– Что содержалось в конверте?
– Там находился документ, являющийся последним завещанием Лоретты Трент.
– У вас с собой этот документ?
– Да.
– Предъявите, пожалуйста.
Келвин вытащил из кармана сложенный документ.
– Вы как-нибудь обозначили документ, чтобы можно было провести его идентификацию? – спросил судья Грейсон.
– Каждая страница этого документа, – заявил Келвин, – помечена моими инициалами, а также инициалами окружного прокурора Гамильтона Бергера, банкира, который при этом присутствовал, и адвоката.
– Этого достаточно, – улыбнулся судья Грейсон. – Это, как я понимаю, ваши инициалы, написанные вами?
– Да, именно так.
Судья Грейсон внимательно рассмотрел документ, затем передал его Мейсону.
Мейсон внимательно изучил завещание.
– Я хочу, чтобы документ был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, – сказал Касвелл. – Поскольку это оригинал завещания, я предлагаю снять с него копию, заверить и затем использовать ее вместо оригинала в качестве вещественного доказательства.
– Возражений нет, – объявил Мейсон.
– Я хотел бы для протокола прочитать текст завещания, а затем приобщить его к делу, – сказал Касвелл. Напыщенно и торжественно он приступил к чтению:
"Я, Лоретта Трент, находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что я бездетная вдова, из близких родственников у меня две сестры – Диана Бриггс и Максин Келвин, находящиеся соответственно замужем за Борингом Бриггсом и Гордоном Келвином.
Далее я заявляю, что в течение многих лет они живут вместе со мной в одном доме, что я очень привязана к своим зятьям, они мне, как родные братья. Я люблю и уважаю своих сестер.
Однако я понимаю, что женщины, особенно мои сестры, не обладают проницательным умом, необходимой деловой хваткой, что не позволяет им заниматься решением различных проблем, связанных с управлением моим хозяйством.
Поэтому я назначаю Гордона Келвина своим душеприказчиком.
За исключением упомянутых в завещании специальных распоряжений я прошу все оставшееся имущество, не подлежащее налогообложению наследство и недвижимость разделить в равных долях между Дианой и Борингом Бриггс, Максин и Гордоном Келвин".
Касвелл внушительно помолчал, оглядел притихшую публику, затем продолжил чтение:
"Кроме того, я завещаю своей сестре Диане Бриггс пятьдесят тысяч долларов, другой сестре, Максин Келвин, – такую же сумму.
Однако имеются несколько человек, которые проявили свою глубокую преданность мне.
Прежде всего я хочу назвать доктора Ферриса Элтона.
Поскольку Элтон специализируется по заболеваниям внутренних органов и не занимается хирургией, он практикует в такой области медицины, которая по сравнению с хирургией оплачивается недостаточно высоко..."
Вирджиния Бакстер вцепилась своими крепкими пальцами в колени Мейсона.
– О, да, да, – прошептала она. – Сейчас я вспоминаю это место. Помню, как печатала его. Я помню, как она высоко отзывалась о...
– Тише, – предупредил Вирджинию Мейсон.
Джерри Касвелл продолжал читать:
"Доктор Элтон преданно лечил меня, всегда работал очень много и тем не менее у него нет достаточных накоплений на обеспеченную старость. Поэтому я завещаю доктору Элтону сто тысяч долларов.
Есть еще два человека, привязанность и преданность которых всегда восхищали меня. Это Джордж Игэн, мой шофер, и Анна Фритч, ухаживавшая за мной при недомоганиях.
Я не хочу, чтобы моя смерть явилась для них событием, вознесшим их из бедности к богатству, но я в равной степени не хочу забывать их услуг.
Поэтому я завещаю моему шоферу Джорджу Игэну пятьдесят тысяч долларов в надежде, что с помощью этих средств он сумеет открыть собственное дело. Анне Фритч я также завещаю пятьдесят тысяч долларов".
Касвелл торопливо перевернул страницу, как это обычно делает человек, заканчивающий чтение важного документа.
«Если кто-то, конкретный человек или группа лиц, будет оспаривать данное завещание или будет утверждать, что он или она является моими наследниками, а я вольно или невольно забыла о нем, я завещаю такому лицу сто долларов».
– Кроме того, – заявил Касвелл, – в завещании имеется обычный заключительный параграф и дата. Оно подписано завещательницей и свидетелями – покойным Делано Банноком, адвокатом, и, – тут Касвелл сделал многозначительный жест в сторону обвиняемой, – Вирджинией Бакстер.
С открытым ртом Вирджиния смотрела на заместителя окружного прокурора. Мейсон сжал ее руку, чтобы она вернулась в реальный мир.
– Вы закончили допрос данного свидетеля? – спросил Касвелла судья Грейсон.
– Да, Ваша Честь.
– Будете ли вести перекрестный допрос, господин адвокат?
Мейсон встал.
– Это завещание было обнаружено вами в запечатанном конверте?
– Да. Запечатанный конверт лежал в ящике, именно на том месте, о котором говорила Лоретта Трент. Завещание находилось в запечатанном конверте.
– Что вы сделали с ним?
– Я положил его в сейф и позвонил окружному прокурору.
– Где находится сейф?
– В моей спальной комнате.
– Сейф уже имелся в этой комнате, когда вы начали использовать его?
– Нет, я его там поставил.
– Зачем?
– Дом большой, а у меня есть определенные ценные вещи. Репутация Лоретты Трент как очень богатой женщины широко известна. Поэтому я попросил поставить сейф, где моя жена могла бы хранить свои драгоценности, а я – деньги.
– Чем вы занимаетесь? – спросил Мейсон.
– Я занимаюсь многими делами, – с достоинством ответил Келвин.
– Например, чем?
– Я не думаю, что мне следует здесь перечислять их.
– Вопрос несущественнен и не относится к делу, – заявил Касвелл.
– Я полагаю, – сказал судья Грейсон, – что это характеризующие свидетеля сведения и адвокат имеет право знать их. Хотя я не вижу, как этот вопрос может повлиять на исход дела или на оценку Судом показаний данного свидетеля.
– Нет необходимости выяснять весь жизненный путь свидетеля, проворчал Касвелл.
Судья Грейсон вопросительно посмотрел на Мейсона.
– У вас есть какие-то причины задавать этот вопрос? – спросил он.
– Я задам его по-другому, – ответил Мейсон, – чтобы можно было сделать определенные выводы. Все эти различные сферы вашей деятельности дохода вам не приносили, не так ли?
– Нет, сэр, это не так.
– Но результат таков, что вам пришлось жить с Лореттой Трент, не так ли?
– По ее приглашению.
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Поскольку вы не могли обеспечивать себя?
– Нет, сэр. Я мог содержать себя, но у меня были определенные финансовые трудности, некоторый деловой спад.
– Другими словами, вы были фактически банкротом!
– Да, у меня были некоторые финансовые трудности.
– И ваша свояченица пригласила вас жить с ней?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41