Однако прежде чем я успел подняться, меня снова усадили на стул, а затем у меня за спиной с шумом открылась дверь и капитан Уиллик закричал:
- Что, черт подери, здесь происходит? Непривычно смущенным тоном Джерри забормотал:
- Он стал ужасно недисциплинированным, капитан.
- Мне кажется, я велел вернуть ему очки?
- Да, сэр.
Мне тотчас же сунули в руку очки, но я не пытался их надеть. Воздух постепенно проникал мне в легкие, причиняя при этом такую жгучую боль, что я того и гляди мог расплакаться, поэтому я глубоко презирал себя... за слабость.
- Вам, парни, должно быть стыдно за себя, - изрек капитан Уиллик. - Убирайтесь к черту отсюда и оставьте парня в покое.
- Да, сэр.
Послышалось шарканье ног, затем настала удивительная тишина, и, когда дверь снова закрылась, я понял, что мы остались с капитаном Уилликом одни.
Он обошел стол и сел за него, говоря:
- Надень очки, сынок. - Его голос звучал ласково и сочувственно.
И у меня вдруг потекли слезы, жгучие, соленые слезы от бессильной злобы и унижения. Я наклонил голову, закрыл лицо руками и топнул ногою об пол, пытаясь остановить слезы. Но тщетно, они лились безудержным потоком.
Уиллик по-отцовски погладил меня по голове и сказал:
- Успокойся, сынок, все не так уж плохо. Я резко отдернул голову от его руки и, по-прежнему заливаясь слезами, заорал:
- Уберите от меня свои руки! Вы думаете, я слабоумный, думаете, я не понимаю, что вы делаете? Злой и добрый, злой и добрый, думаете, я этого не знаю? Сначала меня избивают, и, если это не помогает, появляетесь вы и изображаете отца исповедника. Неужели вы не понимаете, я же знаю, что вы все это время стояли под дверью и подслушивали!
- Мне очень жаль, сынок, если у тебя сложилось такое мнение обо мне.
- Вы лицемер. Лицемер, лицемер, лицемер!
- Ну давай успокаивайся, слышишь меня?
- Лицемер, лицемер, лицемер, лице... И я снова получил пощечину.
Тогда я замолчал и постарался взять себя в руки. Я вытер лицо и надел очки.
- Хорошо, значит, будет злой и злой. Когда у вас устанет рука, они придут вам на смену. Катитесь вы все в ад!
- Хорошо, - сказал он. - Хорошо. Мы все можем покатиться в ад. Но по пути туда, парень, мы собираемся превратить твою жизнь в ад. Положение серьезное, и если ты думаешь, что твои сопляцкие шутки и...
- Что за серьезное положение? Если вы все тут считаете, что у вас есть основания для всей этой чертовщины, то почему вы не скажете об этом открыто и не прекратите обращаться со мной как с дублером Хэмфри Богарта?
Он замолчал и, брезгливо сморщив губы, смотрел на меня из-под нахмуренных бровей. Затем кивнул:
- Хорошо, парень. Я скажу прямо, без обиняков. Вы с Килли приезжаете в наш город, в этот мирный и красивый город, где никто не сделал вам ничего плохого. Вы же являетесь в дом к миссис Гамильтон и начинаете ей угрожать, а спустя четыре часа после этого мистера Гамильтона убивают на автомобильной стоянке у одного из корпусов обувной компании. Ну а теперь что ты об этом думаешь?
Глава 7
Думаю? Я не мог думать. Я мог только в оцепенении взирать на Уиллика в этот напряженный момент между вспышкой молнии и ударом грома.
Застрелен. Слово отдавалось эхом в моем мозгу. Застрелен. Застрелен. Застрелензастрелензастрелен...
Если достаточно долго повторять слово, оно потеряет всякий смысл. Я однажды произнес про себя “пианино”, а затем все повторял это слово до тех пор, пока правило не сработало. Был предмет, большой музыкальный инструмент, и был этот ряд звуков, пианино, и вот они перестали быть вместе. Это длилось всего несколько минут, я уже почти поверил, что пианино - это придуманное мною несуществующее слово, а для названия музыкального инструмента существует какое-то другое.
Я думаю, в этот миг мой мозг пытался проделать что-то подобное со словом “застрелен”. В моем мозгу продолжало звучать это слово, сначала медленный тихий первый слог, а затем громкий как выстрел двухсложный раскатистый конец слова. Застрелен.
Но это не всегда срабатывает. Сцены из военного фильма: вот бежит солдат и внезапно падает, камера приближается, солдат в окопе вскидывает вверх руки и валится на спину. Сцены из детективного фильма: киллер в черном костюме шатается и падает с пожарной лестницы; охранник банка оседает и тыкается лицом в тротуар. Сцены из вестерна: индеец пятится назад, падает со вставшей на дыбы лошади и быстро откатывается в сторону, а его противник в крытом фургоне сражен наповал.
Мне не приходилось видеть застреленного человека; эти образы мне понадобились, чтобы представить себе эту картину. Слово продолжало пульсировать у меня в мозгу, рождая все новые и новые образы, они набегали один на другой, а я все еще пребывал в этом мгновении между молнией и громом. И Уиллик терпеливо ждал, следя за выражением моего лица.
Мой мозг кишел какими-то странными образами и обрывками фраз. “Застрелен”. А дальше: “Убийство первой степени”. “Мы признаем обвиняемого виновным”. “После чего тебе накинут петлю на шею и ты будешь висеть, пока не наступит смерть”.
Я? Это меня повесят?
И когда грянувший гром вернул меня к действительности, я медленно сфокусировал свое зрение на лице Уиллика и прошептал:
- Вы собираетесь сфабриковать против меня дело. Он с удивлением уставился на меня:
- Что?
- Мистер Флейш велел вам сфабриковать обвинение. Он велел вам.
- Ты, проклятый сопляк!.. - Его лицо снова исказилось от гнева. - Кто пытается сфабриковать против тебя дело? Никто не предъявляет тебе никакого обвинения! Никто даже не винит тебя ни в чем.
У меня от удивления отвалилась челюсть, и меня обуял панический страх.
- Нет, нет, и никто не избивал меня. Не заточал в камеру, не рвал моего чемодана, не ломал пишущей машинки Уолтера, и никто не пытался вынудить меня сказать, что Уолтера не было в мотеле в тот момент, когда... когда его... Гамильтона, убивали. И... и никто не сфабриковал ложные показания миссис Гамильтон, никто не пытался вынудить меня заявить, что у Уолтера имеется револьвер и что он давно знаком с мистером Гамильтоном или...
- Заткнись - О... и никто не срывал с меня очки и не бил меня в живот...
Он потянулся ко мне через стол, схватил меня за рубашку на груди и приподнял, поставив меня на ноги. Наши лица оказались на расстоянии дюйма одно от другого, и я ощущал его зловонное дыхание.
- Заткни свою глотку, - прошипел он. - Ты толкаешь меня на крайности, и я пришью-таки тебе срок. Я обвиню тебя в нападении, на офицера и сумею это доказать, будь уверен. Если ты не хочешь угодить на два года в тюрьму, одумайся немедленно.
Я весь дрожал. Я зажал рот и глаза руками, затаил дыхание и ждал. Я ждал, когда Уиллик скажет мне, что у меня нет выхода, что я погряз в этих джунглях навсегда, и в тот момент, когда у меня уже не останется никаких сомнений в том, что он намерен сделать со мной самое худшее, что только возможно, я открою глаза на одно короткое мгновение, чтобы убить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60