Ему лет десять – двенадцать пришлось самому заботиться о себе. Да, в этом нет сомнений.
– Мы все сможем узнать… если сумеем научить его говорить.
– Тогда научите! Я знаю, вы будете добры к нему, и уверена, что он нуждается в доброте. Он с таким подозрением смотрит на нас. По-моему, он напуган. Время от времени вы будете приводить его ко мне. Да, у него должно быть имя. Назовем его Питером.
Доктор Арбетнет забрал Питера и пытался научить его говорить. Очень скоро все забыли о диком мальчике. Все, кроме Каролины, которая часто беседовала о нем с доктором Арбетнетом, и он рассказывал ей о маленьких достижениях, которых удалось добиться. Каролина по-прежнему недоумевала, почему король сделал ей такой подарок.
* * *
Вскоре после возвращения Георга из Ганновера у Каролины родилась дочь Луиза. Теперь у нее была маленькая семья, и этим троим детям она посвятила себя. После примирения она могла чаще посещать Анну, Амелию и Каролину, но все равно ее огорчало, что она не может участвовать в их воспитании.
Двор уже был таким веселым, как в прежние дни. Молли Липл редко приезжала к ней, хотя лорд Гервей оставался почти постоянным визитером, и Каролина всегда радовалась встрече с ним Мэри Белленден по-прежнему украшала ее свиту, но обретя семейное счастье, она стала спокойнее и незаметнее. Бедная Софи Хоув уже никогда не вернется. Она уехала с разбитым сердцем и впала в такое отчаяние, что жить ей осталось, вероятно, всего несколько месяцев. О, как
печальна судьба этой девушки! Генриетта, миссис Клейтон и леди Каупер сохранили свои
посты, но они не умели создавать веселую атмосферу. Да, двор потерял свое было очарование.
Каролину часто посещал Уолпол. Но она напоминала себе, что не может простить ему обмана. Каролина постоянно говорила о желании вернуть старших детей в свой дом, под свою крышу. Король любил Уолпола, и по этой причине, а также потому, что долги Георга Августа не были уплачены, как обещал Уолпол, принц не любил его.
Но несмотря на все, Каролина была очарована этим человеком. Удивительно гибкий, он даже сумел оттеснить от короля немцев и сам занял положение первого лица при Георге.
«Надо не терять из вида Уолпола, – думала Каролина. – Когда придет великий день, нам понадобятся его услуги».
Если Георг Август ненавидел Уолпола, то к его жене это вовсе не относилось. Ходили слухи, будто одно время она была любовницей принца. А поскольку эта женщина славилась тем, что часто меняла любовников, предоставляя мужу возможность тоже жить в свое удовольствие, в этом не было ничего невозможного.
Так прошло еще несколько лет. Хотя король становился старше, он сохранял отличное здоровье. И когда Энн Бретт, очень красивая, темноволосая, молодая женщина, появилась при дворе, он явно заинтересовался ею.
Каролина озабоченно размышляла, может ли король прожить еще десять, пятнадцать лет? Вернутся ли когда-нибудь к ней дети? Придется ли Фридриху оставаться в Ганновере до смерти короля? Получит ли муж когда-нибудь корону? А она… получит ли она когда-нибудь власть, к которой готовила себя с первого дня замужества?
Королю шел шестьдесят шестой год. Неужели он переживет их всех?
* * *
Георг был доволен жизнью. Он начал примиряться с Англией. Ему по-прежнему нравились две немецкие любовницы, особенно герцогиня Кендальская; она не разлучались с ним и стала для него женой. В то же время Энн Бретт волновала его, и он наслаждался связью с ней. Наслаждался тик же, как радовался подобным приключениям в восемнадцать лет.
Георгу тоже начало казаться, что он бессмертен.
Энн не Эрменгарда. Она постоянно что-то требует. Но она такая молодая. А он, вероятно, теперь готов немного больше приволокнуться за женщиной, чем в молодости.
Она развлекала его, восхищала его. Она была такой же
359красивой, как графиня фон Платен. Да, это приятная перемена после герцогинь Кендальский и Дарлингтонской!
Но вдруг его довольство жизнью оказалось нарушенным. Причем, из-за очень странной причины. Ему бы надо радоваться или во всяком случае оставаться безразличным. А он с удивлением обнаружил, что дело обстоит не так.
Из Ганновера прибыл гонец с сообщением, что его жена, София Доротея, умерла в замке Олден после тридцати двух лет заключения, на которое осудил ее муж.
Георг заперся у себя в апартаментах. Почему это его беспокоит?
«Она заслужила такую участь, – убеждал он себя. – Она предала меня с Кенигсмарком».
