Вернувшись к солнечным часам, мы прочитали надпись на них: «Я считаю лишь счастливые часы».
– Я попытаюсь делать то же самое, – прокомментировала я.
– Пусть ваши часы будут только счастливыми, сестра.
Его глаза цвета топаза смотрели на меня с теплотой и добротой. Я пришла к выводу, что не такой уж он суровый, каким хочет казаться, он пришелся мне по душе.
Он удалился, оставив меня одну. Не сомневаюсь, что вскоре встречусь с ним вновь. Я еще раз обошла террасы, прошла мимо стены и даже пробралась сквозь заросли к железной ограде, нависшей над ущельем. Я была в восторге от знакомства и ликовала, потому что произвела на него впечатление. Он крайне серьезный, и, наверное, я показалась ему легкомысленной, потому что все время болтала и смеялась. Некоторым я поэтому и нравлюсь, но на серьезных людей я произвожу впечатление пустышки. Он относится к типу серьезных людей. Все-таки я довольна, что познакомилась с ним, ведь именно он считается главой семьи, и не только семьи: как наследник своего отца теперь он, а не мать, расточает все блага.
Я вернулась к солнечным часам. Часы, проведенные с ним, я буду обязательно считать.
Я взглянула на свои часы, сделанные из бирюзы и украшенные маленькими бриллиантами в виде розочек, – их перед смертью подарила мне леди Хенрок – и сравнила время с солнечными часами. Пациентка скоро проснется. Пора на работу.
Подняв голову, я посмотрела на башню, но не на ту, в которой живет моя пациентка, а на другую, которая находится в дальнем конце западного крыла. Высоко-высоко я отчетливо разглядела чье-то лицо в окне, которое через несколько секунд исчезло.
Кто же это может быть? Слуга? Не думаю. В этой башне я еще не была. Я еще много чего не видела в замке. Я задумчиво отвернулась, потом внезапно что-то заставило меня вновь повернуться к башне и взглянуть наверх. Снова лицо. Кто-то следил за мной, к тому же украдкой, поскольку, как только она (мне бросился в глаза чепец на седых волосах) поняла, что я заметила ее, тут же спряталась.
Занимательная история! Но ведь в замке все интересно. Но меня больше интересовало мое свидание с хозяином замка – символом богатства и власти, чем еле различимое лицо у окна.
3 мая . Ясный день, синее небо. Я отправилась на прогулку в парк, но Рекса нигде не было видно. Я надеялась, что «случайно» встречусь с ним, потому что уверена, что понравилась ему. Но он наверняка очень занят, работает в своей конторе, возвышающейся над городом. Я слышала из разных источников, что он пошел по стопам своего отца и с помощью своей матери ведет все дела. Мое самолюбие было слегка задето. Что я себе возомнила, я ему совсем не понравилась. Так как он не пришел, я вспомнила о лице в окне и выбросила Рекса из головы. Западная башня. Предположим, я заблужусь? В таком замке это очень легко сделать; так что я могу спокойно пробраться в западное крыло и все осмотреть, а если меня обнаружат, скажу, что заблудилась. Конечно, мое любопытство не знает границ, но это лишь потому, что меня интересуют люди, и благодаря моему интересу я в состоянии помочь им. К тому же, чтобы правильно ухаживать за своей пациенткой, следует знать о ней все. А так как в доме все имеет к ней отношение, я просто обязана сделать это.
Между тем небо покрылось тучами, солнце скрылось, каждую минуту мог пойти дождь. Замок казался мрачным. Это был подходящий момент, чтобы заблудиться. И я пошла заблуждаться. Я вскарабкалась по винтовой лестнице в западной башне. Придя к выводу, что эта часть – точная копия моей, я безошибочно подошла к нужной комнате и открыла дверь. Я оказалась права. Она сидела на стуле у окна.
– Простите… я… – начала я.
– Вы – сиделка, – произнесла она.
– Я ошиблась башней, – сказала я.
– Я видела вас в парке. Вы ведь тоже видели меня?
– Да.
– Пришли на меня посмотреть?
– Башни так похожи.
– Так вы заблудились, – и продолжила, к счастью, не дожидаясь ответа: – Как вы справляетесь с больной?
– Думаю, как пациентка и сиделка мы сосуществуем неплохо.
– И очень она больна?
– Когда как. Вам известно, кто я. Можно узнать, кто вы?
– Валери Стреттон.
– Миссис Стреттон.
– Можете и так меня звать, – ответила она. – Теперь я живу здесь. У меня свои апартаменты. Я почти никого не вижу. Из башни лестница ведет в парк. Я ото всех отгорожена. Вот так.
– Миссис Стреттон, вы являетесь…
– Свекровью… – добавила она.
– Вы – мать капитана.
