Вы молоды, неопытны, вы были вовлечены в эту историю, не понимая, что происходит. Я хочу, чтобы вы узнали и мою точку зрения - и Сондры тоже, - и я хочу попытаться объяснить вам, что в конечном итоге, возможно, вы оказались не на стороне ангелов.
Я снова постучал по папке:
- Даже если априори считать, что все здесь сказанное верно, - в чем я сомневаюсь, - но даже если это так, то какова альтернатива? Что со своей стороны можете предложить вы? Ваше дело - это подкупить местную полицию, чтобы она выполняла ваши распоряжения...
- Постойте минутку!
- Вы приехали в мотель в своем “линкольне”, который стоит сейчас у вашего дома, и сказали полицейским, чтобы они пожестче обошлись с парнями из профсоюза. Они сломали пишущую машинку, разорвали мой чемодан и испортили все, что только смогли.
- Я искренне сожалею, слыша такое, - сказал он.
- Почему? Ведь это вы приказали! Меня бросили в тюрьму и там били. Вам бы следовало посмотреть на Уолтера. Они поставили ему фингал под глазом, разбили ему лицо и расплющили ногой руку. И это все тоже по вашему приказанию.
- Я совершенно определенно говорю - нет. Если ваш друг Уолтер пытался оказать сопротивление...
- Покончим с этим. - Я встал. - Вам совершенно все равно, хорош или плох наш профсоюз. Профсоюз хочет забрать у вас часть власти, и это ясно как день.
Он чуть заметно улыбнулся:
- Тогда зачем же я пытаюсь оправдаться перед вами?
- Потому что я Красная Шапочка. А вы цивилизованный Волк, поэтому вы мне сочувствуете. Но ваше сочувствие дешево стоит, и за него нельзя купить мою лояльность.
- Я не пытаюсь купить вашу лояльность, - сказал он. Гладкая поверхность постепенно начала покрываться рябью. - Я пытаюсь разъяснить вам факты. Если вы желаете упорствовать и не хотите понимать, то пожалуйста.
- Вас волнует, кто убил Чарлза Гамильтона? Он слегка тряхнул головой:
- Что?
- Я спросил: волнует ли вас то, что Чарлз Гамильтон убит? Интересует ли вас, кто его убил?
- Это дело полиции - разобраться в том, кто его убил, - возмущенно сказал он. - О чем, черт подери, вы толкуете?
- Человек был жив. Теперь он мертв. Вы воспользовались фактом его смерти, чтобы создать для Уолтера и меня неприятности, но значит ли для вас его смерть что-нибудь еще? Волнует ли вас то, что он мертв?
Он снова взмахнул руками и ответил:
- Но я даже не знаю этого человека.
- Вас должно это волновать. Кому-то это должно же быть небезразлично.
- Ну, я полагаю, его жене небезразлично. И его детям, если они у него есть.
- У него их нет, - отрезала Сондра. Тон, которым она это сказала, был беспристрастен.
- Я не понимаю, чего вы от меня хотите, - признался Флейш.
- Помните Донна: “Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе; каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и, если Волной снесет в Море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол, он звонит по Тебе”.
- О да, - поспешно сказал он. - Хемингуэй это использовал в своем произведении.
- И весь смысл для вас только в этом? Комнатная игра. Отгадай, кто использовал эту известную цитату. Затем попытайся угадать, кто использовал Песнь песней Соломона:
Лилиан Хеллман, Питер де Врайс, Джон ван Друтен...
- Мне кажется, с меня достаточно, - сказал он. Он уже не был таким добродушным, как вначале.
- Да, - сказал я, - полагаю, с нас всех достаточно.
Я вышел к своему “форду” с ощущением полной опустошенности. Я был в логове своего главного врага и выступал там против него, но никто из нас этого не заметил.
Я вернулся в мотель и прежде всего направился в офис, чтобы заказать номера для мистера Флетчера и его команды, и только потом - в свой номер.
До приезда мистера Флетчера мне нечего было делать, совсем нечего. Я тоскливо послонялся по номеру, а затем достал книжку, которую читал Уолтер. Это был детектив про частного сыщика, и, начав читать его, я понял, что описанный в этой книге мир - точно такой же, в котором я внезапно оказался. Разница была лишь в том, что частный сыщик в этой книжке знал, в каком мире он живет, знал, с чем он может столкнуться и как на это реагировать. Как только раздавался стук в дверь, он хватался за свой надежный сорок пятый калибр, а не за ручку двери, потому что в его мире это всегда был не посыльный от Фуллер Браш, не сосед, а только Неприятность.
Но это был чужой мир. В моем мире, когда кто-то стучался в дверь, я открывал ее, и этот кто-то спрашивал, что на завтра задали по французскому, или предлагал подписаться на иллюстрированный журнал, или принес шесть бутылок пива для спокойной вечерней мужской беседы.
Я читал около двадцати минут, как вдруг раздался стук в дверь. Я вздрогнул и уронил книгу. Но тут же почувствовал себя идиотом, слишком глубоко ушедшим в воображаемый мир книги, и к тому же чрезмерно драматизирующим происходящее в этом скорее убогом, чем опасном городке. Я встал с кровати и открыл дверь.
В комнату вошел Джерри, оттолкнув меня в сторону. За ним вошел Бен и еще один тип, тот, который участвовал в первом полицейском рейде. Они закрыли за собой дверь, и Джерри, глядя на меня с насмешливой печалью, сказал:
- Знаешь что, Пол? Я никогда не встречал такого тупого ученика, как ты. Сначала ты отделался от нас с Беном, а потом поехал беспокоить мистер Флейша. Ну когда, наконец, до тебя начнет доходить?
- Это что, еще один визит к капитану Уиллику?
- О нет. Ни в коем случае. Ты уже получил свое последнее предупреждение.
Пока Джерри говорил, третий тип обошел меня слева, внезапно навалился на меня и, схватив за руки, заломил их назад. А Джерри продолжал:
- Ты знаешь, где мы сейчас находимся, Пол? В подвале полицейского участка, играем в покер.
Затем он отступил в сторону, и Бен начал избивать меня.
Глава 12
Мне на лицо упала холодная мокрая тряпка. Я извивался, чтобы избавиться от нее, махал в воздухе руками, а твердый конопляный узел поворачивался в моем животе, больно царапая стенки желудка. Я перестал вертеться, окаменев в нелепом полуобороте, мои согнутые руки застыли в воздухе, перестав двигаться из-за боли. Хриплый голос произнес:
- Спокойнее, мистер.
Первое, что я увидел, когда открыл глаза, было лицо незнакомого мне человека, а над ним потолок. Лицо склонилось так низко надо мной, что я мог отчетливо разглядеть каждый волосок в его седой бороде. Его сморщенные щеки были неподвижны и возвышались надо мной подобно пирамиде в пустыне и отбрасывали на меня тень. Я разглядел нос, бугристый и изогнутый, как дубинка, с огромными овальными ноздрями, заросшими черными волосами. Тоже огромные карие глаза слезились, как у старого пса, и, хотя очков на лице не было, я явственно видел следы от них на переносице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60