Обычной была ее жизнь, пока в нее не вошел Эдвин Коллард. Теперь все изменилось. Даже то подавленное состояние, в котором она пребывала после разрыва с Тони и отъезда из Лондона, не шло ни в какое сравнение с тем, что предстояло пережить теперь.
Никто и никогда не говорил ей, что любовь может причинять боль, настоящую боль. Как было тяжело украдкой смотреть на Эдвина, когда он проходил мимо или чем-то занимался, слышать спокойный ироничный голос. Как она ни старалась убедить себя, что безразлична и спокойна, ничего не получалось.
Марию она старалась просто не замечать. Эта женщина вряд ли сможет чем - нибудь ей навредить. Дуэль на рассвете? Выстрел из-за угла? Смешно! И она не обращала внимания на этот суровый, холодный блеск глаз и жесткую складку в уголках рта.
Днем Анна вошла в гостиную, прижимая к груди книгу. Окажись там Эдвин, она села бы на диван в самом дальнем углу и спряталась бы за ней. Но в комнате был только Джулиус. Он кивнул и махнул рукой с видом заговорщика, приглашая ее сесть рядом.
- Думаю, - весело сказал он, - дракон оставляет нас.
- Дракон?
- Мария.
- Правда? - Это была новость. За ланчем никто ни словом не обмолвился об этом. Вероятно, ни Мария, ни Эдвин не хотели, чтобы это стало ей известно.
- Завтра или послезавтра. Она говорит, что дома больше не могут обходиться без нее, но думаю, дело здесь в другом. - Анна усмехнулась.
- У вас привычка видеть скрытые мотивы в самых обычных поступках.
- Я мог бы обидеться на столь глубокомысленное замечание, юная леди, - фыркнул Джулиус, и Анна от души рассмеялась, такое у него было выражение лица. - Думаю, - прошептал он так тихо, что захотелось напомнить - он у себя дома и вовсе не обязан понижать голос, - думаю, ее выпроваживает мой сын.
Анна потупила взгляд.
- Уверена, вы ошибаетесь, - сказала она спокойно.
- Так или иначе, когда они недавно сообщили мне новость, он, похоже, не был особенно опечален предстоящей разлукой.
Анна встала и принялась расхаживать по гостиной. Сейчас она думала лишь о том, как скрыть свои чувства. Если уезжает Мария, то, конечно, уедет и Эдвин, если не сразу, то скоро. Эта мысль, казалось, должна была обрадовать. Но вместо радости возникло отчаяние, как будто она стоит на краю зияющей черной бездонной пропасти.
Она больше не будет видеть Эдвина. Глупо не радоваться этому! Однако, как ни трудно, надо признаться, хотя бы себе самой, что те радости и горести, которые с ним связаны, та осторожность, к которой приходилось прибегать в его присутствии, пусть и причиняли ей много хлопот, но все же были лучше пустоты, ожидающей впереди.
- Джулиус, - проговорила она медленно, - пусть вам не кажется, что стараюсь переменить тему, но я подумываю о том, чтобы взять отпуск. - Она услышала какой-то шум в дверях, оглянулась и увидела Марию, но решила не обращать на нее внимание, - Короткий отпуск. Уеду куда-нибудь, где тепло.
- Но почему? - Джулиус взглянул на нее искоса с таким выражением, словно она собралась лететь на Луну. - Ты же не переносишь жары? К тому же и здесь нынче теплое лето.
- Тогда, может быть, туда, где похолоднее. - Куда?
Куда угодно, чуть не вырвалось у нее. В Сибирь, на Гебридские острова, в Монголию, в Тимбукту. Куда угодно. Тут в гостиную вошла Мария, села на диван и раскрыла журнал.
- Куда-нибудь.
- Хм. - Он немного подумал и недовольно сказал: - Ты уже довольно долго работаешь без отпуска и в последнее время выглядишь уставшей. Ты знаешь, в чем причина? Может быть, действительно уехать? Это взбодрит тебя.
Анне совершенно не хотелось разговаривать на подобную тему, тем более в присутствии Марии. Та хоть и спряталась за журналом, но, вероятно, вся обратилась в слух. Анна пробормотала какие-то слова: они оба подумают, и когда ему будет удобнее, он отпустит ее недели на две. На этом разговор закончился.
Анна пошла к дивану, оставив Джулиуса просматривать воскресные газеты, и вдруг увидела, что Мария улыбается ей. Улыбается тепло, искренне, а не своей обычной холодной улыбкой, доставившей Анне столько неприятных минут.
- Садись рядом, - Мария сделала приглашающий жест, и Анна, поколебавшись, подчинилась.
Инстинкт подсказывал, что нельзя забывать об осторожности, даже при виде такой милой улыбки, но Анне при ее мягком характере было трудно сохранить враждебность.
- Просто я хотела сказать, - проговорила Мария, - что с тех пор, как приехала в Брайдвуд-хаус, вела себя крайне глупо.
