминатор на темные контуры спящего го­рода, смотрел каждое утро в течение всей прошедшей недели, с тех пор как «Звезда Востока» вошла в доки Нового Орлеана. Он жаждал увидеть «Корморант», но тот все еще не прибыл. Шарль со вздохом отвернулся от окна и поднес к губам чашку с кофе. Обнаружив, что кофе давно уже остыл, он выругался сквозь зубы и с громким стуком поставил чашку на столик. Мышцы на его широкой спине и плечах заходили ходуном. Шарль машинально коснулся пальцем маленького шрама на щеке. Капитан выглядел сегодня даже более мрачным, чем в предыдущие дни. Чувствуя, что больше не вынесет гне­тущей атмосферы каюты, он резко поднялся и, прокли­ная ненавистный «Корморант», зашагал по коридору, направляясь к трапу.
– Капитан!
Шарль поднял глаза на Джеффри Литтона, стоявше­го на верхней ступеньке трапа в сиянии рассветных лучей солнца.
– «Корморант» прибыл! Прошел слух, что он бро­сил якорь прошлым вечером!
Перепрыгивая через две ступеньки, Шарль выскочил на палубу.
– Где он? – прохрипел капитан, обводя взглядом доки.
Джеффри кивнул в сторону изгиба реки, величаво не­сущей свои мутные воды к морю.
– Там, за поворотом. Юный Квинтрелл выследил его.
Не произнеся ни слова, Шарль зашагал по надраен­ной до блеска палубе, но прежде чем он дошел до трапа, за ним уже пристроились с полдюжины членов команды, в том числе и Джеффри Литтон. У всех были мрачные, решительные лица. Шарль остановился, повернулся.
– Мне кажется, я всех вас отпустил на берег от­дохнуть. И я не помню, чтобы приказывал сопровож­дать меня.
– Просим прощения, сэр, – обратился к нему мо­лодой матрос, – но мы хотели бы пойти с вами и убе­диться, что с мисс Рэйвен все в порядке.
Шарль молча кивнул, и глаза его потемнели. Он мол­ча двинулся вниз по трапу, его преданные матросы – вслед за ним.
«Корморант» – огромное, неуклюжее, изрядно пот­репанное штормами судно застыло на рейде в зловещей тишине в полумиле от «Звезды Востока». Рабов уже дав­но высадили на берег, но казалось, что запах смерти и отчаяния пропитал каждую щепку на этом отвратитель­ном корабле. Шарль на несколько секунд остановился перед трапом; он внимательно оглядывал подозрительно притих­шее судно.
– Боже, бывают же такие чудовища! – пробормо­тал кто-то, и Джеффри Литтон понял, что всем, как и ему, не дает покоя одна мысль: неужели Рэйвен Бэрренкорт сумела выжить на борту подобного корабля?
Бросив взгляд на капитана, Джеффри заметил, как тот стиснул зубы, на скулах его заходили желваки, он словно заклинал Рэйвен, чтобы она не посмела умереть в самый последний момент, ведь он нашел ее! Вот уже неделю «Звезда Востока» поджидала «Корморант», и все старались уверить себя, что гнусный работорговец не погибнет во время зимних штормов со своим грузом, не изменит курс и не продаст своих рабов в другом порту.
Все, кроме капитана, уточнил про себя Джеффри. Шарль в течение долгих месяцев, пока они пересекали океан, не допускал и мысли, что они могут не застать «Корморант» в Новом Орлеане, когда они прибудут туда, и не найти на его борту Рэйвен Бэрренкорт. Нервное напряжение нелегко далось ему, он сильно похудел, черты его лица заострились, а зеленые глаза лихорадочно блес­тели, словно у больного лихорадкой. Капитан Шарль Сен-Жермен изменился настолько, что порой казался абсолютно не тем человеком, которого хорошо знал и любил Джеф­фри. На щеке Шарля багровел, словно клеймо, шрам, который делал его похожим на демона. Он стал подвер­жен приступам безотчетной ярости, которые сменялись длительными периодами затяжного молчания. Команда не узнавала своего капитана.
Ну что ж, теперь-то все подходит к концу, успокоил себя Джеффри. И слава Богу, что подходит… Тот, кто столько выстрадал, должен обязательно завоевать сердце своей любимой. Должна же существовать какая-то спра­ведливость на этом свете.
Шарль молча поднялся по трапу и прошел по палубе; его тяжелые ботинки застучали по грязным доскам. Он расширившимися глазами смотрел на штопаные-перештопаные паруса и изрядно потертые веревки швартовых, гля­дел на щербатую потрескавшуюся древесину борта, на валявшиеся повсюду инструменты. Во всем ощущалось запустение, отсутствие ухода и рачительного хозяйского глаза. Абсолютно недопустимое отношение к кораблю, который осмеливается выходить в океан во время зимних штормов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127