У него репутация, знаете, ценителя женщин в пределах досягаемости.
— О… но сейчас он в трауре. Его жену похоронили только вчера.
— Я уверена, что он вряд ли бил себя в грудь, разрывал на себе власяницу и посыпал голову пеплом.
— Далеко нет.
— По крайней мере он честен. Вероятно, он чувствует желание убить откормленного тельца. Нет, это неверная аналогия. В любом случае он радуется…
— Это было настолько тяжко?
— О нем ходит колоссальное количество сплетен. Это нечто такое, что присуще Веррингерам: они обеспечивали округу темами для разговоров. Факты же таковы: он женился по расчету… Она принесла большое состояние. Но вскоре после свадьбы с ней на охоте произошел несчастный случай, который сделал ее калекой, что означало — наследника не будет. А наследники у Веррингеров не переводились с тех самых пор, как они получили земли Аббатства; так что создалось положение, от которого семья не могла быть в восторге. Сэром Джейсоном закончилась бы прямая линия, потому что его младший брат, отец наших двух девушек, умер. Неужели поместье достанется женщине? Вся округа в ужасе! И, однако, разве убийство не могло дать сэру Джейсону шанс?
— Убийство!
— Не то слово, которое можно с легкостью принять по отношению к обычным людям. Но Веррингеры? Кто может сказать? В любом случае леди послушно умерла, и, когда вы приехали, колокола звонили по ней.
— В вашем изложении это звучит очень зловеще.
— Мне сказали, что к Веррингерам можно употребить любое прилагательное, и они часто употребляются. Что ж, леди умерла, а вокруг ползут слухи…
— Я думала, что она долго болела.
— Искалечена. Бесполезна с точки зрения продолжения рода. Но не та болезнь, которая была бы смертельной, вы понимаете. Тут на сцене появляется Марсия Мартиндейл, рожает ребенка, а леди Веррингер умирает.
— Это становится очень запутанным.
— Вам предстоит здесь жить, так что придется узнать кое-что о местных обитателях; и самые красочные, интересные, драматичные — можно сказать, мелодраматичные — Веррингеры. С Джексоном всегда были… женщины. Это семейная черта, а чего еще ждать от такого сексуально активного джентльмена при искалеченной жене? Недалеко от Аббатства есть дом. Он называется Грачиный Стан — очевидно потому что окружен вязами, на которых грачи решили свить свои гнезда. Это элегантный маленький дом в стиле королевы Анны. Одна из тетушек Веррингеров жила там много лет. Потом она умерла, и место некоторое время пустовало. Месяцев восемнадцать назад там устроилась Марсия Мартиндейл — поразительно красивая и несомненно беременная. Сэр Джейсон ее туда привез, там она и осталась. Поступок выразительный, но когда вы в положении сэра Джейсона, вам не приходится беспокоиться о местной реакции. В конце концов он могущественный господин, владеющий поместьем и домами, в которых живут арендаторы. Такие люди не могут слишком строго судить подобные мелочи. О них можно похихикать — всегда прикрывшись ладошкой — и вряд ли позволено больше, чем пожать плечами и возвести глаза к небу.
— Тем не менее, об этом человеке ходит слишком много скандальных слухов.
— Моя дорогая мисс Грант… можно мне называть вас Корделия? Мисс Грант — довольно формально, а мы будем много видеться.
— Пожалуйста… Эйлин.
— Договорились. О чем это я? О… маленькая Миранда. Никто не сомневается в том, кто ее отец. Это все настолько вопиюще очевидно, а сэр Джейсон с презрением отнесся бы к попыткам замаскировать свои поступки, потому что счел бы это слабостью. Он здесь — закон. Следовательно у него есть один ребенок, и могли бы быть еще. Кто знает, следующим мог бы быть столь желанный мальчик. Сцена оформлена. И что же происходит? Леди Веррингер умирает.
— Звучит дьявольски. Как она умерла?
— Кажется, слишком большая доза настойки опия. Она страдала от боли и обычно принимала ее. Такова история. Вы появились в конце акта, чтобы услышать звон колоколов по усопшей леди. Теперь занавес поднимется снова… открывая что?
— В вашем изложении это действительно звучит как мелодрама.
— Поверьте мне, Корделия. Что я вам сказала? Где этот мужчина, там мелодрама. Вот я и познакомила вас с нашим самым большим скандалом, и, если вернуться к нашим делам, вы допили свой сидр. Нам пора ехать.
Мы заплатили за сидр, сделали хозяину комплимент по поводу его качества и вышли на солнечный свет.
Как и предвещала Дейзи, во время уик-энда начали прибывать учителя.
