– спросил Пертелоп. Лицо его имело ярко-красный цвет, что лишь частично было результатом напряжения сил.
– Потерпи еще минуту, – рявкнул Ламорак. – Помоги мне сначала с этой веревкой, и побыстрее, пока эта чертова тварь не проснулась.
Пертелоп вздохнул и ухватил конец веревки. Он не был уверен, что то, что они делают, не является грубым вмешательством в жизнь великолепного дикого животного в его естественной среде обитания. Он резко неодобрительно относился к таким вещам – всем этим зоопаркам, циркам и собакам, оставляемым в машинах с поднятыми стеклами.
– Не вяжи его так туго, Лам, – то и дело повторял он, – ты покалечишь бедное животное.
– Ну вот, – сказал наконец Ламорак, вставая и переводя дух, – мы это сделали. Теперь предлагаю пяток минут посидеть и передохнуть.
Пертелоп смахнул пыль со своего подола.
– Но сначала, – твердо сказал он, – я вылезу из этой ужасной одежды.
– Ну так давай, – отвечал Ламорак, – А я тем временем посижу здесь и…
Пертелоп отчаянно покраснел.
– Мне нужно, чтобы ты помог мне расстегнуться, – сердито сказал он.
– Ах, прости, – Ламорак снова поднялся на ноги. – Хоть теперь, ради бога, постой спокойно. В прошлый раз ты чуть не выколол мне глаз своими шпильками.
Но едва он успел сделать еще хоть одно движение, как в воздухе просвистела пуля, лишь чуть-чуть не задев его лоб, и сбила шляпку с головы Пертелопа. Оба рыцаря замерли на месте, на этот раз действительно стоя совершенно неподвижно.
– Руки вверх! – произнес голос откуда-то из-за их спины, – или я отфтрелю вам головы к фертям фобачьим!
Австралийская пустыня – обиталище многих странных и страшных звуков. Здесь можно услышать тявканье динго, которое не спутаешь ни с чем, зловещий крик кукабурры, мягкое покашливание кенгуру, скребущее ворчание меццо-сопрано, полощущей горло взбитыми в портере яйцами, – все эти звуки могут привести в смятение и, самое главное, нагнать страху. Но есть один звук, который без сомнения наполнит страхом самое стойкое сердце и заставит задрожать самые несгибаемые колени – это звук голоса, распевающего глубоким задушевным контральто:
Вефелый бродяга фидел на берегу
Под веленым парам-па-пам куфтом…
раз за разом, и судя по звуку, через мегафон. То, что слова повторяются, следует отнести за счет того, что певец не знает остальной части куплета. Эффект усиления звука, в свою очередь, зависит от того, что голова певца накрыта большим металлическим барабаном.
– Простите, нельзя ли нам уже опустить руки?
– Профтите?
Ламорак закрыл глаза, затем открыл их снова.
– Я сказал, – повторил он, – нельзя ли нам уже опустить руки?
– Ох. Конефно. Только фпокойно и бев гвупостей, хорошо?
– Конефно. Конечно. Прошу прощения, – Ламорак осторожно опустил руки и быстро пробежал по своему телу, чтобы удостовериться, не ранен ли он куда-нибудь. Все было в порядке. – Как насчет того, чтобы нам повернуться? – спросил он.
Пауза.
– Ну давайте, – произнес голос. Звук был похож на мычание коровы, находящейся на дне глубокой, обшитой сталью ямы.
Обладатель голоса выглядел на первый взгляд чем-то вроде результата экспериментов помощника чародея, поразвлекавшегося на свалке металлолома. Его внешность состояла, начиная с головы, из большого круглого барабана с двумя маленькими отверстиями. Под ним безошибочно узнавалось то, что раньше было капотом фольксвагеновского «жука», до того, как кто-то обладающий дизайнерским чутьем и незаурядными бицепсами не придал ему отдаленно антропоморфную форму с помощью большой кувалды. Две стальные трубы торчали из него по сторонам под прямыми углами, и на конце одной из них виднелся изъеденный ржавчиной револьвер. И наконец, еще две трубы выдавались с нижней стороны, будучи соединены с парой водолазных ботинок старого образца.
– Ефли кто-нибудь ив ваф раффмеетфя, я не на футку раффервуфь, – сказало оно.
Пертелоп мигнул.
– Прошу меня простить, – сказал он, – но зачем вы носите такое странное одеяние?
Ходячая скобяная лавка слегка пошевелилась.
– На фебя бы пофмотрел, – отвечала она.
– Прошу вас, – торопливо сказал Ламорак, – не обращайте внимания на моего друга. Он, видите ли, просто идиот, вот и все.
Из глубин барабана донесся глухой звук, выражающий сомнение.
– Вы уверены, фто это вфе? – произнесло существо. – Я хочу фкавать – на нем ве венфкое платье.
Пертелоп поморщился.
– Есть весьма веская причина… – начал он, но внезапная боль в ноге – результат неосторожности Ламорака, тяжело наступившего на нее, – прервала его на полуслове.
