Но они привыкли к противнику, из ран которого льется кровь; они готовы сражаться с врагом, которого могут увидеть и убить. Но это...
Риккагин взмахнул рукой. Вино выплеснулось из бокала и разлилось по столу. Он не обратил на это внимания.
– Мы пока что проигрываем эту битву.
Ронин подался вперед.
– Туолин, эта тварь, Маккон, – посланец Дольмена. Помнишь? Я тебе рассказывал...
Риккагин махнул в его сторону полупустым бокалом.
– Всего Макконов четверо. Очень важно, чтобы я убил хотя бы одного, прежде чем они соберутся вместе.
– Почему?
– Потому что, когда они соберутся, они призовут Дольмена, а тогда, боюсь, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.
– Ты говоришь, ты сражался уже с одним из этих... Макконов?
– Да, и неоднократно. На этот раз мне удалось его ранить. Вот этим...
Он поднял руку в перчатке.
– Его нельзя ранить обычным оружием. Но эта перчатка сделана из его собственной шкуры. Я ранил его, но он чуть не убил меня.
Риккагин провел рукой по глазам; Ронин заметил новые морщины у него на лице.
– Тогда Маккон скорее всего где-то здесь.
– Я должен найти его, – сказал Ронин.
– Хорошо. – Туолин подергал палочку из слоновой кости, продетую в мочку уха. – Нам надо перебраться в полевой лагерь. Там мы скорее узнаем что-нибудь новенькое об этом самом Макконе.
– Я рад, что ты мне поверил.
Туолин вздохнул.
– Слишком много я видел мертвых и умирающих. Теперь я поверю чему угодно, – сказал он устало.
Пыльные улицы Камадо были наполнены хриплыми криками, лязгом железа, фырканьем и грохотом лошадиных копыт, стонами раненых, топотом сапог.
Они вышли из крепости через южные ворота. Воины проводили их до моста.
Темные тучи клубились на юго-западе и стремительно уносились на юг. Ветер стих. Воздух был липким, густым и холодным. От сырой земли поднимался белый пар.
Они прошли по деревянному настилу моста, хватаясь руками за веревочные поручни. Ронин то и дело поглядывал вниз, на бурную реку, замечая то блестящие черные камни, то выскочившую на поверхность рыбу.
Земля к югу от крепости была коричневой и бесплодной, как будто выжженной сильным жаром. Справа, в северном направлении, раскинулся лагерь, заставленный рядами палаток и ярких шатров, со множеством лошадей на привязи и яркими мерцающими кострами, вокруг которых мелькали тени воинов.
Лагерь расположился на краю луга с высокой зеленой травой, за которым, метрах в трехстах, начинались кустарники и деревья того самого леса, который Ронин заметил еще на подъезде к городу. Теперь он разглядел, что лес этот невероятно густой, а ветви на высоких стволах настолько плотно покрыты листвой, что деревья казались сплошной зеленой стеной.
На той стороне моста их встретили воины. Туолин приказал проводить их в шатер риккагина Во. Они шагали по высокой траве. В сумеречном свете пролетали светлячки. Трава шелестела на ветру, стрекотали цикады. Все вокруг было окрашено синей дымкой, кроме леса за лугом, окутанного непроницаемой черной тенью.
Полотняные стены шатра в желто-голубую полоску даже не колыхались – ветра здесь не было. По всему лагерю зажглись светильники. Преобладали запахи дыма костров и жареного мяса.
В шатре было тепло и светло. Повсюду горели лампы.
По легким стенам пробегали тени, это воины риккагина сновали туда-сюда, готовясь к битве. Гонцы шли сплошным потоком, доставляли и забирали зашифрованные послания на клочках рисовой бумаги.
Туолин провел их сквозь эту строго организованную сумятицу к высокому человеку схемными длинными волосами и тонким узким ртом. Подбородок у него выдавался вперед. Он обернулся при их приближении и взглянул на Туолина.
– А-а, Тиен. Хай с войсками уже подошел?
– Да, еще до заката.
– Хорошо. У нас теперь каждый человек на счету.
Риккагин Во взял у гонца бумагу и отошел от них на несколько шагов – поближе к свету. Прочитав сообщение, он вернулся к столу, набросал пером несколько слов и отдал бумажку гонцу, который тут же удалился.
Он повернулся к Туолину.
– Сегодня днем мы потеряли еще один дозор.
– Где?
– В северном направлении. В лесу.
– Сколько человек?
– Тринадцать. Вернулся только один.
Во поморщился.
– И толку от него мало. Бредит.
– Что говорил?
Во принял у гонца очередное послание и уткнулся в бумагу.
– Не помню. Спроси у Лиху, если хочешь. А я не хочу себе голову забивать, и без того зашиваюсь.
По настоянию Ронина Туолин разыскал Лиху, плотного приземистого человека с черными волосами, заплетенными в косичку, толстыми щеками и продолговатыми блестящими глазами.
Лиху отвел их поближе к полотняной стене, чтобы никто не мешал разговору.