Приехала мисс Эванс, преподавательница географии; мисс Барстон, которая специализировалась на рукоделии, уделяя особое внимание вышивке; и мисс Паркер, обучавшая девушек физическим упражнениям. Математику преподавал мужчина, Джеймс Фэрли, который подобно учителям танцев, музыки и верховой езды не жил в школе — Дейзи считала, что было бы совершенно неприлично мужчинам жить под одной крышей с девушками. Она была уверена, что родителям это не понравилось бы.
— Не то, чтобы они не могли прибегнуть к некоторым трюкам, и не оставаясь на ночь под той же монастырской крышей, что и девушки. Но в расчет берется ведь только то, как это выглядит, — прокомментировала Эйлин.
Я нашла, что все мои коллеги склонны быть любезными, и надеялась, что наши отношения будут прекрасными.
Но особенно нетерпеливо я ждала приезда девушек.
В понедельник они начали прибывать — многие на утреннем поезде, некоторые на дневном. Атмосфера в доме тотчас изменилась. Аббатство стало школой. Слышались радостные голоса, начались встречи друзей, возбужденные рассказы о том, как прошли каникулы.
В понедельник вечером все собрались в зале, который когда-то был лазаретом послушников; Дейзи именовала это собрание Ассамблеей. Я нетерпеливо всматривалась в длинную цепочку лиц. Старшей, должно быть, было восемнадцать; младшей — четырнадцать. Я чувствовала себя неловко скорее из-за собственной молодости, чем из-за отсутствия опыта. Часть этих молодых женщин будут недовольны тем, что их учит кто-то ненамного старше них.
Однако я была намерена держаться с достоинством и любой ценой поддерживать дисциплину, ибо по своему опыту в Шаффенбрюккене знала, что если она пошатнется, могут быть неприятности.
В конце зала было возвышение, на нем и сидела мисс Хетерингтон, окруженная своими сотрудниками. Она обратилась к ученицам, приветствуя их возвращение, и выразила надежду, что новый семестр будет успешным.
— Мы должны поприветствовать вновь прибывшую в наши ряды мисс Грант. Мы очень рады, что она с нами, и я уверена, что ее обучение принесет вам огромную пользу. Она сама недавно приехала из Шаффенбрюккена в Швейцарии, о котором вы все, конечно, слышали.
Я увидела, как одна девушка из-под руки что-то шепнула другой, и та подавила смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— О… но сейчас он в трауре. Его жену похоронили только вчера.
— Я уверена, что он вряд ли бил себя в грудь, разрывал на себе власяницу и посыпал голову пеплом.
— Далеко нет.
— По крайней мере он честен. Вероятно, он чувствует желание убить откормленного тельца. Нет, это неверная аналогия. В любом случае он радуется…
— Это было настолько тяжко?
— О нем ходит колоссальное количество сплетен. Это нечто такое, что присуще Веррингерам: они обеспечивали округу темами для разговоров. Факты же таковы: он женился по расчету… Она принесла большое состояние. Но вскоре после свадьбы с ней на охоте произошел несчастный случай, который сделал ее калекой, что означало — наследника не будет. А наследники у Веррингеров не переводились с тех самых пор, как они получили земли Аббатства; так что создалось положение, от которого семья не могла быть в восторге. Сэром Джейсоном закончилась бы прямая линия, потому что его младший брат, отец наших двух девушек, умер. Неужели поместье достанется женщине? Вся округа в ужасе! И, однако, разве убийство не могло дать сэру Джейсону шанс?
— Убийство!
— Не то слово, которое можно с легкостью принять по отношению к обычным людям. Но Веррингеры? Кто может сказать? В любом случае леди послушно умерла, и, когда вы приехали, колокола звонили по ней.
— В вашем изложении это звучит очень зловеще.
— Мне сказали, что к Веррингерам можно употребить любое прилагательное, и они часто употребляются. Что ж, леди умерла, а вокруг ползут слухи…
— Я думала, что она долго болела.
— Искалечена. Бесполезна с точки зрения продолжения рода. Но не та болезнь, которая была бы смертельной, вы понимаете. Тут на сцене появляется Марсия Мартиндейл, рожает ребенка, а леди Веррингер умирает.
— Это становится очень запутанным.