– Как бы там ни было, – подхватил Ламорак, – было очень приятно вас повидать, и желаем вам удачи в ваших делах, в чем бы они ни заключались, но боюсь, нам уже пора двигаться дальше. Чао! – И он направился было решительным шагом по направлению к единорогу, но дуло револьвера последовало за ним.
– Не так быфтро, – сказало одетое железом чудище. – Фто это вы двое тут делаете ф этой кенгуруфкой, а?
Двое рыцарей переглянулись.
– С кем? – переспросил Ламорак.
– Ф кенгуру, – ответил голос из барабанных глубин. – Давайте, выкладывайте вфе нафифтоту.
– Прошу меня простить, – сказал Ламорак тем изысканно-вежливым тоном, который используется, когда необходимо объяснить совершенно очевидные вещи тяжеловооруженному идиоту, – но, строго говоря, это не кенгуру.
– Не кенгуру?
В интонации голоса прозвучало нечто, что дало Ламораку тот ключ, который он искал.
– Вы ведь не из этих мест, не так ли? – спросил он.
Железное страшилище не отвечало, но оно ерзало и побрякивало так, словно хотело подтвердить правоту Ламорака.
– Или не из этого времени, если уж на то пошло, – медленно прибавил тот. – Вы из будущего, правда?
– О, ферт! – промямлила железяка. – Как вы догадалифь?
Если бы Ламорак хотел сказать правду, он ответил бы, что вполне логично вывести такое заключение, когда вы натыкаетесь на кого-то, кто слышал о кенгуру, но не знает, как они выглядят, и считает, что в Прошлом, чтобы не вызывать подозрений своим внешним видом, следует сделать из себя подобие Неда Келли. Но вместо этого он сказал лишь:
– Удачная догадка.
Пертелоп тем временем с большим успехом изображал из себя человека, пытающегося проглотить живую рыбу.
– Что ты хочешь этим сказать – из будущего? – сумел наконец выговорить он.
Ламорак улыбнулся.
– Позволь мне представить тебя, – сказал он. – Сэр Пертелоп, это Хроногатор. Хроногатор – сэр Пертелоп.
Со своей стороны, сэр Пертелоп выглядел как человек, которому только что сказали, что солнце восходит на востоке благодаря садоводству. Он нахмурил лоб.
– Простите, – сказал он, – но может ли хоть кто-нибудь объяснить мне, что происходит?
Хроногатор пожал плечами – жест, в котором было бы гораздо больше элегантности, если бы в него не было вовлечено столь большое количество листового железа, – и снял с головы железный барабан, открывая взгляду молодое, веснушчатое и без всякого сомнения женское лицо, по виду лет четырнадцати-пятнадцати, со скобками на зубах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Потерпи еще минуту, – рявкнул Ламорак. – Помоги мне сначала с этой веревкой, и побыстрее, пока эта чертова тварь не проснулась.
Пертелоп вздохнул и ухватил конец веревки. Он не был уверен, что то, что они делают, не является грубым вмешательством в жизнь великолепного дикого животного в его естественной среде обитания. Он резко неодобрительно относился к таким вещам – всем этим зоопаркам, циркам и собакам, оставляемым в машинах с поднятыми стеклами.
– Не вяжи его так туго, Лам, – то и дело повторял он, – ты покалечишь бедное животное.
– Ну вот, – сказал наконец Ламорак, вставая и переводя дух, – мы это сделали. Теперь предлагаю пяток минут посидеть и передохнуть.
Пертелоп смахнул пыль со своего подола.
– Но сначала, – твердо сказал он, – я вылезу из этой ужасной одежды.
– Ну так давай, – отвечал Ламорак, – А я тем временем посижу здесь и…
Пертелоп отчаянно покраснел.
– Мне нужно, чтобы ты помог мне расстегнуться, – сердито сказал он.
– Ах, прости, – Ламорак снова поднялся на ноги. – Хоть теперь, ради бога, постой спокойно. В прошлый раз ты чуть не выколол мне глаз своими шпильками.
Но едва он успел сделать еще хоть одно движение, как в воздухе просвистела пуля, лишь чуть-чуть не задев его лоб, и сбила шляпку с головы Пертелопа. Оба рыцаря замерли на месте, на этот раз действительно стоя совершенно неподвижно.
– Руки вверх! – произнес голос откуда-то из-за их спины, – или я отфтрелю вам головы к фертям фобачьим!
Австралийская пустыня – обиталище многих странных и страшных звуков. Здесь можно услышать тявканье динго, которое не спутаешь ни с чем, зловещий крик кукабурры, мягкое покашливание кенгуру, скребущее ворчание меццо-сопрано, полощущей горло взбитыми в портере яйцами, – все эти звуки могут привести в смятение и, самое главное, нагнать страху. Но есть один звук, который без сомнения наполнит страхом самое стойкое сердце и заставит задрожать самые несгибаемые колени – это звук голоса, распевающего глубоким задушевным контральто:
Вефелый бродяга фидел на берегу
Под веленым парам-па-пам куфтом…
раз за разом, и судя по звуку, через мегафон. То, что слова повторяются, следует отнести за счет того, что певец не знает остальной части куплета. Эффект усиления звука, в свою очередь, зависит от того, что голова певца накрыта большим металлическим барабаном.