– Этот, последний, уже скончался, – сообщил он и умолк, выразительно покосившись на Ронина с Кири.
Туолин потрепал его по руке.
– Говори, эти двое никому ничего не скажут.
– Ладно, такое, значит, дело... – Он потер верхнюю губу, на которой выступил пот. – Я прикончил его, понимаете? Я убил его.
Блестящие глаза метнулись по сторонам.
– Он все равно умирал и попросил меня... Он не мог больше жить после того, что видел...
– Что напало на дозор? – спросил Ронин.
Лиху изумленно уставился на него.
– Откуда... откуда ты знаешь? Туолин, откуда он знает?
– Знает что? – спросил Туолин.
– Ему известно, что на дозор напало «нечто».
– Он описал эту тварь? – терпеливо спросил Туолин.
– Да, будь он проклят. Я теперь не засну этой ночью. Оно было громадным, с длиннющими лапами и кошмарной харей. Он сказал, что эта тварь рвала им глотки.
– Маккон, – заметил Ронин, а Туолин кивнул.
– В лесу?
– Да. – Лиху судорожно сглотнул. – Примерно в километре от края луга...
Они молчали, ожидая продолжения. Лиху смотрел мимо них на дрожащие тени в дальнем конце шатра.
– Что еще? – очень мягко спросил Туолин.
– Но не об этой кошмарной твари он говорил перед смертью, – выдавил Лиху, явно делая над собой усилие, словно боялся, что произнесенные вслух слова могут призвать этих жутких тварей, – Что-то еще шло за этим чудовищем.
– Еще одно? – спросил Ронин.
Голова у Лиху дернулась.
– Еще? Нет-нет. То есть да. Не знаю... что-то другое. Он говорил, что был туман и кровь лилась рекой. Он видел лишь мельком...
– Дальше, – бросил Туолин.
Лиху снова сглотнул.
– Риккагин... Он сказал, что это был Черный Олень...
– Продолжай, продолжай.
– Риккагин, он умолял меня убить его, – с жалким видом проговорил Лиху. – Иначе, я думаю...
– Лиху, Черный Олень – это всего лишь легенда, отвратительная...
– Что за легенда? – быстро спросил Ронин.
– Есть такое предание о Черном Олене, – сказал Туолин. – Это получеловек-полузверь.
– И все?
Туолин посмотрел на Лиху, которого била дрожь.
– Одни говорят, будто он – воплощение зла. Другие считают, что он когда-то был человеком, но потом подвергся превращению, стал прислужником колдовских сил и теперь сражается против бывших братьев по крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Риккагин взмахнул рукой. Вино выплеснулось из бокала и разлилось по столу. Он не обратил на это внимания.
– Мы пока что проигрываем эту битву.
Ронин подался вперед.
– Туолин, эта тварь, Маккон, – посланец Дольмена. Помнишь? Я тебе рассказывал...
Риккагин махнул в его сторону полупустым бокалом.
– Всего Макконов четверо. Очень важно, чтобы я убил хотя бы одного, прежде чем они соберутся вместе.
– Почему?
– Потому что, когда они соберутся, они призовут Дольмена, а тогда, боюсь, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.
– Ты говоришь, ты сражался уже с одним из этих... Макконов?
– Да, и неоднократно. На этот раз мне удалось его ранить. Вот этим...
Он поднял руку в перчатке.
– Его нельзя ранить обычным оружием. Но эта перчатка сделана из его собственной шкуры. Я ранил его, но он чуть не убил меня.
Риккагин провел рукой по глазам; Ронин заметил новые морщины у него на лице.
– Тогда Маккон скорее всего где-то здесь.
– Я должен найти его, – сказал Ронин.
– Хорошо. – Туолин подергал палочку из слоновой кости, продетую в мочку уха. – Нам надо перебраться в полевой лагерь. Там мы скорее узнаем что-нибудь новенькое об этом самом Макконе.
– Я рад, что ты мне поверил.
Туолин вздохнул.
– Слишком много я видел мертвых и умирающих. Теперь я поверю чему угодно, – сказал он устало.
Пыльные улицы Камадо были наполнены хриплыми криками, лязгом железа, фырканьем и грохотом лошадиных копыт, стонами раненых, топотом сапог.
Они вышли из крепости через южные ворота. Воины проводили их до моста.
Темные тучи клубились на юго-западе и стремительно уносились на юг. Ветер стих. Воздух был липким, густым и холодным. От сырой земли поднимался белый пар.
Они прошли по деревянному настилу моста, хватаясь руками за веревочные поручни. Ронин то и дело поглядывал вниз, на бурную реку, замечая то блестящие черные камни, то выскочившую на поверхность рыбу.
Земля к югу от крепости была коричневой и бесплодной, как будто выжженной сильным жаром. Справа, в северном направлении, раскинулся лагерь, заставленный рядами палаток и ярких шатров, со множеством лошадей на привязи и яркими мерцающими кострами, вокруг которых мелькали тени воинов.
