Потом о Лаэл, Джанет и Ронни, от которых, к счастью, избавился. Все они были эгоистичными, капризными кокетками!
Заросли кончились, и Колеску оказался у сухого русла реки. Он знал, что пора действовать.
Матаморос заметил большой куст и спрятался за ним, прижав пистолет к груди. Он зажмурил один глаз, а другим заглянул в дуло. Ему показалось, что он смотрит в глубокую темную яму.
* * *
Мерси выбежала к руслу и остановилась. Колеску исчез из виду.
И вдруг она заметила край его локтя за кустом.
Мерси приблизилась к нему и выстрелила дважды.
Пули попали во что-то металлическое.
«Мой бронежилет!»
Тогда Мерси ринулась навстречу Колеску, ударила его ногой по запястью и выбила из руки пистолет. Ее движения были так ловки и быстры, что Похититель Сумочек не успел опомниться.
Вынув стилет, Мерси воткнула его Колеску в горло, не защищенное бронежилетом. Матаморос выпучил глаза, откинул голову и потрогал кровоточащее отверстие под подбородком.
Упав на колени, он схватился руками за шею.
Колеску смотрел на Мерси снизу вверх. Его глаза казались очень печальными. Парик наполовину слез, обнажив лысеющую голову.
– Спа...сибо, – прохрипел Колеску.
– Пожалуйста! – ответила Мерси.
Колеску бросил взгляд на пистолет у ног, и Мерси откинула его в куст.
После чего поднесла к голове Колеску свой пистолет.
– Спа...си...
– Пожалуйста!
Мерси нажала на спусковой крючок. Лицо Матамороса перекосилось, а череп превратился в желто-красное месиво. Но глаза все еще смотрели на Мерси.
– Спа...
Она выстрелила снова.
* * *
Мерси увидела, что Хесс сидит на скамейке. Его шляпа лежала рядом, а голова безвольно повисла. Тим напоминал старичка, заснувшего в парке. Его одежда была багровой от крови, а под скамейкой образовалась небольшая лужица.
Мерси опустилась на колени перед напарником. Хесс смотрел вниз, на землю, и его лицо казалось умиротворенным. Черты смягчились. Хесс сейчас был таким же, как в ту ночь, когда задремал у окна, а Мерси захотелось потрогать его волосы.
Она коснулась его щеки.
Заметив идущего к ним человека, Мерси встала.
К скамейке приближался японец, но теперь в руках он нес не цветы, а одеяло.
Увидев испачканную кровью женщину с пистолетом, японец остановился чуть поодаль.
– Он полицейский, – сказал он. – Никто о нем не вспомнит. Он спас жизнь троим людям.
– Четверым. Дайте мне одеяло, пожалуйста.
* * *
Весной Мерси взяла ребенка с собой и поехала на пляж. Было уже поздно, и ночь дышала непривычной для мая прохладой.
Ребенок кричал почти всю дорогу, что совершенно не удивило Мерси. Он всегда либо плакал, либо хотел есть, либо спал. Младенец не отличался особой красотой: он был длинным и очень худым, с черными тоненькими волосиками. Голос у него был неправдоподобно громким для такого крошечного существа.
Когда закончились мучительные двенадцатичасовые роды и Мерси увидела этот жалкий комочек, она зарыдала.
Последние девять месяцев были для Мерси невыносимыми. Похоронив Хесса, она почувствовала, что потеряла частицу себя самой. Притом лучшую частицу. А через полгода умерла ее мама. Мерси даже не думала, что это так подкосит ее. Отец был безутешен. Мерси никогда не видела его в таком ужасном состоянии. И сейчас он хотел жить вместе с дочерью.
Затем она сообщила Брайтону о своем желании уйти в декрет. Теперь ей больше не светило место главы отдела к сорока годам и шерифа к пятидесяти восьми. Брайтон кивнул и изобразил сожаление. На самом деле его ничуть не беспокоило будущее Мерси. Она собиралась стать матерью-одиночкой, и ее карьера была обречена на провал. Может, и не навсегда, но, вероятно, надолго. Природа сыграла с ней злую шутку.
Мерси остановила машину, взяла ребенка на руки и пошла к океану. В свете убывающей луны виднелись острые скалы. Недавно прошел шторм, и волны еще не до конца успокоились.
Ночной океан немного пугал Мерси. Хотя, конечно, он не был таким страшным, как Колеску в бамбуковых зарослях...
Мерси шла по молу, и волны добегали до ее ступней. Хорошо, что она надела прочные ботинки на толстой подошве.
Мерси посмотрела на темную воду и заставила себя подумать о некоторых приятных вещах, случившихся за последние месяцы. Во-первых, в январе ее наградили за поимку Похитителя Сумочек. Во-вторых, значительно повысили зарплату. И наконец, Чак Брайтон выразил готовность оставить ее в отделе убийств.
Мерси понимала, что так ее, возможно, поощряли за прекращение тяжбы с Филом Кемпом. Она была рада, что отозвала иск, ибо не хотела этой битвы. Другие женщины продолжали наступление, и Кемп до конца не отмылся, но Мерси это больше не волновало.
