Дорогу за океан я описывал не одиножды. И на сей раз обошелся бы без этого, приступив сейчас непосредственно к рассказу о матчах, если бы не одно, к огромному сожалению, печальное обстоятельство: по пути в аэропорт Шереметьево была остановка в спорткомплексе ЦСКА на Ленинградском проспекте, где в это время шла гражданская панихида супругов Валерия и Ирины Харламовых.
…Трагедия произошла рано утром 27 августа 1981 года. Автомобиль, которым управляла Ирина, а в салоне сидели Валерий и двоюродный брат жены, мчался из-за города (с дачи Харламовых) в Москву. Шел дождь. Скорость была около ста. На 73-м километре Ленинградского шоссе «Волгу» занесло на скользком асфальте и бросило под колеса встречного тяжелого грузовика. Все трое погибли мгновенно…
Так получилось, что у Валерия слишком уж многое было связано с автомобилями. Появился на свет он в самом начале 1948 года в машине «скорой помощи», так и не успевшей доставить молодую маму в родильный дом. Летом 1976 года попал в жестокую автокатастрофу (в тот раз он сам был за рулем). Валерия отправили в госпиталь со сложным переломом ноги. И вот опять…
Хоккеисты сборной СССР узнали о случившемся в Канаде, в далеком Виннипеге. Вначале никто не поверил сообщению – ведь расстались с Валеркой только-только. Почти до последнего дня он был в числе кандидатов неучастие в турнире. Мало ли «уток» было, есть и будет, связанных со знаменитостями спорта, эстрады, кино. Борис Майоров связался с Москвой. Худшее подтвердилось. Только тогда поняли – трагедия произошла на самом деле.
А вскоре по всем программам канадского телевидения дикторы то и дело называли фамилию «Харламов» и без конца крутили пленки матчей с участием Валерия.
Сразу после возвращения из Канады сборная СССР в полном составе поехала на кладбище в Кунцево. Осенний ветер шумел в горе цветов и развевал вымпел армейского спортивного клуба.
Для игроков сборной, тренеров гибель Харламова была тяжелым ударом. Уверен, «выставочный» матч с канадцами в Эдмонтоне и первые встречи турнира со сборными ЧССР и Швеции в Виннипеге наши проводили, так и не сбросив с себя тяжести гибели всеобщего любимца.
Спортивные журналисты родины хоккея не только называли Харламова наряду с Третьяком и Якушевым в числе «звезд» первой величины. Даже из этой блестящей троицы его выделяли, пригласив вместе с тренерами сборной СССР В. Бобровым и Б. Кулагиным весной 1973 года посетить решающие матчи розыгрыша Кубка Стэнли. Думается, в этом выборе главную роль сыграло то, что Харламов был не только выдающимся мастером игры, но и исключительно обаятельным человеком. Это быстро почувствовали в Канаде.
А я попал под его обаяние как хоккеиста и как человека еще в довольно далеком теперь 1969 году. (Нас, журналистов, нередко упрекают в пристрастии к какому-то клубу. Однако гораздо чаще мы «болеем» за выдающихся, снискавших уважение и симпатии тренеров, игроков.) Солнечным весенним утром сразу после окончания вновь победного для сборной СССР чемпионата мира мы беседовали с дебютантом главной команды страны, за две минувшие недели покорившим своей игрой спортивный мир.
– Родился в Москве, – рассказывал Валерий, чуть иронически улыбаясь, – дескать, зачем это интервью? – Отец, Борис Сергеевич Харламов, москвич, мать Орибе Абат Хермане (близкие и знакомые называют Бегоня, и в честь бабушки также Бегоней назвали супруги Харламовы дочку), приехала в СССР в конце 30-х годов во время гражданской войны в Испании из Бильбао. Они – рабочие завода «Коммунар». До восьмого класса учился в 642-й школе, а потом до десятого – в 706-й. На коньках я рано начал кататься и в хоккей зимой играл во дворе все свободное время. Когда открылся на Ленинградском проспекте летний каток ЦСКА, поехали с отцом поступать в хоккейный клуб.
Отбор в тот день проводил Борис Павлович Кулагин. То ли кандидаты были не очень, то ли был он в тот день особенно строг, из всех отобрал одного меня. Да и то, видно, не до конца был уверен, что правильно поступил и со мной, – смотрел сурово. С испуга я год себе сбавил. Мне уже исполнилось четырнадцать в январе, а я сказал, что тринадцать. Вскоре, правда, сознался.
В клубных командах со мной занимались Кулагин, Виталий Георгиевич Ерфилов. Со временем стали меня подпускать тренироваться с командой мастеров, иногда даже выходил на несколько минут поиграть. А потом (я солдатом был) отправили осенью в команду на Урал. Вначале я пригорюнился, но потом отошел, даже азарт меня взял. Там я забивал больше всех. А когда к марту набросал 34 шайбы, меня обратно в ЦСКА вызвали. Оказывается, Кулагин в меня верил, поддерживал связь с начальником команды. Тот тоже обо мне был хорошего мнения и не стал утаивать бомбардира. Видно, уговорили они и Тарасова.
В ЦСКА и после возвращения не сразу у меня заладилось, в каких только звеньях я не играл, скольких партнеров поменял! Лишь когда с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым объединились, пошло дело, заработала машина.
Обычно выдающимся хоккеистам я задавал вопрос: «Когда вы сыграли первый матч за команду мастеров и когда забили первый гол в чемпионате страны?» Гроссмейстеры хоккея, как правило, без труда вспоминают эти даты. А Харламов сказал: «Я не помню». Поморщил лоб, немного помолчал и добавил, чтобы журналист, не дай бог, не подумал, что он важничает: «Я же не думал, что это понадобится…»
В этом небольшом интервью, на мой взгляд, весь Харламов: добрый, веселый, скромный человек.
За дюжину лет, что прошли с той нашей беседы, мы виделись и разговаривали еще множество раз. 14 января 1976 года я был в числе гостей на дне рождения Валерия. Для этого, правда, никуда ехать или идти не надо было. Мы в тот день летели на могучем ИЛе из Вашингтона в Москву после окончания «Суперсерии-76», и все хоккеисты, тренеры ЦСКА и «Крыльев Советов» и мы с Н. Озеровым стали гостями именинника. Несмотря на то что на борту авиалайнера международных линий напитки и закуски не дешевы и идут за валюту, а гостей было около восьмидесяти человек, застолье именинник организовал в прямом и переносном смысле на высшем уровне.
Когда триумфально для сборной СССР завершился «Кубок вызова», Валера, очень гордый большой победой, сформулировал, что для него было абсолютно нетипично, почему наша команда превзошла корифеев НХЛ: «У нас, – точно подметил Харламов самую суть, – „звезды“ – для команды и команда – для „звезд“, у профессионалов „звезды“ – каждый для себя».
Валерий Харламов забросил множество шайб, сделал огромное число голевых передач в чемпионатах СССР, на мировых первенствах, олимпийских турнирах, в ходе «серий» и «суперсерий». Но мы с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым, собравшись как-то октябрьским днем в Кавголове на спортивной базе ленинградского СКА, вспомнили прежде всего об одной шайбе, совсем для Валерия не трудной, но, наверное, одной из самых дорогих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54