Почему-то прошлое вдруг явственно встало перед ним. Он вспомнил ссоры, во время которых жена обвиняла его в неверности. Причиной ссор стала Эрменгарда, и она до сих пор с ним, его дорогая герцогиня Кендальская.
Потом София Доротея завела любовника, связь раскрыли, любовник был таинственно убит, а она превратилась в узницу, и обрек ее на пожизненное заключение муж.
Как она должна была ненавидеть его, живя в одиночестве за стенами Олдена! Она, наверно, называла себя королевой Англии, страны, которую никогда не видела, потому что муж осудил ее на пожизненное заключение!
Жена умерла, проклиная его. Больше он ничего не хотел знать. Не знать лучше.
Он решил, что надо сделать короткое объявление. И все. Жизнь должна продолжаться, будто ничего не случилось.
И действительно, ничего же не случилось! Долгие годы жена для него ничего не значила. А сейчас она умерла.
* * *
– Умерла моя мать, – сказал Георг Август.
Каролина подумала о Софии Доротее. Она столько слышала о ней в первые годы после приезда в Ганновер, хотя никогда не видела ее. Каролина вспомнила тень, которая будто навсегда нависла над старым Лейн-Шлоссом. Она живо представила «место, где, как ей сказали, подстерегли и убили Кенигсмарка, когда он возвращался от своей любовницы.
Бедная София Доротея, жертва мстительности короля. Какой бы она ни была!
– Объявим при дворе траур, – сказала Каролина.
* * *
Король пришел к ней в апартаменты. Глаза вытаращены. Челюсть трясется. Никогда она не видела его в таком состоянии.
– Что это я слышал? – резким тоном спросил он. – Двор в трауре. Почему?
– Умерла мать принца.
– Она… ничто. Никакого траура. Вы слышали? Я сказал – никакого траура.
– Если это распоряжение Вашего Величества…
– Это приказ. Я говорю – никакого траура. Никакого траура.
– Траура не будет. – Каролина опустила голову.
Он ушел. Нет, определенно, она никогда не видела его таким встревоженным.
Он выглядел на десять лет старше, чем до того, как пришло известие о смерти Софии Доротеи.
* * *
Вечером король отправился в театр с большей помпезностью, чем обычно. По одну его руку сидела герцогиня Кендальская, по другую – герцогиня Дарлингтонская.
Создавалось впечатление, что он наслаждается спектаклем больше обычного.
Каролина и принц получили приказ короля обязательно быть в театре, и принцесса весь вечер наблюдала за королем, а не за ходом пьесы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Мы все сможем узнать… если сумеем научить его говорить.
– Тогда научите! Я знаю, вы будете добры к нему, и уверена, что он нуждается в доброте. Он с таким подозрением смотрит на нас. По-моему, он напуган. Время от времени вы будете приводить его ко мне. Да, у него должно быть имя. Назовем его Питером.
Доктор Арбетнет забрал Питера и пытался научить его говорить. Очень скоро все забыли о диком мальчике. Все, кроме Каролины, которая часто беседовала о нем с доктором Арбетнетом, и он рассказывал ей о маленьких достижениях, которых удалось добиться. Каролина по-прежнему недоумевала, почему король сделал ей такой подарок.
* * *
Вскоре после возвращения Георга из Ганновера у Каролины родилась дочь Луиза. Теперь у нее была маленькая семья, и этим троим детям она посвятила себя. После примирения она могла чаще посещать Анну, Амелию и Каролину, но все равно ее огорчало, что она не может участвовать в их воспитании.
Двор уже был таким веселым, как в прежние дни. Молли Липл редко приезжала к ней, хотя лорд Гервей оставался почти постоянным визитером, и Каролина всегда радовалась встрече с ним Мэри Белленден по-прежнему украшала ее свиту, но обретя семейное счастье, она стала спокойнее и незаметнее. Бедная Софи Хоув уже никогда не вернется. Она уехала с разбитым сердцем и впала в такое отчаяние, что жить ей осталось, вероятно, всего несколько месяцев. О, как
печальна судьба этой девушки! Генриетта, миссис Клейтон и леди Каупер сохранили свои
посты, но они не умели создавать веселую атмосферу. Да, двор потерял свое было очарование.
Каролину часто посещал Уолпол. Но она напоминала себе, что не может простить ему обмана. Каролина постоянно говорила о желании вернуть старших детей в свой дом, под свою крышу. Король любил Уолпола, и по этой причине, а также потому, что долги Георга Августа не были уплачены, как обещал Уолпол, принц не любил его.
Но несмотря на все, Каролина была очарована этим человеком. Удивительно гибкий, он даже сумел оттеснить от короля немцев и сам занял положение первого лица при Георге.
«Надо не терять из вида Уолпола, – думала Каролина. – Когда придет великий день, нам понадобятся его услуги».