У Анны округлились глаза.
- Правда?! - Неужели это искренно? Не верилось. Как будто вдруг Мария сообщила, что раздает свои великолепные наряды и уходит в монастырь.
- Да, да. - Она продолжала улыбаться, но теперь в улыбке появилось что-то циничное. - Дело в том, что я, конечно, совершила сумасбродный поступок, приехав сюда. - Она глубоко вздохнула. - Позволь объяснить, - Она помолчала, как бы подбирая слова, и непроизвольно провела рукой по волосам. - Эдвин и я… я всегда думала, что мы поженимся. Не только потому, что это объединило бы наши компании, и даже не потому, что мои родители ждут этого. Мне казалось, что между нами есть что-то, во всяком случае, взаимная симпатия. Но я ошибалась. И поняла это, только приехав сюда. Хотя возможно, в глубине души знала об этом и раньше, но не признавалась себе. - Она умолкла, взглянула на Анну, и та кивнула, понимая и сочувствуя. - Эдвин не создан для любви, - сказала Мария печально. Он слишком дорожит своей свободой, независимостью, чтобы жертвовать ими во имя любви. А для меня или, лучше, для нас, женщин, любовь - это самое главное. Ведь так?
- О, да, - ответила Анна с чувством.
- И поэтому я решила уехать. Не знаю, сказали ли тебе, но я уезжаю завтра. Наварное, в середине дня.
Анна кивнула.
- Да, Джулиус сказал мне.
Мария взглянула на пожилого человека, читавшего деловой раздел «Санди Таймс», и слегка обеспокоенно спросила:
- А он не слышит нас? - Анна покачала головой.
- Нет. В гостиной должна разразиться настоящая война, чтобы он отвлекся от воскресных газет.
- Ведь у нас… как это будет по-английски, женский разговор. - Мария успокоилась.
- Жаль, что у вас ничего не вышло, - сказала Анна совершенно не к месту. - Я уверена, ты встретишь подходящего человека в Италии.
- Несомненно. - Мария взглянула на свои тонкие смуглые пальцы и раскрыла ладонь. - Но это открывает поле деятельности для тебя, ведь так?
Анна покраснела и не ответила. Разговор казался странным, каким-то нереальным! Трудно было ждать от Марии чего - либо, кроме враждебности, а теперь эта женщина вдруг открыла ей душу и искала сочувствия.
- Это все, что я хотела сказать. - И голос Марии задрожал, словно от слез. - Очень жаль, что я не сказала этого раньше. Чувствую, мы могли бы стать друзьями. Женщины должны быть друзьями друг другу. Ведь все мы сестры.
Анна кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Никто и никогда не говорил ей, что любовь может причинять боль, настоящую боль. Как было тяжело украдкой смотреть на Эдвина, когда он проходил мимо или чем-то занимался, слышать спокойный ироничный голос. Как она ни старалась убедить себя, что безразлична и спокойна, ничего не получалось.
Марию она старалась просто не замечать. Эта женщина вряд ли сможет чем - нибудь ей навредить. Дуэль на рассвете? Выстрел из-за угла? Смешно! И она не обращала внимания на этот суровый, холодный блеск глаз и жесткую складку в уголках рта.
Днем Анна вошла в гостиную, прижимая к груди книгу. Окажись там Эдвин, она села бы на диван в самом дальнем углу и спряталась бы за ней. Но в комнате был только Джулиус. Он кивнул и махнул рукой с видом заговорщика, приглашая ее сесть рядом.
- Думаю, - весело сказал он, - дракон оставляет нас.
- Дракон?
- Мария.
- Правда? - Это была новость. За ланчем никто ни словом не обмолвился об этом. Вероятно, ни Мария, ни Эдвин не хотели, чтобы это стало ей известно.
- Завтра или послезавтра. Она говорит, что дома больше не могут обходиться без нее, но думаю, дело здесь в другом. - Анна усмехнулась.
- У вас привычка видеть скрытые мотивы в самых обычных поступках.
- Я мог бы обидеться на столь глубокомысленное замечание, юная леди, - фыркнул Джулиус, и Анна от души рассмеялась, такое у него было выражение лица. - Думаю, - прошептал он так тихо, что захотелось напомнить - он у себя дома и вовсе не обязан понижать голос, - думаю, ее выпроваживает мой сын.
Анна потупила взгляд.
- Уверена, вы ошибаетесь, - сказала она спокойно.
- Так или иначе, когда они недавно сообщили мне новость, он, похоже, не был особенно опечален предстоящей разлукой.
Анна встала и принялась расхаживать по гостиной. Сейчас она думала лишь о том, как скрыть свои чувства. Если уезжает Мария, то, конечно, уедет и Эдвин, если не сразу, то скоро. Эта мысль, казалось, должна была обрадовать. Но вместо радости возникло отчаяние, как будто она стоит на краю зияющей черной бездонной пропасти.