Пресса, охотно обсуждавшая все детали дела о Похитителе Сумочек, не отметила самого ужасного: оружие Мерси убило Хесса. Не упоминалось и о том, что сержант Мерси Рэйборн сначала не поверила напарнику и не распознала в Колеску убийцу. И ей казалось, что все забыли и о смерти Хесса, и о его жизни, принесенной в жертву непонятно чему.
Но Мерси знала, что не забудет того страшного дня и унесет воспоминание о нем с собой в могилу.
И Хесс никогда не отпустит ее.
* * *
Бриз ласкал лицо и трепал волосы. Серебристая луна отражалась в черной воде. Мерси шла все дальше по молу, и безграничный океан окружал ее. Это океан Хесса.
– Смотри, Тим, – сказала она, глядя на малыша. – Вот что любил твой отец.
Странно. Это слово, которое Мерси слышала тысячи раз, теперь звучало для нее как-то особенно. Она произнесла его только для себя и ребенка, и было в нем что-то сокровенное, истинное, нерушимое и священное.
Мерси стояла и смотрела на воду. Волнение усиливалось. Горизонт был неразличим в темноте. Наверное, так же трудно увидеть и свое будущее. Огромная волна поднялась над скалами, и в бурлящей воде заблестела луна. Мерси впервые наблюдала такую пугающую и прекрасную игру стихии.
И вдруг из ее глаз брызнули слезы. Такие же соленые, как вода океана. Мерси плакала о Хессе, о себе и о ребенке. О Джерри Керби. О женщинах, убитых Колеску, о пациентах приюта «Розовый сад», о никчемном ла Лонде...
Но больше всего, конечно, о Хессе. Ей казалось, что он, стоя по ту сторону реки смерти, каждую минуту обвиняет ее в своей гибели.
– Отпусти меня, Хесс!
Волны не ответили. Тим умер тихо, и в глазах его застыл огонек надежды.
– Отпусти меня! Я любила и потеряла тебя. Я убила тебя, Хесс. Я никогда не забуду об этом. Ты хочешь, чтобы я мучилась? Я чертовски жалею, что убила тебя! Прости меня, Хесс!
Мерси шмыгнула носом и посмотрела на океан.
«Я могу сделать шаг и отдаться волнам. Пусть все решит океан. Хотя нет. Я так просто не сдамся. Я не спасла твоего папу, Тим. Я так старалась, но не вышло...»
Но теперь что-то покинуло ее душу. Хесс как будто растворился в волнах и отпустил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Заросли кончились, и Колеску оказался у сухого русла реки. Он знал, что пора действовать.
Матаморос заметил большой куст и спрятался за ним, прижав пистолет к груди. Он зажмурил один глаз, а другим заглянул в дуло. Ему показалось, что он смотрит в глубокую темную яму.
* * *
Мерси выбежала к руслу и остановилась. Колеску исчез из виду.
И вдруг она заметила край его локтя за кустом.
Мерси приблизилась к нему и выстрелила дважды.
Пули попали во что-то металлическое.
«Мой бронежилет!»
Тогда Мерси ринулась навстречу Колеску, ударила его ногой по запястью и выбила из руки пистолет. Ее движения были так ловки и быстры, что Похититель Сумочек не успел опомниться.
Вынув стилет, Мерси воткнула его Колеску в горло, не защищенное бронежилетом. Матаморос выпучил глаза, откинул голову и потрогал кровоточащее отверстие под подбородком.
Упав на колени, он схватился руками за шею.
Колеску смотрел на Мерси снизу вверх. Его глаза казались очень печальными. Парик наполовину слез, обнажив лысеющую голову.
– Спа...сибо, – прохрипел Колеску.
– Пожалуйста! – ответила Мерси.
Колеску бросил взгляд на пистолет у ног, и Мерси откинула его в куст.
После чего поднесла к голове Колеску свой пистолет.
– Спа...си...
– Пожалуйста!
Мерси нажала на спусковой крючок. Лицо Матамороса перекосилось, а череп превратился в желто-красное месиво. Но глаза все еще смотрели на Мерси.
– Спа...
Она выстрелила снова.
* * *
Мерси увидела, что Хесс сидит на скамейке. Его шляпа лежала рядом, а голова безвольно повисла. Тим напоминал старичка, заснувшего в парке. Его одежда была багровой от крови, а под скамейкой образовалась небольшая лужица.
Мерси опустилась на колени перед напарником. Хесс смотрел вниз, на землю, и его лицо казалось умиротворенным. Черты смягчились. Хесс сейчас был таким же, как в ту ночь, когда задремал у окна, а Мерси захотелось потрогать его волосы.
Она коснулась его щеки.
Заметив идущего к ним человека, Мерси встала.
К скамейке приближался японец, но теперь в руках он нес не цветы, а одеяло.
Увидев испачканную кровью женщину с пистолетом, японец остановился чуть поодаль.