– У нас в доме довольно сложные семейные отношения, сестра, – слегка вызывающе засмеялась она.
Я обратила внимание, что на лице у нее яркий румянец с фиолетовым оттенком на висках. Должно быть, сердце. Похоже, что вскоре мне придется ухаживать и за ней.
– Чашку чая, сестра?
– Вы очень любезны. С удовольствием, – таким образом у меня появится возможность поговорить с ней.
У нее, как и у ее невестки, была спиртовка, на которую она поставила чайник.
– Вы хорошо устроились здесь, миссис Стреттон.
– На большее я не рассчитываю, – улыбнулась она. – Леди Кредитон очень добра ко мне. Она всегда прекрасно относилась ко мне.
– Убеждена, что она замечательная женщина, – она не заметила иронию в моем голосе. Мне следует сдерживать свой язык. Говорю, не думая. Мне хотелось завоевать ее доверие, потому что она – мать одного из двух мальчиков, которые почти одновременно родились от одного отца, но от разных матерей, под одной крышей – ситуация прямо из оперы Гилберта и Салливана за исключением того, что никто не счел это неприличным. Надо взглянуть на портрет сэра Эдварда в галерее. Ну и характер у него был! Какая жалость, что он умер! При нем этот замок был бы еще восхитительнее.
Она спросила, как я живу и нравится ли мне моя работа. Должно быть, моя профессия чрезвычайно интересная, но она выразила опасение, что временами я устаю. Еще одна, кто не любит мою капризную пациентку. Неужели она никогда не навещает ее? В конце концов она является ей свекровью.
Я ответила, что обычно справляюсь с пациентами и не думаю, что нынешняя чем-то отличается от предыдущих.
– Ей не следовало приезжать сюда, – в ее голосе звучала ярость. – Ей следовало остаться у себя на родине.
– Да, наш климат вреден ей, – отметила я. – Но, вероятно, она предпочитает жить здесь, потому что это дом ее мужа, а счастье – лучшее лекарство.
Она приготовила чай.
– Я сама его смешиваю, – сообщила она. – Чуточку индийского и «эрл грей», секрет заключается в том, что надо согреть чайник и дать ему высохнуть, вода же должна лишь дойти до кипения.
Я вежливо выслушала урок по приготовлению чая, гадая, много ли я смогу выведать у нее. Решила, что не много. Она – не сплетница. Уверена, в ее жизни было столько секретов, что она не станет разбалтывать чужие. Как мать капитана она представляет огромный интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Я попытаюсь делать то же самое, – прокомментировала я.
– Пусть ваши часы будут только счастливыми, сестра.
Его глаза цвета топаза смотрели на меня с теплотой и добротой. Я пришла к выводу, что не такой уж он суровый, каким хочет казаться, он пришелся мне по душе.
Он удалился, оставив меня одну. Не сомневаюсь, что вскоре встречусь с ним вновь. Я еще раз обошла террасы, прошла мимо стены и даже пробралась сквозь заросли к железной ограде, нависшей над ущельем. Я была в восторге от знакомства и ликовала, потому что произвела на него впечатление. Он крайне серьезный, и, наверное, я показалась ему легкомысленной, потому что все время болтала и смеялась. Некоторым я поэтому и нравлюсь, но на серьезных людей я произвожу впечатление пустышки. Он относится к типу серьезных людей. Все-таки я довольна, что познакомилась с ним, ведь именно он считается главой семьи, и не только семьи: как наследник своего отца теперь он, а не мать, расточает все блага.
Я вернулась к солнечным часам. Часы, проведенные с ним, я буду обязательно считать.
Я взглянула на свои часы, сделанные из бирюзы и украшенные маленькими бриллиантами в виде розочек, – их перед смертью подарила мне леди Хенрок – и сравнила время с солнечными часами. Пациентка скоро проснется. Пора на работу.
Подняв голову, я посмотрела на башню, но не на ту, в которой живет моя пациентка, а на другую, которая находится в дальнем конце западного крыла. Высоко-высоко я отчетливо разглядела чье-то лицо в окне, которое через несколько секунд исчезло.
Кто же это может быть? Слуга? Не думаю. В этой башне я еще не была. Я еще много чего не видела в замке. Я задумчиво отвернулась, потом внезапно что-то заставило меня вновь повернуться к башне и взглянуть наверх. Снова лицо. Кто-то следил за мной, к тому же украдкой, поскольку, как только она (мне бросился в глаза чепец на седых волосах) поняла, что я заметила ее, тут же спряталась.
Занимательная история! Но ведь в замке все интересно. Но меня больше интересовало мое свидание с хозяином замка – символом богатства и власти, чем еле различимое лицо у окна.