Она больше не будет видеть Эдвина. Глупо не радоваться этому! Однако, как ни трудно, надо признаться, хотя бы себе самой, что те радости и горести, которые с ним связаны, та осторожность, к которой приходилось прибегать в его присутствии, пусть и причиняли ей много хлопот, но все же были лучше пустоты, ожидающей впереди.
- Джулиус, - проговорила она медленно, - пусть вам не кажется, что стараюсь переменить тему, но я подумываю о том, чтобы взять отпуск. - Она услышала какой-то шум в дверях, оглянулась и увидела Марию, но решила не обращать на нее внимание, - Короткий отпуск. Уеду куда-нибудь, где тепло.
- Но почему? - Джулиус взглянул на нее искоса с таким выражением, словно она собралась лететь на Луну. - Ты же не переносишь жары? К тому же и здесь нынче теплое лето.
- Тогда, может быть, туда, где похолоднее. - Куда?
Куда угодно, чуть не вырвалось у нее. В Сибирь, на Гебридские острова, в Монголию, в Тимбукту. Куда угодно. Тут в гостиную вошла Мария, села на диван и раскрыла журнал.
- Куда-нибудь.
- Хм. - Он немного подумал и недовольно сказал: - Ты уже довольно долго работаешь без отпуска и в последнее время выглядишь уставшей. Ты знаешь, в чем причина? Может быть, действительно уехать? Это взбодрит тебя.
Анне совершенно не хотелось разговаривать на подобную тему, тем более в присутствии Марии. Та хоть и спряталась за журналом, но, вероятно, вся обратилась в слух. Анна пробормотала какие-то слова: они оба подумают, и когда ему будет удобнее, он отпустит ее недели на две. На этом разговор закончился.
Анна пошла к дивану, оставив Джулиуса просматривать воскресные газеты, и вдруг увидела, что Мария улыбается ей. Улыбается тепло, искренне, а не своей обычной холодной улыбкой, доставившей Анне столько неприятных минут.
- Садись рядом, - Мария сделала приглашающий жест, и Анна, поколебавшись, подчинилась.
Инстинкт подсказывал, что нельзя забывать об осторожности, даже при виде такой милой улыбки, но Анне при ее мягком характере было трудно сохранить враждебность.
- Просто я хотела сказать, - проговорила Мария, - что с тех пор, как приехала в Брайдвуд-хаус, вела себя крайне глупо.
У Анны округлились глаза.
- Правда?! - Неужели это искренно? Не верилось. Как будто вдруг Мария сообщила, что раздает свои великолепные наряды и уходит в монастырь.
- Да, да. - Она продолжала улыбаться, но теперь в улыбке появилось что-то циничное. - Дело в том, что я, конечно, совершила сумасбродный поступок, приехав сюда. - Она глубоко вздохнула. - Позволь объяснить, - Она помолчала, как бы подбирая слова, и непроизвольно провела рукой по волосам. - Эдвин и я… я всегда думала, что мы поженимся. Не только потому, что это объединило бы наши компании, и даже не потому, что мои родители ждут этого. Мне казалось, что между нами есть что-то, во всяком случае, взаимная симпатия. Но я ошибалась. И поняла это, только приехав сюда. Хотя возможно, в глубине души знала об этом и раньше, но не признавалась себе. - Она умолкла, взглянула на Анну, и та кивнула, понимая и сочувствуя. - Эдвин не создан для любви, - сказала Мария печально. Он слишком дорожит своей свободой, независимостью, чтобы жертвовать ими во имя любви. А для меня или, лучше, для нас, женщин, любовь - это самое главное. Ведь так?
- О, да, - ответила Анна с чувством.
- И поэтому я решила уехать. Не знаю, сказали ли тебе, но я уезжаю завтра. Наварное, в середине дня.
Анна кивнула.
- Да, Джулиус сказал мне.
Мария взглянула на пожилого человека, читавшего деловой раздел «Санди Таймс», и слегка обеспокоенно спросила:
- А он не слышит нас? - Анна покачала головой.
- Нет. В гостиной должна разразиться настоящая война, чтобы он отвлекся от воскресных газет.
- Ведь у нас… как это будет по-английски, женский разговор. - Мария успокоилась.
- Жаль, что у вас ничего не вышло, - сказала Анна совершенно не к месту. - Я уверена, ты встретишь подходящего человека в Италии.
- Несомненно. - Мария взглянула на свои тонкие смуглые пальцы и раскрыла ладонь. - Но это открывает поле деятельности для тебя, ведь так?
Анна покраснела и не ответила. Разговор казался странным, каким-то нереальным! Трудно было ждать от Марии чего - либо, кроме враждебности, а теперь эта женщина вдруг открыла ей душу и искала сочувствия.
- Это все, что я хотела сказать. - И голос Марии задрожал, словно от слез. - Очень жаль, что я не сказала этого раньше. Чувствую, мы могли бы стать друзьями. Женщины должны быть друзьями друг другу. Ведь все мы сестры.
Анна кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34