– Простите, нельзя ли нам уже опустить руки?
– Профтите?
Ламорак закрыл глаза, затем открыл их снова.
– Я сказал, – повторил он, – нельзя ли нам уже опустить руки?
– Ох. Конефно. Только фпокойно и бев гвупостей, хорошо?
– Конефно. Конечно. Прошу прощения, – Ламорак осторожно опустил руки и быстро пробежал по своему телу, чтобы удостовериться, не ранен ли он куда-нибудь. Все было в порядке. – Как насчет того, чтобы нам повернуться? – спросил он.
Пауза.
– Ну давайте, – произнес голос. Звук был похож на мычание коровы, находящейся на дне глубокой, обшитой сталью ямы.
Обладатель голоса выглядел на первый взгляд чем-то вроде результата экспериментов помощника чародея, поразвлекавшегося на свалке металлолома. Его внешность состояла, начиная с головы, из большого круглого барабана с двумя маленькими отверстиями. Под ним безошибочно узнавалось то, что раньше было капотом фольксвагеновского «жука», до того, как кто-то обладающий дизайнерским чутьем и незаурядными бицепсами не придал ему отдаленно антропоморфную форму с помощью большой кувалды. Две стальные трубы торчали из него по сторонам под прямыми углами, и на конце одной из них виднелся изъеденный ржавчиной револьвер. И наконец, еще две трубы выдавались с нижней стороны, будучи соединены с парой водолазных ботинок старого образца.
– Ефли кто-нибудь ив ваф раффмеетфя, я не на футку раффервуфь, – сказало оно.
Пертелоп мигнул.
– Прошу меня простить, – сказал он, – но зачем вы носите такое странное одеяние?
Ходячая скобяная лавка слегка пошевелилась.
– На фебя бы пофмотрел, – отвечала она.
– Прошу вас, – торопливо сказал Ламорак, – не обращайте внимания на моего друга. Он, видите ли, просто идиот, вот и все.
Из глубин барабана донесся глухой звук, выражающий сомнение.
– Вы уверены, фто это вфе? – произнесло существо. – Я хочу фкавать – на нем ве венфкое платье.
Пертелоп поморщился.
– Есть весьма веская причина… – начал он, но внезапная боль в ноге – результат неосторожности Ламорака, тяжело наступившего на нее, – прервала его на полуслове.
– Как бы там ни было, – подхватил Ламорак, – было очень приятно вас повидать, и желаем вам удачи в ваших делах, в чем бы они ни заключались, но боюсь, нам уже пора двигаться дальше. Чао! – И он направился было решительным шагом по направлению к единорогу, но дуло револьвера последовало за ним.
– Не так быфтро, – сказало одетое железом чудище. – Фто это вы двое тут делаете ф этой кенгуруфкой, а?
Двое рыцарей переглянулись.
– С кем? – переспросил Ламорак.
– Ф кенгуру, – ответил голос из барабанных глубин. – Давайте, выкладывайте вфе нафифтоту.
– Прошу меня простить, – сказал Ламорак тем изысканно-вежливым тоном, который используется, когда необходимо объяснить совершенно очевидные вещи тяжеловооруженному идиоту, – но, строго говоря, это не кенгуру.
– Не кенгуру?
В интонации голоса прозвучало нечто, что дало Ламораку тот ключ, который он искал.
– Вы ведь не из этих мест, не так ли? – спросил он.
Железное страшилище не отвечало, но оно ерзало и побрякивало так, словно хотело подтвердить правоту Ламорака.
– Или не из этого времени, если уж на то пошло, – медленно прибавил тот. – Вы из будущего, правда?
– О, ферт! – промямлила железяка. – Как вы догадалифь?
Если бы Ламорак хотел сказать правду, он ответил бы, что вполне логично вывести такое заключение, когда вы натыкаетесь на кого-то, кто слышал о кенгуру, но не знает, как они выглядят, и считает, что в Прошлом, чтобы не вызывать подозрений своим внешним видом, следует сделать из себя подобие Неда Келли. Но вместо этого он сказал лишь:
– Удачная догадка.
Пертелоп тем временем с большим успехом изображал из себя человека, пытающегося проглотить живую рыбу.
– Что ты хочешь этим сказать – из будущего? – сумел наконец выговорить он.
Ламорак улыбнулся.
– Позволь мне представить тебя, – сказал он. – Сэр Пертелоп, это Хроногатор. Хроногатор – сэр Пертелоп.
Со своей стороны, сэр Пертелоп выглядел как человек, которому только что сказали, что солнце восходит на востоке благодаря садоводству. Он нахмурил лоб.
– Простите, – сказал он, – но может ли хоть кто-нибудь объяснить мне, что происходит?
Хроногатор пожал плечами – жест, в котором было бы гораздо больше элегантности, если бы в него не было вовлечено столь большое количество листового железа, – и снял с головы железный барабан, открывая взгляду молодое, веснушчатое и без всякого сомнения женское лицо, по виду лет четырнадцати-пятнадцати, со скобками на зубах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83