– Он полицейский, – сказал он. – Никто о нем не вспомнит. Он спас жизнь троим людям.
– Четверым. Дайте мне одеяло, пожалуйста.
* * *
Весной Мерси взяла ребенка с собой и поехала на пляж. Было уже поздно, и ночь дышала непривычной для мая прохладой.
Ребенок кричал почти всю дорогу, что совершенно не удивило Мерси. Он всегда либо плакал, либо хотел есть, либо спал. Младенец не отличался особой красотой: он был длинным и очень худым, с черными тоненькими волосиками. Голос у него был неправдоподобно громким для такого крошечного существа.
Когда закончились мучительные двенадцатичасовые роды и Мерси увидела этот жалкий комочек, она зарыдала.
Последние девять месяцев были для Мерси невыносимыми. Похоронив Хесса, она почувствовала, что потеряла частицу себя самой. Притом лучшую частицу. А через полгода умерла ее мама. Мерси даже не думала, что это так подкосит ее. Отец был безутешен. Мерси никогда не видела его в таком ужасном состоянии. И сейчас он хотел жить вместе с дочерью.
Затем она сообщила Брайтону о своем желании уйти в декрет. Теперь ей больше не светило место главы отдела к сорока годам и шерифа к пятидесяти восьми. Брайтон кивнул и изобразил сожаление. На самом деле его ничуть не беспокоило будущее Мерси. Она собиралась стать матерью-одиночкой, и ее карьера была обречена на провал. Может, и не навсегда, но, вероятно, надолго. Природа сыграла с ней злую шутку.
Мерси остановила машину, взяла ребенка на руки и пошла к океану. В свете убывающей луны виднелись острые скалы. Недавно прошел шторм, и волны еще не до конца успокоились.
Ночной океан немного пугал Мерси. Хотя, конечно, он не был таким страшным, как Колеску в бамбуковых зарослях...
Мерси шла по молу, и волны добегали до ее ступней. Хорошо, что она надела прочные ботинки на толстой подошве.
Мерси посмотрела на темную воду и заставила себя подумать о некоторых приятных вещах, случившихся за последние месяцы. Во-первых, в январе ее наградили за поимку Похитителя Сумочек. Во-вторых, значительно повысили зарплату. И наконец, Чак Брайтон выразил готовность оставить ее в отделе убийств.
Мерси понимала, что так ее, возможно, поощряли за прекращение тяжбы с Филом Кемпом. Она была рада, что отозвала иск, ибо не хотела этой битвы. Другие женщины продолжали наступление, и Кемп до конца не отмылся, но Мерси это больше не волновало.
Пресса, охотно обсуждавшая все детали дела о Похитителе Сумочек, не отметила самого ужасного: оружие Мерси убило Хесса. Не упоминалось и о том, что сержант Мерси Рэйборн сначала не поверила напарнику и не распознала в Колеску убийцу. И ей казалось, что все забыли и о смерти Хесса, и о его жизни, принесенной в жертву непонятно чему.
Но Мерси знала, что не забудет того страшного дня и унесет воспоминание о нем с собой в могилу.
И Хесс никогда не отпустит ее.
* * *
Бриз ласкал лицо и трепал волосы. Серебристая луна отражалась в черной воде. Мерси шла все дальше по молу, и безграничный океан окружал ее. Это океан Хесса.
– Смотри, Тим, – сказала она, глядя на малыша. – Вот что любил твой отец.
Странно. Это слово, которое Мерси слышала тысячи раз, теперь звучало для нее как-то особенно. Она произнесла его только для себя и ребенка, и было в нем что-то сокровенное, истинное, нерушимое и священное.
Мерси стояла и смотрела на воду. Волнение усиливалось. Горизонт был неразличим в темноте. Наверное, так же трудно увидеть и свое будущее. Огромная волна поднялась над скалами, и в бурлящей воде заблестела луна. Мерси впервые наблюдала такую пугающую и прекрасную игру стихии.
И вдруг из ее глаз брызнули слезы. Такие же соленые, как вода океана. Мерси плакала о Хессе, о себе и о ребенке. О Джерри Керби. О женщинах, убитых Колеску, о пациентах приюта «Розовый сад», о никчемном ла Лонде...
Но больше всего, конечно, о Хессе. Ей казалось, что он, стоя по ту сторону реки смерти, каждую минуту обвиняет ее в своей гибели.
– Отпусти меня, Хесс!
Волны не ответили. Тим умер тихо, и в глазах его застыл огонек надежды.
– Отпусти меня! Я любила и потеряла тебя. Я убила тебя, Хесс. Я никогда не забуду об этом. Ты хочешь, чтобы я мучилась? Я чертовски жалею, что убила тебя! Прости меня, Хесс!
Мерси шмыгнула носом и посмотрела на океан.
«Я могу сделать шаг и отдаться волнам. Пусть все решит океан. Хотя нет. Я так просто не сдамся. Я не спасла твоего папу, Тим. Я так старалась, но не вышло...»
Но теперь что-то покинуло ее душу. Хесс как будто растворился в волнах и отпустил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86