Лагерь расположился на краю луга с высокой зеленой травой, за которым, метрах в трехстах, начинались кустарники и деревья того самого леса, который Ронин заметил еще на подъезде к городу. Теперь он разглядел, что лес этот невероятно густой, а ветви на высоких стволах настолько плотно покрыты листвой, что деревья казались сплошной зеленой стеной.
На той стороне моста их встретили воины. Туолин приказал проводить их в шатер риккагина Во. Они шагали по высокой траве. В сумеречном свете пролетали светлячки. Трава шелестела на ветру, стрекотали цикады. Все вокруг было окрашено синей дымкой, кроме леса за лугом, окутанного непроницаемой черной тенью.
Полотняные стены шатра в желто-голубую полоску даже не колыхались – ветра здесь не было. По всему лагерю зажглись светильники. Преобладали запахи дыма костров и жареного мяса.
В шатре было тепло и светло. Повсюду горели лампы.
По легким стенам пробегали тени, это воины риккагина сновали туда-сюда, готовясь к битве. Гонцы шли сплошным потоком, доставляли и забирали зашифрованные послания на клочках рисовой бумаги.
Туолин провел их сквозь эту строго организованную сумятицу к высокому человеку схемными длинными волосами и тонким узким ртом. Подбородок у него выдавался вперед. Он обернулся при их приближении и взглянул на Туолина.
– А-а, Тиен. Хай с войсками уже подошел?
– Да, еще до заката.
– Хорошо. У нас теперь каждый человек на счету.
Риккагин Во взял у гонца бумагу и отошел от них на несколько шагов – поближе к свету. Прочитав сообщение, он вернулся к столу, набросал пером несколько слов и отдал бумажку гонцу, который тут же удалился.
Он повернулся к Туолину.
– Сегодня днем мы потеряли еще один дозор.
– Где?
– В северном направлении. В лесу.
– Сколько человек?
– Тринадцать. Вернулся только один.
Во поморщился.
– И толку от него мало. Бредит.
– Что говорил?
Во принял у гонца очередное послание и уткнулся в бумагу.
– Не помню. Спроси у Лиху, если хочешь. А я не хочу себе голову забивать, и без того зашиваюсь.
По настоянию Ронина Туолин разыскал Лиху, плотного приземистого человека с черными волосами, заплетенными в косичку, толстыми щеками и продолговатыми блестящими глазами.
Лиху отвел их поближе к полотняной стене, чтобы никто не мешал разговору.
– Этот, последний, уже скончался, – сообщил он и умолк, выразительно покосившись на Ронина с Кири.
Туолин потрепал его по руке.
– Говори, эти двое никому ничего не скажут.
– Ладно, такое, значит, дело... – Он потер верхнюю губу, на которой выступил пот. – Я прикончил его, понимаете? Я убил его.
Блестящие глаза метнулись по сторонам.
– Он все равно умирал и попросил меня... Он не мог больше жить после того, что видел...
– Что напало на дозор? – спросил Ронин.
Лиху изумленно уставился на него.
– Откуда... откуда ты знаешь? Туолин, откуда он знает?
– Знает что? – спросил Туолин.
– Ему известно, что на дозор напало «нечто».
– Он описал эту тварь? – терпеливо спросил Туолин.
– Да, будь он проклят. Я теперь не засну этой ночью. Оно было громадным, с длиннющими лапами и кошмарной харей. Он сказал, что эта тварь рвала им глотки.
– Маккон, – заметил Ронин, а Туолин кивнул.
– В лесу?
– Да. – Лиху судорожно сглотнул. – Примерно в километре от края луга...
Они молчали, ожидая продолжения. Лиху смотрел мимо них на дрожащие тени в дальнем конце шатра.
– Что еще? – очень мягко спросил Туолин.
– Но не об этой кошмарной твари он говорил перед смертью, – выдавил Лиху, явно делая над собой усилие, словно боялся, что произнесенные вслух слова могут призвать этих жутких тварей, – Что-то еще шло за этим чудовищем.
– Еще одно? – спросил Ронин.
Голова у Лиху дернулась.
– Еще? Нет-нет. То есть да. Не знаю... что-то другое. Он говорил, что был туман и кровь лилась рекой. Он видел лишь мельком...
– Дальше, – бросил Туолин.
Лиху снова сглотнул.
– Риккагин... Он сказал, что это был Черный Олень...
– Продолжай, продолжай.
– Риккагин, он умолял меня убить его, – с жалким видом проговорил Лиху. – Иначе, я думаю...
– Лиху, Черный Олень – это всего лишь легенда, отвратительная...
– Что за легенда? – быстро спросил Ронин.
– Есть такое предание о Черном Олене, – сказал Туолин. – Это получеловек-полузверь.
– И все?
Туолин посмотрел на Лиху, которого била дрожь.
– Одни говорят, будто он – воплощение зла. Другие считают, что он когда-то был человеком, но потом подвергся превращению, стал прислужником колдовских сил и теперь сражается против бывших братьев по крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69