3 мая . Ясный день, синее небо. Я отправилась на прогулку в парк, но Рекса нигде не было видно. Я надеялась, что «случайно» встречусь с ним, потому что уверена, что понравилась ему. Но он наверняка очень занят, работает в своей конторе, возвышающейся над городом. Я слышала из разных источников, что он пошел по стопам своего отца и с помощью своей матери ведет все дела. Мое самолюбие было слегка задето. Что я себе возомнила, я ему совсем не понравилась. Так как он не пришел, я вспомнила о лице в окне и выбросила Рекса из головы. Западная башня. Предположим, я заблужусь? В таком замке это очень легко сделать; так что я могу спокойно пробраться в западное крыло и все осмотреть, а если меня обнаружат, скажу, что заблудилась. Конечно, мое любопытство не знает границ, но это лишь потому, что меня интересуют люди, и благодаря моему интересу я в состоянии помочь им. К тому же, чтобы правильно ухаживать за своей пациенткой, следует знать о ней все. А так как в доме все имеет к ней отношение, я просто обязана сделать это.
Между тем небо покрылось тучами, солнце скрылось, каждую минуту мог пойти дождь. Замок казался мрачным. Это был подходящий момент, чтобы заблудиться. И я пошла заблуждаться. Я вскарабкалась по винтовой лестнице в западной башне. Придя к выводу, что эта часть – точная копия моей, я безошибочно подошла к нужной комнате и открыла дверь. Я оказалась права. Она сидела на стуле у окна.
– Простите… я… – начала я.
– Вы – сиделка, – произнесла она.
– Я ошиблась башней, – сказала я.
– Я видела вас в парке. Вы ведь тоже видели меня?
– Да.
– Пришли на меня посмотреть?
– Башни так похожи.
– Так вы заблудились, – и продолжила, к счастью, не дожидаясь ответа: – Как вы справляетесь с больной?
– Думаю, как пациентка и сиделка мы сосуществуем неплохо.
– И очень она больна?
– Когда как. Вам известно, кто я. Можно узнать, кто вы?
– Валери Стреттон.
– Миссис Стреттон.
– Можете и так меня звать, – ответила она. – Теперь я живу здесь. У меня свои апартаменты. Я почти никого не вижу. Из башни лестница ведет в парк. Я ото всех отгорожена. Вот так.
– Миссис Стреттон, вы являетесь…
– Свекровью… – добавила она.
– Вы – мать капитана.
– У нас в доме довольно сложные семейные отношения, сестра, – слегка вызывающе засмеялась она.
Я обратила внимание, что на лице у нее яркий румянец с фиолетовым оттенком на висках. Должно быть, сердце. Похоже, что вскоре мне придется ухаживать и за ней.
– Чашку чая, сестра?
– Вы очень любезны. С удовольствием, – таким образом у меня появится возможность поговорить с ней.
У нее, как и у ее невестки, была спиртовка, на которую она поставила чайник.
– Вы хорошо устроились здесь, миссис Стреттон.
– На большее я не рассчитываю, – улыбнулась она. – Леди Кредитон очень добра ко мне. Она всегда прекрасно относилась ко мне.
– Убеждена, что она замечательная женщина, – она не заметила иронию в моем голосе. Мне следует сдерживать свой язык. Говорю, не думая. Мне хотелось завоевать ее доверие, потому что она – мать одного из двух мальчиков, которые почти одновременно родились от одного отца, но от разных матерей, под одной крышей – ситуация прямо из оперы Гилберта и Салливана за исключением того, что никто не счел это неприличным. Надо взглянуть на портрет сэра Эдварда в галерее. Ну и характер у него был! Какая жалость, что он умер! При нем этот замок был бы еще восхитительнее.
Она спросила, как я живу и нравится ли мне моя работа. Должно быть, моя профессия чрезвычайно интересная, но она выразила опасение, что временами я устаю. Еще одна, кто не любит мою капризную пациентку. Неужели она никогда не навещает ее? В конце концов она является ей свекровью.
Я ответила, что обычно справляюсь с пациентами и не думаю, что нынешняя чем-то отличается от предыдущих.
– Ей не следовало приезжать сюда, – в ее голосе звучала ярость. – Ей следовало остаться у себя на родине.
– Да, наш климат вреден ей, – отметила я. – Но, вероятно, она предпочитает жить здесь, потому что это дом ее мужа, а счастье – лучшее лекарство.
Она приготовила чай.
– Я сама его смешиваю, – сообщила она. – Чуточку индийского и «эрл грей», секрет заключается в том, что надо согреть чайник и дать ему высохнуть, вода же должна лишь дойти до кипения.
Я вежливо выслушала урок по приготовлению чая, гадая, много ли я смогу выведать у нее. Решила, что не много. Она – не сплетница. Уверена, в ее жизни было столько секретов, что она не станет разбалтывать чужие. Как мать капитана она представляет огромный интерес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96