— Вам предстоит здесь жить, так что придется узнать кое-что о местных обитателях; и самые красочные, интересные, драматичные — можно сказать, мелодраматичные — Веррингеры. С Джексоном всегда были… женщины. Это семейная черта, а чего еще ждать от такого сексуально активного джентльмена при искалеченной жене? Недалеко от Аббатства есть дом. Он называется Грачиный Стан — очевидно потому что окружен вязами, на которых грачи решили свить свои гнезда. Это элегантный маленький дом в стиле королевы Анны. Одна из тетушек Веррингеров жила там много лет. Потом она умерла, и место некоторое время пустовало. Месяцев восемнадцать назад там устроилась Марсия Мартиндейл — поразительно красивая и несомненно беременная. Сэр Джейсон ее туда привез, там она и осталась. Поступок выразительный, но когда вы в положении сэра Джейсона, вам не приходится беспокоиться о местной реакции. В конце концов он могущественный господин, владеющий поместьем и домами, в которых живут арендаторы. Такие люди не могут слишком строго судить подобные мелочи. О них можно похихикать — всегда прикрывшись ладошкой — и вряд ли позволено больше, чем пожать плечами и возвести глаза к небу.
— Тем не менее, об этом человеке ходит слишком много скандальных слухов.
— Моя дорогая мисс Грант… можно мне называть вас Корделия? Мисс Грант — довольно формально, а мы будем много видеться.
— Пожалуйста… Эйлин.
— Договорились. О чем это я? О… маленькая Миранда. Никто не сомневается в том, кто ее отец. Это все настолько вопиюще очевидно, а сэр Джейсон с презрением отнесся бы к попыткам замаскировать свои поступки, потому что счел бы это слабостью. Он здесь — закон. Следовательно у него есть один ребенок, и могли бы быть еще. Кто знает, следующим мог бы быть столь желанный мальчик. Сцена оформлена. И что же происходит? Леди Веррингер умирает.
— Звучит дьявольски. Как она умерла?
— Кажется, слишком большая доза настойки опия. Она страдала от боли и обычно принимала ее. Такова история. Вы появились в конце акта, чтобы услышать звон колоколов по усопшей леди. Теперь занавес поднимется снова… открывая что?
— В вашем изложении это действительно звучит как мелодрама.
— Поверьте мне, Корделия. Что я вам сказала? Где этот мужчина, там мелодрама. Вот я и познакомила вас с нашим самым большим скандалом, и, если вернуться к нашим делам, вы допили свой сидр. Нам пора ехать.
Мы заплатили за сидр, сделали хозяину комплимент по поводу его качества и вышли на солнечный свет.
Как и предвещала Дейзи, во время уик-энда начали прибывать учителя.
Приехала мисс Эванс, преподавательница географии; мисс Барстон, которая специализировалась на рукоделии, уделяя особое внимание вышивке; и мисс Паркер, обучавшая девушек физическим упражнениям. Математику преподавал мужчина, Джеймс Фэрли, который подобно учителям танцев, музыки и верховой езды не жил в школе — Дейзи считала, что было бы совершенно неприлично мужчинам жить под одной крышей с девушками. Она была уверена, что родителям это не понравилось бы.
— Не то, чтобы они не могли прибегнуть к некоторым трюкам, и не оставаясь на ночь под той же монастырской крышей, что и девушки. Но в расчет берется ведь только то, как это выглядит, — прокомментировала Эйлин.
Я нашла, что все мои коллеги склонны быть любезными, и надеялась, что наши отношения будут прекрасными.
Но особенно нетерпеливо я ждала приезда девушек.
В понедельник они начали прибывать — многие на утреннем поезде, некоторые на дневном. Атмосфера в доме тотчас изменилась. Аббатство стало школой. Слышались радостные голоса, начались встречи друзей, возбужденные рассказы о том, как прошли каникулы.
В понедельник вечером все собрались в зале, который когда-то был лазаретом послушников; Дейзи именовала это собрание Ассамблеей. Я нетерпеливо всматривалась в длинную цепочку лиц. Старшей, должно быть, было восемнадцать; младшей — четырнадцать. Я чувствовала себя неловко скорее из-за собственной молодости, чем из-за отсутствия опыта. Часть этих молодых женщин будут недовольны тем, что их учит кто-то ненамного старше них.
Однако я была намерена держаться с достоинством и любой ценой поддерживать дисциплину, ибо по своему опыту в Шаффенбрюккене знала, что если она пошатнется, могут быть неприятности.
В конце зала было возвышение, на нем и сидела мисс Хетерингтон, окруженная своими сотрудниками. Она обратилась к ученицам, приветствуя их возвращение, и выразила надежду, что новый семестр будет успешным.
— Мы должны поприветствовать вновь прибывшую в наши ряды мисс Грант. Мы очень рады, что она с нами, и я уверена, что ее обучение принесет вам огромную пользу. Она сама недавно приехала из Шаффенбрюккена в Швейцарии, о котором вы все, конечно, слышали.
Я увидела, как одна девушка из-под руки что-то шепнула другой, и та подавила смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102