— Все было не так уж плохо, — заверил ее Деймрел. — Меня, безусловно, не приглашали в дома, где имелись дочери брачного возраста, и я даже помыслить не мог о том, чтобы переступить священный порог Олмака, если, конечно, не изменю образ жизни, женюсь на мисс Абли и буду введен тетей Огастой в эту святая святых, но только самые строгие пуритане доходили до того, что отказывали мне от дома! Более всего меня побудил бежать от мисс Абли страх быть втянутым в те круги, из которых я имею счастье оказаться изгнанным.
— Судя по рассказам леди Денни, собрания в Олмаке показались бы мне невероятно скучными, — заметила Венеция. — В юные годы посещать их было пределом моих желаний, но думаю, что теперь они бы меня не вдохновили.
Однако Деймрел отругал ее за то, что она говорит о юности в прошедшем времени.
— Когда ваш брат вернется домой, — сказал он, — вы отправитесь с визитом к вашей тетушке и будете наслаждаться жизнью, радость моя, — станете веселиться до изнеможения, посетите все модные места, разобьете множество сердец, и каждый день покажется вам слишком коротким, чтобы успеть получить все намеченные удовольствия.
— Когда это время наступит, я, вероятно, уже буду старухой, — вздохнула Венеция.
Глава 8
Эдуард Ярдли, не сомневающийся в своих достоинствах, мог не опасаться Деймрела, но юный мистер Денни, далеко не так сильно уверенный в себе, как стремился казаться, видел в нем и образец, и угрозу для себя. Подобно Эдуарду, он отправился в Прайори верхом, чтобы узнать о состоянии Обри, но, в отличие от Эдуарда, встреча с Деймрелом пробудила в нем ревность и ненависть.
Имбер проводил его в библиотеку, где Деймрел и Обри играли в шахматы, а Венеция наблюдала за игрой, сидя на диване. Эта уютная сцена не доставила ему удовольствия, а когда Деймрел поднялся, Освальд при виде его высокого роста, небрежной грации и ленивой усмешки во взгляде понял, что сестры ввели его в заблуждение. Они уверяли, будто лорд Деймрел немолод и скучен, но Освальд с первого взгляда увидел в нем опасного соперника.
Его визит длился не долго, но достаточно, чтобы дать ему понять, какая близкая дружба связывала Лэнионов с их хозяином. Они не только чувствовали себя в Прайори как дома, но вели себя так, будто знали Деймрела всю жизнь. Обри даже называл его Джеспером, и, хотя Венеция не доходила до столь возмутительной фамильярности, она разговаривала с ним без всяких церемоний. Конечно, няне могло казаться, будто Деймрел ведет себя как добрый дядюшка, но Освальда, чьи чувства обостряла ревность, было не так легко обмануть. Когда Деймрел смотрел на Венецию, его взгляд был далек от взгляда дядюшки, а когда он обращался к ней, в его голосе слышалась отнюдь не родственная ласка. Освальд уставился на него, тщетно пытаясь придумать способ покинуть комнату вместе с Венецией. Так как ему ничего не пришло в голову, он был вынужден использовать прямые методы и, пожимая Венеции руку на прощанье, произнес хриплым голосом:
— Могу я сказать вам несколько слов?
— Конечно можете, — любезно отозвалась Венеция. — А что вы хотите мне сказать?
— Не будь дурой, дорогая, — порекомендовал Обри, вызвав у Освальда жгучее желание свернуть ему шею.
— У вас есть сообщение от леди Денни, которое вы предпочли бы передать наедине, не так ли? — пришел на помощь Деймрел, однако его глаза насмешливо блеснули.
Освальд задумался, полагалось ли в рыцарские времена ответить на подобную дерзость пощечиной, принудив его лордство потребовать удовлетворения, или даже в ту благородную эпоху приличия диктовали воздержаться от подобных мер в присутствии дамы?
Так и не придя ни к какому выводу, он последовал за Венецией в холл, и Деймрел закрыл за ними дверь.
— Если я знаю себя, — свирепо произнес Освальд, — то в один прекрасный день нам предстоит свести счеты!
Венецию, привыкшую к его мелодраматическим выходкам, удивило это замечание.
— Нам? — переспросила она. — Что такого я сделала, чтобы рассердить вас, Освальд?
— Вы? Ничего! — воскликнул он. — Я не должен был этого говорить, но временами мужчина не может сдержать своих чувств! — Освальд страстно посмотрел на нее и взмолился: — Только дайте мне право называть вас моей!
— Так вот что вы хотели сказать мне наедине! — воскликнула Венеция. — Невозможно представить ничего более нелепого… Поверьте, когда я говорю «нет», имею в виду именно это! Как только вам в голову мог прийти подобный вздор! Я старше вас более чем на шесть лет! Кроме того, вам в действительности ни капельки не хочется на мне жениться!
— Не хочется на вас жениться? — ошеломленно переспросил он.
— Конечно нет! Только подумайте, как скучно вам будет вести жизнь респектабельного женатого мужчины, не испытав множества увлекательных приключений.
Освальд никогда не рассматривал этот вопрос с такой точки зрения и не мог не почувствовать здравый смысл в словах Венеции. Однако его юношеское увлечение было слишком сильным, чтобы он мог признать это.
— Я не представляю себе большего счастья, чем завоевать вас! — заверил он Венецию.
Губы девушки непроизвольно дрогнули, но она смогла удержаться от смеха. Только жестокий человек мог бы смеяться над юношей, охваченным муками первой любви.
— Это очень любезно с вашей стороны, Освальд, — сказала Венеция, — и я польщена, хотя и не могу ответить на ваши чувства. Пожалуйста, не говорите об этом больше. — И попыталась сменить тему: — Как поживают леди Денни и ваши сестры?
Освальд игнорировал вопрос.
— Я больше ничего не скажу, — мрачно произнес он, — но прошу верить, что моя преданность вам остается неизменной. Собственно говоря, я пришел сюда сказать, что вы можете на меня рассчитывать. Я ведь не самодовольный педант, вроде Ярдли. Мне ничего не стоит нарушить этикет — я вообще не придаю значения подобной ерунде, но я повидал мир больше, чем…
— О чем вы говорите, Освальд? — прервала его Венеция. — Если Эдуард поверг вас в такое состояние…
— Этот деревенщина! — с презрением воскликнул Освальд. — Пускай занимается своими саженцами и коровами — это все, на что он годен!
— Ну, вы должны признать, что он в этом преуспел, — рассудительно заметила Венеция. — Его поместье в лучшем состоянии, чем любое другое из тех, что находятся по соседству. Даже Науик не пренебрегает его советом, когда речь идет о фермерстве.
— Я здесь не для того, чтобы говорить о Ярдли! — раздраженно сказал Освальд. — Я всего лишь упомянул… ладно, это не имеет значения. Венеция, если этот парень нанесет вам оскорбление, немедленно сообщите мне!
— Эдуард нанесет мне… О господи, неужели вы имеете в виду Деймрела? Отправляйтесь домой, глупый мальчишка, и попробуйте заинтересоваться саженцами, коровами, чем угодно, только не мной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86