Возможно, маленькую девочку и можно было утешить таким образом, но залечить душевные раны, на­несенные Шарлем Сен-Жерменом, так просто не удастся.
– Признаться, я ожидала увидеть нечто менее аске­тичное, чем это, – сказала Дэнни, входя в комнату.
– У тебя тоже голые стены? – спросила Рэйвен.
– Нет, там еще хуже. Не думаю, что мистер Фи­липп – рачительный хозяин – Дэнни неодобрительно поджала губы. – Вряд ли здесь есть еще какие-нибудь слуги, кроме этого загадочного Ахмеда. Если не считать маленькую угрюмую девчушку, которая подглядывала за мной через щель в двери. Я попыталась заговорить с ней, но она мгновенно скрылась, как испуганный зайчонок. Должно быть, она помогает на кухне, потому что ее жут­кие шаровары, какие носят все их женщины, были заля­паны спереди жиром.
– Да-а, странноватое у кузена хозяйство, – согла­силась Рэйвен. – Но ты должна помнить, что Филипп живет здесь только несколько месяцев в году. Может, он не хочет возиться со штатом слуг, а его потребности более чем скромны? Вряд ли такой мужчина захочет везти сюда из Бомбея все, что есть в его тамошнем доме.
Дэнни фыркнула:
– Если вы спросите меня, мисс Рэйвен, то я не вижу необходимости торчать здесь. Я бы с гораздо большим удовольствием остановилась в Бомбее, чем в этих диких горах. Бомбей по крайней мере кажется цивилизованным местом. – Она покачала седеющей головой. – Кроме того, жаркие месяцы уже позади. Почему же он остался здесь?
– Полагаю, кузен Филипп сам ответит на все наши вопросы за ужином. О, спасибо, Ахмед, – улыбнулась Рэйвен, видя, что бородач вернулся с огромным глиняным кувшином с водой. – Поставьте это на стол.
– Хорошо, тогда я оставлю вас, мисс Рэйвен, – сказала Дэнни. – Помойтесь и переоденьтесь, – доба­вила она, всем своим видом показывая, что тема не исчер­пана и у неё есть еще что сказать по этому поводу.
Рэйвен прошлась по голым половицам и нахмурилась, обмакнув палец в воду, – вода оказалась чуть теплой. Видя, что Ахмед медлит у двери, она молча взяла кусочек щелочного мыла, тоже принесенный им, и начала намыли­вать руки. Дэнни оказалась права: индус был любопыт­ным и загадочным. Возможно, просто потому, что ни она сама, ни ее компаньонка многого не понимали и не знали в жизни индусов. Кузена Филиппа понять было еще слож­нее, его манера держаться весьма разочаровала Рэйвен. Вот они с дедушкой Хадрианом тоже никогда раньше не встречались, но между ними с самого начала возникли теплые, настоящие родственные отношения. Рэйвен над­еялась, что и его сын окажется таким же энергичным и добросердечным человеком.
Разбирая багаж, внесенный Ахмедом, Рэйвен доста­ла из чемодана помятое письмо дедушки Хадриана сво­ему сыну, намереваясь вручить его Филиппу за ужином. Развернув письмо, она внимательно рассмотрела мелкий, аккуратный почерк деда, и внезапная боль в сердце на­помнила ей о том, как они были взволнованы и счастли­вы, когда он писал эти строчки. Откуда ей было тогда знать, что ожидало ее в долгом и трудном путешествии? Сердце вновь защемило так нестерпимо, как тогда, ког­да умер отец.
– Эх, Шарль, Шарль! – прошептала она. Имя любимого мужчины сорвалось с уст само собой, и слезы так и хлынули из ее чуть прикрытых глаз. Глубоко вздох­нув, Рэйвен отложила письмо в сторону и начала одевать­ся к ужину.
Ужин в обветшавшем бунгало Филиппа Бэрренкорта подали в довольно уютной столовой. Вдоль длинного сто­ла стояли обитые слегка потертым бархатом стулья. И стол, и стулья располагались на красивом цветастом пер­сидском ковре. Столовый сервиз был из отличного ан­глийского фарфора цвета слоновой кости, и Дэнни, усаживаясь за стол, бросила на Рэйвен одобрительный взгляд, мол, даже и в этой дыре существует некое подо­бие элегантности.
– Надеюсь, ужин придется вам по вкусу, – улыб­нулся Филипп Бэрренкорт, усаживаясь за стол. – Хаммад – неплохой повар, но упрямец готовит все на топленом масле, что делает пищу излишне жирной и может вызвать изжогу. Впрочем, я научил его готовить некоторые евро­пейские блюда.
– Уверена, нам все очень понравится, кузен Филипп.
– Зовите меня просто Филиппом, дорогая, – ска­зал он, обаятельно улыбнувшись, отчего его рыжие усы зашевелились. – Кузен Филипп звучит… слишком офи­циально.
Голубые глаза медленно, без тени смущения оглядели затянутую в муслин фигуру Рэйвен. Она сменила помятое зеленое дорожное платье на лавандовое, из муслина, ук­рашенное вышитыми букетиками фиалок. Ее черные во­лосы были зачесаны назад и заколоты перламутровыми гребнями. Переодевшись, Рэйвен сразу посвежела и по­хорошела.
– Я вот что думаю, Рэйвен, – отрывисто прогово­рил Филипп. – Полагаю, мы устроим прием, чтобы пред­ставить тебя моим коллегам. Возможно, Лахор – не самое привлекательное место на полуострове Индостан, но и здесь есть интересные люди, которым я хотел бы пред­ставить тебя. – Он улыбнулся, явно довольный этой идеей. – Да, именно прием, – помолчав, продолжал Филипп. – Уже целую вечность у меня не было повода развлечься.
– О, но зачем же вам лишние хлопоты? Уверяю вас, я прекрасно обойдусь и без этого, – запротестова­ла Рэйвен.
– Никакого беспокойства, дорогая, – ответил он и, потянувшись через стол, взял ее руку в свою. – Мне бы хотелось, чтобы мои друзья увидели, как выглядит насто­ящая чистокровная Бэрренкорт.
Краска бросилась в лицо Рэйвен. Она опустила глаза, а когда наконец осмелилась взглянуть кузену в лицо, то увидела, что он улыбается; его глубоко посаженные голу­бые глаза лучились теплом.
Какой-то он необычный: то прохладный прием, то вдруг настоящее гостеприимство, подумала Рэйвен. Но в чем тут причина – понять мудрено. В кабинете он поче­му-то казался весьма неуверенным в себе и… непонят­ным, а сейчас излучал дружелюбие и чисто родственную теплоту. Наверное, это из-за болезненной робости, реши­ла Рэйвен. Но как бы там ни было, она милостиво разре­шила ему представить себя людям, которых он считал своими друзьями.
– Думаю, следующий четверг отлично подойдет для этой цели, – сказал Филипп, кивая Ахмеду, вошедшему в сопровождении еще одного слуги; оба несли на огром­ных лакированных подносах накрытые крышками блюда.
– Мы задержимся здесь до следующего четверга, мисс Рэйвен? – озабоченно спросила Дэнни.
– Это зависит от…
– А в чем, собственно, дело? – перебил кузину Филипп Бэрренкорт. – Не станете же вы утверждать, что проделали такой путь из Англии только для того, чтобы заехать ко мне на денек и тут же отправиться обратно!
– Я действительно приехала по личному делу, – нерешительно проговорила Рэйвен.
Она не собиралась начинать разговор на столь ще­котливую тему, как деньги, за ужином; ей бы хотелось обсудить это наедине с кузеном – без слуг и даже без Дэнни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127