Если Георг Август ненавидел Уолпола, то к его жене это вовсе не относилось. Ходили слухи, будто одно время она была любовницей принца. А поскольку эта женщина славилась тем, что часто меняла любовников, предоставляя мужу возможность тоже жить в свое удовольствие, в этом не было ничего невозможного.
Так прошло еще несколько лет. Хотя король становился старше, он сохранял отличное здоровье. И когда Энн Бретт, очень красивая, темноволосая, молодая женщина, появилась при дворе, он явно заинтересовался ею.
Каролина озабоченно размышляла, может ли король прожить еще десять, пятнадцать лет? Вернутся ли когда-нибудь к ней дети? Придется ли Фридриху оставаться в Ганновере до смерти короля? Получит ли муж когда-нибудь корону? А она… получит ли она когда-нибудь власть, к которой готовила себя с первого дня замужества?
Королю шел шестьдесят шестой год. Неужели он переживет их всех?
* * *
Георг был доволен жизнью. Он начал примиряться с Англией. Ему по-прежнему нравились две немецкие любовницы, особенно герцогиня Кендальская; она не разлучались с ним и стала для него женой. В то же время Энн Бретт волновала его, и он наслаждался связью с ней. Наслаждался тик же, как радовался подобным приключениям в восемнадцать лет.
Георгу тоже начало казаться, что он бессмертен.
Энн не Эрменгарда. Она постоянно что-то требует. Но она такая молодая. А он, вероятно, теперь готов немного больше приволокнуться за женщиной, чем в молодости.
Она развлекала его, восхищала его. Она была такой же
359красивой, как графиня фон Платен. Да, это приятная перемена после герцогинь Кендальский и Дарлингтонской!
Но вдруг его довольство жизнью оказалось нарушенным. Причем, из-за очень странной причины. Ему бы надо радоваться или во всяком случае оставаться безразличным. А он с удивлением обнаружил, что дело обстоит не так.
Из Ганновера прибыл гонец с сообщением, что его жена, София Доротея, умерла в замке Олден после тридцати двух лет заключения, на которое осудил ее муж.
Георг заперся у себя в апартаментах. Почему это его беспокоит?
«Она заслужила такую участь, – убеждал он себя. – Она предала меня с Кенигсмарком».
Почему-то прошлое вдруг явственно встало перед ним. Он вспомнил ссоры, во время которых жена обвиняла его в неверности. Причиной ссор стала Эрменгарда, и она до сих пор с ним, его дорогая герцогиня Кендальская.
Потом София Доротея завела любовника, связь раскрыли, любовник был таинственно убит, а она превратилась в узницу, и обрек ее на пожизненное заключение муж.
Как она должна была ненавидеть его, живя в одиночестве за стенами Олдена! Она, наверно, называла себя королевой Англии, страны, которую никогда не видела, потому что муж осудил ее на пожизненное заключение!
Жена умерла, проклиная его. Больше он ничего не хотел знать. Не знать лучше.
Он решил, что надо сделать короткое объявление. И все. Жизнь должна продолжаться, будто ничего не случилось.
И действительно, ничего же не случилось! Долгие годы жена для него ничего не значила. А сейчас она умерла.
* * *
– Умерла моя мать, – сказал Георг Август.
Каролина подумала о Софии Доротее. Она столько слышала о ней в первые годы после приезда в Ганновер, хотя никогда не видела ее. Каролина вспомнила тень, которая будто навсегда нависла над старым Лейн-Шлоссом. Она живо представила «место, где, как ей сказали, подстерегли и убили Кенигсмарка, когда он возвращался от своей любовницы.
Бедная София Доротея, жертва мстительности короля. Какой бы она ни была!
– Объявим при дворе траур, – сказала Каролина.
* * *
Король пришел к ней в апартаменты. Глаза вытаращены. Челюсть трясется. Никогда она не видела его в таком состоянии.
– Что это я слышал? – резким тоном спросил он. – Двор в трауре. Почему?
– Умерла мать принца.
– Она… ничто. Никакого траура. Вы слышали? Я сказал – никакого траура.
– Если это распоряжение Вашего Величества…
– Это приказ. Я говорю – никакого траура. Никакого траура.
– Траура не будет. – Каролина опустила голову.
Он ушел. Нет, определенно, она никогда не видела его таким встревоженным.
Он выглядел на десять лет старше, чем до того, как пришло известие о смерти Софии Доротеи.
* * *
Вечером король отправился в театр с большей помпезностью, чем обычно. По одну его руку сидела герцогиня Кендальская, по другую – герцогиня Дарлингтонская.
Создавалось впечатление, что он наслаждается спектаклем больше обычного.
Каролина и принц получили приказ короля обязательно быть в театре, и принцесса весь вечер наблюдала за королем, а не за ходом пьесы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110